– Я не из-за Пола, – я засунула руки в ящик, роясь в заметках, ручках, калькуляторе и маркерах, – а из-за твоей жажды отвлечься.
– По крайней мере, я хоть чего-то жажду, – его слова врезались прямо в меня. – Когда закончишь с ящиками, включи компьютер и скажи, если там нужен пароль, хорошо?
Весь следующий час мы провели в молчании. Компьютер оказался без пароля. Мы оба не нашли ничего интересного. Шкафы тоже оказались пустышками. Мы просмотрели письма, убирали картины со стен, закатывали ковры в поисках секретного места, где Пол мог хранить что-то скрытное, но нас ожидало одно разочарование за другим. Ничего не говорило в кабинете Пола о том, что он был кем-то помимо скучного женатого менеджера хедж-фонда.
В какой-то момент я начала чувствовать себя глупо и вообще, как ни странно, злой на Пола. Я считала этот кабинет священным местом, но все совсем не так. Мне казалось, я разочаровала Арсена.
Почему я вообще беспокоилась о том, что разочарую этого мужчину, выше моего понимания, но так оно и было.
Прошел еще один час. Мы перепроверили все по второму разу. Наши нервы были на пределе, и тишина давила на нас мертвым грузом. Ни один файл не остался неперевернутым. Но мы больше не дружелюбные и даже не вежливые друг с другом. Напряжение повсюду, оно обвивалось вокруг наших рук и ног, как плющ.
– Хватит, – голос Арсена разрезал тишину. Так неожиданно, что у меня перехватило дыхание, пока просматривала еще один файл клиентки Пола. – Мы оба знаем, что ничего не найдем здесь. Это пустая трата времени.
– Не может быть. – Я прижала папку к груди. – Пол так беспокоился о своем кабинете. Был таким скрытным…
– Это потому, что у него здесь конфиденциальная информация о компаниях стоимостью в миллиарды долларов. А не потому, что он прятал трусики Грейс под принтером. – Он поднялся с пола. Испарина покрывала его лоб. – Мы сделали, что могли.
И это все? Он не мог уйти! Только не так. Не так скоро.
– Ну, знаешь. Сейчас поздно, а я даже не предложила тебе ничего поесть, не говоря уже о выпивке… – Я следовала за ним, подавленная.
– Не волнуйся об этом. У меня есть остатки доставки еды в холодильнике. – Он спустил рукава на свои мускулистые руки.
Я все еще следовала за ним через коридор в гостиную и к двери. Паника вспыхнула у меня в груди. Может, Арсен и черствый, холодный и состоял из одного яда, но после нескольких недель он стал другом. Своего рода соратником.
– Хорошей жизни, Простушка. – Он резко распахнул дверь.
– Стой!
Чужой пронзительный голос вырвался из меня, прежде чем я осознала.
Он остановился, по-прежнему стоя ко мне спиной. Он не двигался, ожидая, что я дальше скажу. Мне нужно было что-то сказать. Что угодно, Уинни. Наконец я нашла в себе силы говорить.
– Есть еще вещи, которые я хотела бы, чтобы ты посмотрел. Альбомы… Что-то подобное. Может, я что-то упустила.
Арсен повернулся ко мне. Выражение его лица совершенно нечитаемое.
– Знаю, сложно принять наше прощание. Но мы нашли все, что только можно было. После того как я уйду, мы, наверное, больше друг друга никогда не увидим. И твоя последняя связь с Полом исчезнет. Я понимаю. – Он вообще ничего не понимал. Мое горе по Полу никак не связано нашими отношениями. Для меня Арсен стал самим собой, а не просто средством для достижения цели. – Но лучше забинтовать это, – продолжил он.
– Мы можем забинтовать завтра, – услышала я свой голос, хотя не давала команду мозгу выпускать эти слова из моего рта. – Сегодня вечером мы можем отомстить за то, что они сделали с нами. Закончить круговорот.
– Как?
– Мы можем переспать. – Я облизнула губы, глядя себе под ноги.
Один только его взгляд, словно хлыст для меня. Я могла сказать, что он считал идею ужасной.
– Ты пьяна? – Он сузил глаза.
– Не говори мне, что не думал об этом, – я фыркнула.
– Нет, – протянул он. Чтобы внести ясность, он добавил: – Точнее, да, конечно, я думал об этом, но это ужасная идея. Даже для тебя, Простушка.
Все же, говоря это, он закрыл за собой дверь, создавая некую степень конфиденциальности.
– Почему нет? Это ты не мог перестать целовать меня…
– Проблема не во влечении, – он сделал шаг вперед и убрал прядь с моего лица, – а в том, что это все усложнит, всплывут на поверхность проблемы, и очень даже возможно, что твое разбитое сердечко путает утешительный секс с чувствами. К тому же, технически, я все еще твой босс.
– Ненадолго, – заметила я. – Ты собираешься продать «Калипсо Холл». И не будь так уверен, что ты мне вдруг понравишься, если мы переспим. – Я нагло врала. – Плюс подумай о мести…
– Возмездие – это примитивное, обреченное на провал понятие. Я не буду поступать, основываясь на том, что Грейс подумала бы о моих действиях.
Черт бы побрал его и его логику. Я видела, он все решил. Он отстранился.
Я собрала остатки моей гордости и сделала шаг назад. Нет необходимости умолять.
– Что ж, тогда, – я выпрямила спину, – не буду тебя больше задерживать. Надеюсь, у тебя будет хорошая жизнь, Арсен.
