– И это наши жизни. – Я подняла взгляд на него. Его выражение лица заставило мое сердце сжаться. Он знал, к чему все шло, и готовился к этому. Каждый мускул на его лице напряжен. – Им не суждено быть вместе. Я поняла это теперь, в этом ресторане. Я не хочу знать, где буду в следующем году. Или через пять лет. Или через десятилетие. Я хочу идти туда, куда меня поведет моя работа. Я хочу, чтобы жизнь удивляла меня. Может, это не самое разумное решение в мире… Но это то, чего я хочу.
Он сглотнул, собираясь уже что-то сказать, когда нам снова помешала официантка, в этот раз принеся нашу еду. Я посмотрела на свои фрикадельки, и все, о чем могла думать, что мне нужно было заказать пиццу. И это говорило само за себя. Я не чувствовала себя правильно с Ризом. Может, так было уже давно, еще до того, как я уехала из Малберри-Крик.
Только потому, что мужчина идеален, не значит, что он идеален для тебя.
– Могу я быть честен с тобой? – Риз несколько раз повернул свою тарелку, переставляя на столе, когда прочистил горло.
– Всегда.
– У меня было предчувствие. – Он отломил край кальноце с хрустящим хлебом и засунул его в рот. Я знала, что он не собирался применить схему: «Ты не можешь расстаться со мной, это я с тобой расстаюсь», потому что это не в стиле Риза. – Сначала, когда ты вернулась, я был взволнован. Я думал или, может, надеялся? Что актерское мастерство было лишь временно. Что ты вырастешь и поймешь, что твое место в мире здесь. Но даже сейчас, когда ты неплохо тут обосновалась, я не буду врать. Ты не выглядишь счастливой. И я видел тебя счастливой. Что-то отсутствует, и это что-то не Пол. Я знаю, потому что видел видео с тобой на сцене, где ты играла в «Чайке». Ты выглядела живой на сцене. Сейчас ты выглядишь менее живой. И правда в том… – он грустно улыбнулся. – Я заслуживаю большего, чем несчастная и не добившаяся своей мечты девушка, которая всегда будет думать: «А если бы…» А ты заслуживаешь больше, чем соглашаться на работу, которую ты изначально не хотела.
Как магниты, мы оба поднялись с наших мест, отошли от стола и обнялись. Мое лицо спряталось у него на плече. Я хныкала и впервые за год чувствовала, что готова расплакаться. Не знаю, что меня больше опустошало. Что Риз не был моим единственным или тот факт, что я знала, кто был.
Мужчина, который никогда не будет со мной.
Мужчина-загадка, который любил лишь свою погибшую невесту.
На следующий день после свидания с Ризом я проснулась в пустом доме. Пока Джорджи была на работе, а родители уехали на свадьбу на время выходных, я решила прибраться. После чего решила навестить Миссис И, старушку по соседству. Я обещала, что отвезу ее на встречу в книжном клубе. Мы встретились заранее, чтобы насладиться лимонным пирогом, чаем и узнать последние новости друг друга.
Когда я припарковала машину родителей напротив своего крыльца, то странное виденье возникло передо мной. Человек, ждущий у моей двери, высокая фигура, внушительная и темная. Настолько темная, что я могла почувствовать, как температура вокруг него упала. Он держал букет цветов. Я заглушила двигатель, откинувшись на сиденье, глядя на зрелище, в которое трудно было поверить.
Я не видела его лица, потому что он стоял ко мне спиной, но могла видеть цветы, и они совсем не те романтичные красные розы, которые вчера подарил Риз. Нет. Они невероятно прекрасные, яркие и удивительные. Красные георгины, лиловые орхидеи, розовые тюльпаны и желтые гацании. Светлая сирень, оранжевые бархатцы и красивые маргаритки. Дорогой, ослепительный и огромный, а еще беспорядочный. Очень беспорядочный. У меня перехватывало дыхание из-за него, как и из-за мужчины, который его держал.
