– Позволь уточнить, – Арсен открыл пакетик конфет, – ты собиралась поехать в автокинотеатр без машины?
– Да.
– Одна?
– Тоже да. – Я засунула руку в пакет с попкорном. Соль и масло остались на моих пальцах. – Мне нравится сидеть на улице, пока все еще тепло. Напоминает мне дом.
Вот только этим вечером было совсем не тепло. Осень окончательно сменила лето, и воздух стал холодным и резким. На мне был кардиган, но он едва спасал от дрожи.
– Это небезопасно, – заметил он.
– Я как-то выжила до сих пор. Хотя бы немного верь в людей.
– Никогда. – Он осмотрелся вокруг нас, после чего хмуро посмотрел на меня. – Ты замерзнешь. Жди здесь.
Он спрыгнул со стены, вручив мне открытую упаковку конфет. Я пыталась сосредоточиться на фильме, но бесполезно. Мои глаза внимательно следили за Арсеном. Мне было любопытно, что он сделает дальше. Он небрежно прогуливался через ряд машин, мимо пикапов и Теслы. Он остановился перед «БМВ», наклонился и постучал в окно водителя. Какого черта он делал? Я придвинулась ближе к краю, отчаянно желая услышать, о чем они говорили с человеком за рулем.
– Сколько возьмешь за аренду твоей машины на всю оставшуюся ночь?
– Иди в задницу, – парень внутри недоверчиво рассмеялся.
– Секс – не то, чем я торгую, но ценю это предложение. Ты купил машину за… Сколько? Тридцать пять тысяч? После добавления всех преимуществ? Ей пять лет. Я знаю модель. Машина теряет семьдесят процентов стоимости в течение первых четырех лет. Я дам тебе десять штук, если ты одолжишь мне ее на ночь. Сможешь забрать ее отсюда завтра утром.
– Ну да, приятель. Как же, – парень усмехнулся. – И ты надеешься, что я тебе поверю?
– Я надеюсь, что ты используешь свои мозговые клетки, согласишься на предложение, которое бывает раз в жизни, и вызовешь себе такси как можно скорее.
Я не могла решить, романтично ли то, что он делал, безумно, глупо или все вместе. Мне стало интересно, делал ли он подобное для Грейс? Я пришла к выводу, что делал. Он был не соответствующей стандартам и эклектичной личностью. Тогда каким женихом он был для нее. Почему-то мне не верилось, что он нервничал из-за детей так же, как Пол. Он казался устрашающе самоуверенным и спокойным. Для самоутверждения ему не нужно было спешить обзаводится детьми.
– Как ты собираешься заплатить мне?
– Apple Pay. Прямо сейчас. – Арсен поднял телефон между ними, выгнув одну густую бровь.
– Хорошо. – Парень отвернулся от Арсена и обратил внимание на свою девушку, которая сидела на пассажирском месте. – Прости, малышка. Я позабочусь об этом. – После он вновь повернулся обратно к Арсену. – Почему ты вообще это делаешь?
– Моя девушка замерзла. – Арсен указал на меня. Я опустила голову, молясь, чтобы никто не увидел моего покрасневшего лица.
– Да уж, как по мне – очень дорогое свидание. Ей лучше остаться. – Парень дал Арсену свой номер телефона, а потом вышел из машины. – Пошли, малышка. Я отведу тебя в ресторан Peter Luger, и мы даже закажем закуски.
Арсен пригласил меня присоединиться к нему, и мы оба залезли в эту «БМВ». Было странно сидеть в чьей-то машине. С запахом их дезодоранта, недоеденной жевательной резинки в подстаканнике, незнакомого освежителя воздуха, свисающего с зеркала заднего вида.
– Ты очень смущающий, – такой была моя благодарность Арсену, когда мы продолжили смотреть фильм.
– Всегда пожалуйста, – щедро ответил он, снова заставляя меня покраснеть.
– Ни за что, мне хотелось умереть.
– Да. От гипотермии. А я собирался стать последним человеком, который видел тебя живой.
– Не могу тебя понять. – Прищурившись, я смотрела на него. – Ты делаешь приятные вещи для меня, но на словах полный придурок.
– Звучит как антитеза твоему покойному мужу, который говорил приятные вещи, но вел себя как придурок. – Он вернул свое внимание на экран.
Мы просмотрели уже большую часть фильма, но я все никак не могла сосредоточиться, когда Арсен снова заговорил.
– Я не понимаю. – Он бросил конфету в рот. – Героиня, по сути, преступница и девушка по вызову, а ее любовный интерес, Пол, получает деньги за секс. Что такого романтичного в этом фильме?
– Это о девушке в расцвете сил! – чуть ли не закричала я. – Она пытается выжить и содержать себя и брата, который на войне.
– Спя с незнакомыми мужчинами, – закончил он. – Разве женщины не провели несколько последних десятилетий, сжигая бюстгальтеры, чтобы бросить вызов стереотипам?
– Стой. – Я нахмурилась, переведя на него взгляд. – Разве не я должна быть недотрогой?
– Если поможет, то думаю, что Пол тоже хорош. Они оба заслуживают друг друга.
– Какой именно Пол? – высказалась я. – Этот или мой?
– Ах! – он усмехнулся мне, и под его взглядом я чувствовала себя прекрасной и живой. Будто он итальянское солнце, непонятным образом согревающее меня. – А ты не такая скучная, да, Простушка? Ответ: они оба.