– Шансов мало, но спасибо. Тебе того же.
Он отвернулся, открыл дверь, вышел и тихо закрыл ее.
Несколько мгновений я пялилась на нее. Потом опустилась на колени и издала жалобный стон. Я хотела бы поплакать из-за этого, но, как обычно, слезы не появлялись. Хотя мое сердце действительно было разбито, я не знала почему. Может из-за отказа или осознания того, что еще одна глава о Поле в моей жизни закончилась.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться. Когда я, наконец, встала, то повернулась в сторону кабинета Пола. Интуиция подсказывала, что я что-то упустила. Раздался звонок в дверь. Я замерла. Я была не в настроении для компании. Я сделала еще один шаг к кабинету Пола.
– Открывай, Простушка.
После я подошла к двери и прислонилась лбом к ней, закрыв глаза.
– Почему? – вздохнула я. – Дай мне хотя бы одну причину.
– Одну? – Его голос так близко, что я знала, он так же прислонился к двери. – Потому что мы, черт возьми, заслужили это.
Я резко открыла дверь, и вот он, запыхавшийся, будто бежал по лестнице. Его волосы в беспорядке. Его щеки горели. Он выглядел живым. Я не помнила, когда в последний раз этот мужчина выглядел иначе, чем совершенно красивый сохранившийся труп.
– Я хочу, чтобы было ясно одно. – Он поднял палец в воздух. – После этого мы больше никогда не увидимся. Ты была рождена для большего, чем стать утешительной конфетой для человека, который никогда тебя не полюбит.
– Да, – ответила я, почти не дыша. Единственное, что разделяло нас, это узкое пространство на пороге.
– После этого не будет больше никаких ужинов, никаких фильмов и никаких объятий.
– Больше никаких интриг, никакой информации для обмена, – добавила я, кивая.
– Это, – он показал между нами, – по обоюдному согласию, верно?
– Да. – Я опустила подбородок, наблюдая за ним. – Я хочу заняться сексом с тобой.
– Я тоже хочу заняться с тобой сексом, – сдавленно признался он, откинув голову назад и закрыв глаза. – Черт, мне даже трудно вспомнить, чтобы я когда-либо хотел чего-то настолько сильно.
Даже Грейс?
Мы столкнулись и стали одним целым, его руки в моих волосах, мои губы слились с его. Он ввалился в мою квартиру, сжимая одной рукой мою талию, лихорадочно целуя меня, отчаянно, пока он изо всех сил пытался снять платье. Мои руки обнимали его плечи. Моя спина врезалась в стену, но его рука обхватывала мой затылок, защищая от удара.
– Где чертова молния? – простонал он в поцелуй, его язык кружился вокруг моего, а рука опускалась вниз по моей шее.
– С внешней стороны платья. Но осторожно, застежка…
Прежде чем я успела сказать, молния расстегнулась, зацепив кожу на моих ребрах. Я зашипела. Арсен резко поднял голову, протрезвев.
– Прости. Проклятье. Помедленнее. – Он провел большим пальцем по месту, где моя кожа покраснела. – Ты в порядке?
Я кивнула, расстегивая его штаны, пока мое платье соскользнуло на пол. Я отпихнула его в сторону. Он расстегнул мой бюстгальтер, его язык и рот сразу же оказались там, где я хотела. Его рубашка полетела в сторону. Как и его штаны. Меньше чем за минуту мы совершенно голые стояли друг напротив друга. Он вдруг отстранился от меня, сделав шаг назад.
– Подожди, – он тяжело дышал. – Дай мне взглянуть. Я хочу запомнить все. Я представлял этот момент слишком долго не для того, чтобы поглотить тебя так быстро. – Он покачал головой, посмеиваясь над собой.
Я стояла, уперев руки по бокам, подбородок поднят вверх, как скульптура Венеры Милосской, гордая, высокая и невозмутимая. Я исследовала себя сквозь его глаза. Мой небольшой рост, слишком маленькая грудь, мои дрожащие колени. Все, что было не как у Грейс. Но как бы я ни стеснялась, удовлетворение отразилось на его лице. Он наслаждался каждой частичкой меня.
– Знаешь, – он лениво ходил вокруг меня, словно хищник на охоте, – когда я увидел тебя в Италии, у меня возникло острое чувство, что Пол выбрал тебя, как хорошую инвестицию. Произведение искусства, которому суждено расти в цене с годами. Что-то другое, дорогое, единственное в своем роде, и он был прав. Ты не такая, как все, Уиннифред, – он остановился позади меня. Затем спрятал свое лицо у меня на плече, его горячие губы скользили по моей коже. Он обхватил меня сзади, всем телом прижимаясь ко мне. – Ты совсем не похожа на других женщин. Ни на каких людей. Но, как и любое произведение искусства, ты обречена сломаться.
Его губы снова скользили по моей шее, его руки сжимали мою грудь со спины. Моя голова отклонилась набок, открывая ему больше места, чтобы творить свою магию, в то время как я выгнулась в спине, упираясь задницей в его стояк.
– Тогда сломай меня.
– Я не могу. – Его губы коснулись моего уха. – Ты уже сломана.
Я повернула голову, ловя его губы своими, и мы снова целовались. Напряжение внутри меня усилилось. Каким-то образом мы оказались на полу, голодные и дикие, целующиеся, сжимающие пальцы, мы гладили, облизывали и требовали большего друг от друга.