– Как долго он так уже лежит? – спросил Риггс.
– Два часа, может, больше, – ответил Кристиан. – Вот черт, а может, он и правда мертв. Давай просто оставим его здесь и вернемся в здание. Если он мертв, вернемся сюда, его тело уже будет средней прожарки.
Я услышал, как они собрали вещи, и после нескольких минут тишины, когда решил, что горизонт чист, то открыл глаза.
Сразу же я наткнулся на две пары глаз, уставившихся на меня. Я выпрямился, огрызаясь:
– Что с вами не так, идиоты?
– Он живой! Живой!!! – Риггс вознес руки к небу а-ля Франкенштейн. – И, позвольте сказать, выглядит немного лучше, чем оживший покойник.
Я поднял книгу, которую уронил, и положил в сумку. Мы сидели у огромного бассейна без бортиков, который был построен прямо над Тихим океаном. Скалистые образования, в том числе знаменитая арка Лос-Кабос, раскинулись перед нами, купаясь в невероятных оттенках розового и желтого на закате. Вилла располагалась в идеальном месте, и все же наш мир никогда еще не выглядел таким ущербным, как в наши дни.
– Мы уезжаем завтра ночью. – Риггс плюхнулся на край лежака, который я занимал. – А ты все еще не рассказал нам, почему ты ведешь себя, как девчонка, оставшаяся без торта на день рождения.
– Вообще-то, мы знаем, почему он как именинница без торта. – Кристиан сел напротив нас. Выглядело это все как нападение.
Смотря то на одного друга, то на другого, я пожал плечами, не желая двигаться с места.
– Ты влюбился, – напрямую объявил Кристиан. – Ты не можешь нормально думать о чем-то другом, встречаться с кем-то другим, делать вещи, стоящие времени. Тебе нужно сказать ей о своих чувствах.
– Мне стоит ждать ее ответа? Потому что мертвые люди не славятся расторопностью, – ответил я равнодушно.
– Я говорю не о Грейс, – почти мягко проговорил Кристиан.
– Я тоже, – просто сказал я, поднимаясь и перекидывая через плечо свою сумку. – Я говорю об Уиннифред Эшкрофт, которая очень даже мертва для меня после того, что она сделала с «Калипсо Холлом».
– Тебе плевать на «Калипсо Холл». – Кристиан шел за мной по пятам, не желая упустить возможность схватки. Риггс же совсем другой случай. Он остался позади, когда его взгляд остановился на милой женщине в ярко-розовом бикини на другой стороне бассейна. – Ты решил злиться на нее, потому что гнев отлично отвлекает. Очень удобно для того, чтобы скрыть любовь. Это самый старый трюк из книг.
– Я не могу влюбиться. – Мои шлепанцы с шумом хлопали по горячему полу, пока я поднимался по лестнице к нашему комплексу. – Никогда не был способен на это. Самое близкое чувство, которое у меня было к любви, это одержимость. И в последний раз, когда я был одержим женщиной, все закончилось плохо.
Самое главное преуменьшение проклятого века.
Я остановился напротив металлической двери, набирая код, чтобы открыть ее, и зашел в прохладный и ужасный комплекс.
Кристиан схватил меня за плечо и резко развернул к себе. Моя сумка упала на пол. Я уставился на него, не уверенный, должен ли ударить его в лицо или радоваться, что кому-то по-настоящему не все равно.
– Послушай, я видел тебя все эти месяцы. Ты сам не свой. Ты был больше похож на себя, когда Грейс умерла, если уж говорить честно. По крайней мере, тогда ты сознательно пытался быть частью мира. Или хотя бы притворялся, что пытаешься. Уинни вместе с собой забрала все твое желание жить. А его и так было не очень много. Мы поехали в Кабо не из-за моей прихоти изысканного мальчишника. Это была последняя попытка заставить тебя очистить разум и надежда, что ты увидишь, что упускаешь…
– Упускаю что? – я огрызнулся, устав от этого бреда. – Что именно я упускаю, о великий мудрец? – я посмеялся ему в лицо, толкнув. – Сводка новостей. Грейс изменяла мне с Полом, мужем Уиннифред. У них был роман. Это связало нас вместе. Наше общее разбитое сердце и разочарование. Я не из тех, кто целует и везде об этом болтает, но в этот раз скажу, только потому, что знаю, об этом никто никогда не узнает. Уиннифред и я переспали. У нас была связь. Это было хорошо. Но еще это ощущалось как месть. Она никаким образом не хочет связываться со мной. И даже если бы она хотела, как я сказал, я не влюбляюсь. Только одержимость. И она, к сожалению, заслуживает большего.
Я развернулся, поднимаясь по лестнице, укрытой ковром.
– Ты дурак! – Кристиан побежал к первой ступеньке, крепко держась за перила. – Ты чертов идиот! Ты знаешь, в чем отличие любви от одержимости?
Я остановился на полпути, немного заинтересовавшись. Я никогда не обращал внимания на такие надоедливые мелочи. Чувства.
– Когда ты любишь кого-то, ты обычно делаешь то, что правильно для них. – Услышал я голос Кристиана снизу лестницы. – Даже если неправильно для тебя. Ты никогда не оставлял Грейс в покое, так? Даже несмотря на то что знал, у вас токсичные отношения. Ты играл с ней, как с червем на крючке. Но посмотри на себя сейчас. Ты трус. Ты так боишься все испортить с Уиннифред, что даже не начинаешь ничего. Вместо этого ты сидишь, хандришь и притворяешься, будто все в порядке. Закапываешь себя в работе. Алкоголе. Бессмысленных встречах. Покупаешь больше активов, которые тебе не нужны. Больше акций, которые никогда не продашь. Все больше рискуешь. Разве ты не понимаешь? Ты никогда не получишь столько же кайфа, сколько от поцелуя с той, кого любишь. Единственное, что даст тебе подобное ощущение, – это перестать быть трусом.
