– Эти журналы вообще заработают на этом что-то? – Я скрестил ноги. Печать – такая устаревшая отрасль.
– Не все в жизни связано с деньгами. – Он закатил на меня голубые глаза.
– Все важные вещи связаны, – возразил я.
– Вот поэтому ты никогда не был по-настоящему счастлив. Ты все еще пытаешься найти цену за радость, – он одарил меня жалостливой улыбкой.
– Хорошо, доктор Фил[17].
– Вообще-то это из печенья с предсказаниями.
После этого он покинул комнату. Кристиан передал мне новый напиток, прежде чем сесть.
– Возвращаясь к первоначальной теме разговора. – Он разгладил галстук. – Помню, Арья уже упоминала, что не хотела бы видеть тебя рядом с милой Эшкрофт.
– И, кажется, я четко упомянул, что не подчиняюсь приказам людей, которые не платят мне круглые суммы за мои услуги.
– Слушай, – он перешел сразу к делу. – Арья не склонна к драме. Если она заботится о ком-то, то я склонен верить, это кто-то особенный. В море много рыб. Если секс – то, что тебе нужно…
– Секс никогда не сводится к одному сексу. – Я поднялся, застегивая кофту. – Речь идет о власти, удовольствии и удовлетворении, но никогда не просто о сексе. Что означает, чего бы я ни хотел от нее – это точно не это.
Не то чтобы мне не приходила в голову мысль о том, чтобы переспать с Уиннифред, когда она осталась у меня. Приходила. Миллион раз. Но в чем смысл? Мы разойдемся по разным путям уже через несколько дней, нет необходимости еще больше усложнять все для нее.
Она хорошая девушка, даже если, на мой вкус, слишком доверчива и с чересчур наивным взглядом.
Она достаточно натерпелась, не стоило впутывать ее в интрижку с еще одним первоклассным придурком.
– Я не должен перед тобой оправдываться. Что я делаю с Уиннифред, самой Уиннифред и для Уиннифред это только наше дело. Не уверен, что у тебя есть авторитет, чтобы становиться рыцарем в сияющих доспехах. Ты почти разрушил жизнь своей жены в прошлом, а у вас ведь был «просто секс». Так что не лезь в мои дела, а я не буду лезть в твои.
Я направился к дверям, останавливаясь лишь на мгновение.
– Ох, и еще передай привет маленькому Луи.
Глава 23. Уинни
Спустя два дня после моей самостоятельной диагностики Крисси появилась у меня на пороге. Она вооружилась невероятным количеством брошюр и статей. Подруга с триумфом кинула их на мой кофейный столик в качестве приветствия.
– Что это? – Я выглянула из кухни.
– Все виды полезной информации, – оживленно проговорила Крисси, одарив меня самой яркой улыбкой, пока курила свою электронную сигарету. – По большей части, как именно люди беременеют при эндометриозе. В общем, это не невозможно. Есть много вариантов лечения, лекарств. На самом деле, целая куча способов.
Она разложила все брошюры в линию на столе. Я начала жалеть, что рассказала ей о своих подозрениях. Знаю, она хотела как лучше, но мне не нравилось поднимать эту тему. Я положила по кусочку сахара в обе наши кружки и принесла ей горячие напитки. Она сделала глоток, закрыла глаза и простонала.
– Как у тебя получается так вкусно?
– Настоящий сахар, цикорий и всего лишь капелька сорго[18]. Мама всегда так делала.
Я села на диван, и она начала говорить, садясь рядом со мной.
– Говорила вчера с Лукасом. Он сказал, что билеты распроданы на три месяца вперед. Он думает, что спектакль могут продлить и на следующий год. Что думаешь насчет этого? Знаю, мы обсуждали Голливуд…
– Я не поеду в Голливуд. – Я поставила кружку на стол. Терпеть не могла расстраивать ее, но давать ложные надежды еще хуже. Крисси надула губы, но ничего не сказала.
– Спасибо за предложение. Я, правда, это ценю. Но я не думаю, что готова. На самом деле, я хочу отдохнуть, когда закончится «Чайка». Не думаю, что полностью пришла в себя после всех событий. – Я положила руку на ее колено.
– Ты имеешь в виду, что тоже не уверена, подпишешь ли контракт с «Калипсо Холлом» на второй год? – Крисси нахмурилась. Кивнув, я облизнула губы.
– Я пока не даю окончательного ответа. Все, что я хочу сказать, это то, что больше не назначаю себе дату, к которой мне нужно «стать лучше». Я хочу делать все, что полезно для моего эмоционального состояния. Прямо сейчас я не знаю, что правильно. Но знаю, что Голливуд – не то, чем я хочу заниматься. Мне плевать на славу и гламур. Меня волнует искусство.
– Ох, Уинни, – вздохнула Крисси, поставив кофе на подставку и наклонившись ко мне. Она обняла меня за плечо одной рукой. – Как мне только удалось найти в Нью-Йорке единственную актрису, которой плевать на весь соус? Ты всегда думаешь о главном блюде, милая.
– Может, ты выбрала неправильно, – я рассмеялась.
– Ох, я выбираю лучших. – Она поднялась, вытирая глаза. Огляделась вокруг, как будто только осознала, где находилась. – Квартира выглядит лучше. Не знаю, как объяснить, но так и есть.