– Ладно. – Я заправила прядь волос за ухо. – Женщины любят этот фильм.
– Не сомневаюсь. – Он оглянулся вокруг, рассматривая машины. Конечно, в основном вокруг нас пары, но были также дочери с матерями и компании подруг. – Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что моей маме понравился бы этот фильм. Он напоминает мне о ней.
– Понравился бы?
– Она умерла, когда мне было шесть.
Мне казалось, я перешла на невозможный уровень в видеоигре и теперь мне надо быть очень сконцентрированной, чтобы пройти его. Этот мужчина никогда не открывался передо мной так, как сейчас.
– Как это случилось? – Я перевела на него все свое внимание.
– Как обычно у богатых людей. Кораблекрушение. – Его челюсть крепко сжалась.
– Тебе не нравится говорить об этом.
– Дело не в этом. – Он провел указательным пальцем по скуле. – Я просто не привык.
Он посмотрел на меня со смесью благодарности и облегчения. С ним действительно никто об этом никогда не говорил?
– Не то чтобы это имело значение. По-видимому, она терпеть меня не могла. Ну, мой отец утверждал, что она провела со мной за все это время в общей сложности четыре недели.
– А что ты сам думаешь?
Ожидать, что ребенок поверит в худшее о своей матери, – дикость. Даже если она была не очень хорошей матерью, зачем ребенку знать подобное о его погибшем родителе?
– Я не знаю, – признался он. – Она не выглядит как злодейка, судя по фотографиям и моим смутным воспоминаниям о ней, но, как мы знаем, Сатана любит приходить в милой упаковке и с бантиком. Спроси Грей… – начал он, а потом остановился, вспомнив, что сегодня вечером мы не должны говорить о них. Его выражение лица нечитаемо. – Спроси кого угодно, кто играл с дьяволом.
– Поэтому ты решил сыграть? – надавила я. – С дьяволом, я имею в виду? Потому что думал, что найдешь в ней маму? – Теперь я говорила о Грейс. В прошлом Пол рассказывал о нестабильных отношениях между сводными родственниками, когда он говорил о ней.
– Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. – Он откинулся назад, ухмыляясь, цинизм вернулся к нему. – Возможно, у меня есть проблемы с фигурой матери. У меня сложилось плохое мнение о маме, так что я выбрал женщину, которой точно так же не хватало материнского инстинкта. Что заставило тебя выбрать своего дьявола?
Откинувшись на подголовник, я нахмурилась.
– Никаких проблем с фигурой отца в моем случае, прости, что сообщаю. Пока я росла, все вокруг говорили, что у меня ничего не получится. Что я никогда не выберусь из маленького города, в котором выросла. По… Мой дьявол, – я поправила себя, тоже улыбнувшись, – был светским человеком. Богатым, многообещающим, современным. Я думала, что он вытащит меня из образа девушки из маленького городка. Само его существование в моей жизни обещало, что у меня будет долгая и блестящая жизнь. Потому что большую часть времени… Он был великолепным. Лучшим.
– Жаль только, что мы не оцениваем людей в хорошие времена. Важно, как мы ведем себя в трудные времена, это то, что делает нас теми, кто мы есть, – цокнул он.
Я в изумлении посмотрела на него. Он был прав. Пол вел себя очаровательно, когда все было хорошо. Но когда мы сталкивались с препятствиями, я не могла положиться на него. Не в тех случаях, которые были важны.
Наши глаза зацепились в странном взгляде, и я не знала почему, но этот момент казался важным и пронизывающим. Вдруг, а может, даже впервые за годы я почувствовала свою женственность. Не просто как факт, а как существование.
– Перестань смотреть на меня так, – наконец проговорила я, хотя тоже не могла прервать этот контакт. Такое чувство, будто мы в трансе.
– Как «так»? – Он выгнул бровь.
– Будто я сырое мясо.
– Ты плохо пережевываешься, – поддразнил он, но тень улыбки исчезла на его лице. – Хорошо. Ты первая.
Мы все еще смотрели друг на друга. Боже, если бы мои сестры были здесь, они бы разразились смехом. Я никогда не умела прятать свои чувства.
Пришлось собрать все силы, чтобы вернуть взгляд обратно на фильм. Спустя несколько мгновений мой взгляд снова вернулся к нему, чтобы убедиться, что он продолжал смотреть на меня.
– Нам нужно идти. – Он вдруг выпрямился, его голос хриплый.
– Почему?
– Потому что еще немного, и я сделаю то, о чем мы оба пожалеем.
Я тяжело сглотнула, облизнув губы. Вызов осел на кончике моего языка. Его глаза пристально смотрели в мои, ожидая, оценивая и умоляя. Я вдруг почувствовала себя голой. Так, как чувствовала себя тогда в Италии, когда он смотрел на меня, будто между нами нет преград.
– Я не пожалею, – наконец прошептала я.
– Черт. – Он закрыл глаза, откинув голову назад. Две вещи были очевидны мне: его тянуло ко мне, но он этого не хотел. – Да, ты пожалеешь.
– Нет, – уже громче сказала я. – Поверь мне.
– Хорошо. – Он тут же сократил расстояние между нами, вдруг оказываясь рядом со мной. – Потому что я никогда не жалел о том первом поцелуе. Ни на наносекунду, Уиннифред.
Он притянул меня к себе за затылок, и его губы врезались в мои. Поцелуй сначала н