Когда я вернулся домой, то первым делом проверил почту. Бесполезно. Уиннифред не связывалась со мной уже несколько месяцев с того неприятного момента, на котором мы расстались в Малберри-Крике. В почте ничего, кроме приглашений на вечера, благотворительные балы и конференции. Я бросил все на стол, направился в душ.
Мой телефон зажужжал из-за входящего звонка, когда я вышел из душа. Все еще с полотенцем на бедрах я посмотрел на экран. Арья.
Что ей могло быть нужно? Обычно я бы не подумал о том, чтобы отвечать. Но теперь, учитывая тот шанс, что она могла все еще общаться с моим разочарованием в виде сотрудницы, у меня была причина выслушать ее.
– Я знала, что ты ответишь. – Она звучала самоуверенно.
Перевод: я знала, что ты надеешься на крошки информации об Уиннифред.
– Ты гений, Арья. Чем могу помочь?
Проходя в спальню, я выбрал хороший костюм и строгий галстук. Не было причин сидеть дома и дуться сегодня вечером. Кристиан прав. Жизнь должна двигаться дальше, и я собирался принять одно из кучи приглашений на обеденном столе.
– Ох, я не знаю, как ты можешь мне помочь, но знаю, что я точно могу помочь тебе.
Я поставил ее на громкую связь, застегивая рубашку.
– Говоришь, как продавец, который собирается обмануть меня. Просто скажи, что хотела сказать.
– Я только что говорила с Уинни. Я созвонилась с ней, узнать, как у нее дела, как всегда каждую неделю.
– И? – спокойно спросил я, мое сердце забилось быстрее.
– И она сказала, что согласилась на работу в Малберри-Крик. Она остается там, Арсен.
Приступ тошноты одолел меня. Я проигнорировал его. Все в порядке. Нашим отношениям никогда не было суждено случиться.
– Хорошо для нее, – сказал я, во рту стало кисло от желчи. – Надеюсь, она счастлива в Малберри-Крик, потому что ей нечего делать в Нью-Йорке в плане работы.
– Арсен, – упрекнула Арья. – Поезжай, поговори с ней. Серьезно.
– Я думал, ты просила держаться от нее подальше.
– Это было прежде!
– Прежде чем ты вставила имплантаты мозгов?
– Я слышу тебя. Ты на громкой связи, – Кристиан проговорил на фоне.
– Прежде чем я поняла, что тебе не все равно, – Арья фыркнула.
Я сжал губы. Мне хотелось кричать.
– Мне до нее не больше дела, чем до любого другого успешного сотрудника, который помог заработать мне деньги, – настаивал я. – Теперь я прошу тебя и твоего надоедливого мужа отстать от меня. Уиннифред Эшкрофт ничего не значит для меня.
Я повесил трубку.
Я вышел из дома. На вечеринку в паре кварталов от моей квартиры. Я участвовал в вечере. Я флиртовал. Обсуждал работу. Даже подумывал забрать кого-нибудь домой. Риггс, Кристиан и Арья ошибались. Я развлекался. Даже если я не помнил имени хозяина вечера или по какой дурацкой причине устроен вечер.
– Привет, Арсен. – Я обернулся и увидел в гостиной знакомого человека, в котором смутно узнал Чипа, босса Грейс из Silver Arrow Capital. На его руке повисла девушка, которая не являлась его женой, и он вообще не стыдился этого факта. Я с горечью улыбнулся. Управление хедж-фондом выгодно для вашего кошелька, но пагубно для вашей совести.
– Подумал, что это должен быть ты. – Он положил руку мне на плечо.
Чип. Чип, который хранил секрет Пола и Грейс. Чип, который знал. Чип, который игнорировал Уиннифред месяцами, когда она умоляла об ответах. Чип, Чип, Чип.
– Чак, верно? – Полностью повернувшись, я решил сыграть в его игру.
– Чип.
– Точно. Вспомнил с Италии. – Я щелкнул пальцами и повернулся к его спутнице. – Миссис Чип, мои глубочайшие извинения, я не запомнил ваше имя в Италии. Так как вас зовут?
У женщины хватило приличия выглядеть пристыженной. Она отстранилась от мужчины и представилась как Пайпер. Она хороша собой. В очевидном плане, как девушка активистка. Ее светлые кудри были плотно заплетены, красивая фигура и такая же улыбка. Готов поспорить, родители выложили небольшое состояние, но провели ее через парочку конкурсов красоты. Чип проигнорировал мой преднамеренный удар.
– Видел тебя в списке пятнадцати лучших менеджеров хедж-фондов по версии «Вашингтон пост». Почему ты не расширяешь свою компанию? Одинокий волк слабее целой стаи, – проговорил он.
– Все в порядке. Я не волк. Я чертов тигр.
– Все же. – Он засмеялся, беспокойно топчась на месте.
– Ты только что сказал, что мое имя в списке Поста. Не видел там твоего. Может, это мне нужно раздавать непрошеные советы.
– Я чего-то не знаю, Корбин? Что я сделал, что расстроило тебя? – Лицо Чипа помрачнело.