Помимо уборки ботинок Пола в шкаф, я ничего больше не меняла. Но думаю, я понимала, о чем она. Даже мебель больше не выглядела так, будто ждет возвращения моего мужа.
– Спасибо, – проговорила я.
– Только пообещай мне одну вещь, – сказала Крисси. – Ты посмотришь на брошюры, которые я принесла. Не буду пускать дым в сторону твоей милой задницы, Вин. Знаю, ты в отчаянии, но у тебя еще все впереди. И что-то из этого действительно чертовски вкусно, как ты и говорила.
К тому моменту, когда Крисси ушла домой, я чувствовала себя намного лучше. Конечно, долго это не продлилось. Новый страх наполнил меня, когда я посмотрела на кухонные часы, вяло прибираясь в квартире. Арсен мог прийти в любую минуту. Вместе мы зайдем в кабинет Пола. Святыня Пола, которая была закрыта почти год после его смерти.
Арсен опаздывал. Я не теряла времени зря и пошла в спальню, чтобы переодеться в повседневное домашнее платье цвета шалфея. Ничего особенного, но я знала, что хорошо выглядела в этом платье. Прозвенел дверной звонок. Поторопившись застегнуть молнию, застежка зацепила мою кожу.
– Ауч, проклятье, – простонала я.
Я простонала, направляясь к двери. Когда я широко распахнула ее, он стоял с другой стороны, и казалось, будто мы так и не попрощались. В нем было что-то знакомое. Такое опасноуспокаивающее.
– Ты опоздал. – Я прислонилась к дверному косяку. Как еще я могла встречать мужчину, который два дня назад провел всю ночь, обнимая меня, гладя по волосам и говоря, что все будет в порядке? Потом, на следующий день, когда я проснулась, пришел его друг. Арсен выглядел рассеянным и нетерпеливым, едва сдерживаясь, чтобы не прогнать меня из своей квартиры.
– Время – субъективный опыт, Простушка. – Он прошел мимо меня, заходя в мою квартиру так, будто владел этим местом, и устроил себе экскурсию. Он впитывал образ всего вокруг, пока я стояла у двери.
– Значит, вот владения Пола.
– Наши владения. Мы обустроили квартиру вместе. – Я облокотилась на кухонный островок, стараясь выглядеть безразличной.
Сегодня все чувствовалось и выглядело как прощание. Финал витал в воздухе, не давая мне дышать. После этого мы разойдемся с Арсеном. Никаких больше секретов, чтобы раскрыть, никаких ран, которые можно потревожить. Он уйдет из моей жизни и, возможно, в тот же миг продаст «Калипсо Холл».
– Здесь мило, – протянул Арсен, отрывая взгляд от картины на стене в гостиной, чтобы взглянуть на меня. – Ты сказала, у тебя проблемы с зачатием. Вы когда-нибудь замораживали твои яйцеклетки? А еще лучше, эмбрионов? Ты все еще могла бы получить маленький кусочек радости от него.
Я заморгала, переваривая небрежность, с которой он заговорил на личную тему. Не знаю, стоило ли мне возмущаться или радоваться.
– Какое тебе дело? – спросила я.
– Никакого. – Он подошел к полке, осматривая предметы так, будто это место преступления. – Но я люблю решать проблемы, и когда она есть, то обычно нахожу решение.
– И что потом? Взять суррогатную мать? Они стоят целое состояние.
– В Северной Америке – да. Но есть агентства…
– Что ж, мы ничего не заморозили, – кратко ответила я.
И даже если бы заморозили, после всего, что узнала, мне не хотелось использовать его биоматериал.
– Очень жаль. – Арсен поставил вазу на место и направился в мою сторону. – А теперь, где ключи?
Я вытащила маленький ключ из кармана платья и помахала им между нами.
– Думаешь, мы возненавидим то, что найдем там? – Я тяжело сглотнула.
– Надеюсь, – проговорил он. – Так легче отпустить.
И вот мы на месте. Напротив двери, на которую я пялилась месяцами, будто это открытая пасть льва. Прежде чем провернуть ключ, я сделала глубокий вдох.
– Боже, ты все еще любишь его. Это жалко. – Слова поползли по моей спине, как когти.
– Чья бы корова мычала, – пробормотала я.
– Ох, Уиннифред, – он не сдержал смешок.
Что? Чего я не понимаю? Того, насколько мы разные? Но это не имеет значения и не приблизит меня к внутреннему спокойствию.
Я повернула ключ и открыла дверь.
Кабинет Пола – это рай для перфекциониста. Файлы аккуратно сложены на столе. Ряд из трех разных стикеров для заметок. Шкафы, наполненные документами, наши фотографии, покрытые пылью, на его столе и мячик для снятия стресса. Ничего похожего на скандал. Неверного супруга. Изменщика.
– Я посмотрю в шкафах, а ты проверь ящики его стола. – Арсен направился в нужную сторону комнаты.
Он вытаскивал каждую папку из шкафа, потом каждый ящик для документов, переворачивая их вверх дном и гладя каждую из сторон, проверяя, не было ли что-то спрятано внутри.
– Осторожно. Не нужно ломать его вещи, – выдавила я.
– Простушка, – ответил он, уже сидя на полу с закатанными рукавами рубашки. – Тебе пора перестать быть верной людям, которые не были верны тебе. Это не благородная черта. На самом деле, это даже немного сбивает с толку.