Мой пульс ускорился, а живот провалился. Я глубоко вздохнула, кислород ударил в легкие. Я открыла дверь со стороны водителя и направилась к нему, прямо к переднему крыльцу. Он обернулся, когда заметил меня в отражении стеклянной зеленой двери, его лицо ничего не выражало.
Я остановилась напротив него. Мне хотелось обвить руки вокруг его шеи и обнять его, но я не знала, что уместно, а что нет. Не знала, кто мы друг другу. Он из тех людей, которые никогда не показывают свое отношение к тебе.
– Ты… Здесь. – Я моргнула, все еще гадая, не сон ли это.
Сон или кошмар? Сможешь ли ты снова поставить свое сердце на карту?
Он передал мне цветы совершенно непринужденно, будто прошлый его визит не закончился скандалом.
– Для тебя.
– Тут… много цветов, – заметила я.
– По одному на каждую грань твоей личности, – сухо заметил он. – Я все еще не решил, слишком ли ты милая или самоуверенная.
– Ты не подал на меня в суд. – Я внимательно на него посмотрела.
– Да, что ж, я подумал, что это будет не очень удобно, если я когда-нибудь решу встречаться с тобой.
– Если ТЫ решишь встречаться со МНОЙ? – Я выгнула бровь, улыбаясь. Так не звали девушку на свидание. Одновременно каждая клеточка в моем теле расцвела. Я настолько взволнована, что меня могло вырвать на его ботинки. Которые я точно не смогу предложить оплатить, учитывая, что у меня новая работа и я все еще платила за пустую квартиру на Манхэттене. – В последний раз, что я слышала о тебе, ты разорвал мой контракт перед зрителями в «Калипсо Холл». Не совсем то, как признаются в любви.
– Брось, Уиннифред, не в твоем стиле долго обижаться. – Он подошел к одному из кресел-качалок и сел на него, скрестив ноги на столе.
– Не в твоем стиле так сильно беспокоиться о работнике. – Я так и осталась стоять на месте, скрестив руки на груди. – Зачем ты здесь?
Он поднял взгляд на меня, и не было никакой издевательской ухмылки. Не думаю, что когда-либо видела его лицо таким открытым.
– Знаешь, почему Марс назвали в честь бога войны? – размышлял он, щурясь на меня. – Потому что у него две луны, Деймос и Фобос. Две лошади, тянущие колесницу бога войны. Для меня эти лошади – мои друзья, Риггс и Кристиан. У них есть дурацкая привычка вправлять мне мозги.
– Ты болен? – Я прищурилась. – Я только что спросила тебя, зачем ты здесь.
– Я скажу тебе, зачем я здесь. Но сначала сядь. – Он похлопал по креслу рядом с ним. – И расскажи мне все о своей новой жизни в Малберри-Крике. Со всеми деталями.
Ситуация до глупого странная, но опять же, все мое общение с Арсеном было странным. Думаю, это то, что впервые притянуло меня к нему. Сладкое чувство незнания, что он сделает в следующий раз.
Я села позади него, переплетя пальцы, чтобы сдержать себя от почесывания подбородка.
– Расскажи мне, – он наклонился, опираясь локтями о колени, – чем ты занималась?
Слова полились из меня без предупреждения. Без задней мысли. Будто я хранила их для него. Я рассказывала ему о моих сестрах, о новорожденном Лиззи, о моей волонтерской деятельности, о «Ромео и Джульетте» и о предстоящей работе. Я пыталась казаться оптимистичной, все еще не зная его мотивы и не желая показывать, что отчаянно нуждалась в нем.
Он сказал, что, возможно, решит встречаться со мной, а не то, что у него были намерения когда-нибудь пригласить меня на свидание. И даже если он решит встречаться со мной, следовало ли мне этого хотеть? Он в миллион раз опаснее Пола. Более сложный, острый на язык и безжалостный. Если потеря Пола сломала меня, то потеря Арсена оставит от меня лишь пыль.
И последнее, но не менее важное: Арсен жил в Нью-Йорке. На данный момент я жила в Теннесси и решила взять с себя обещание начать работать через три недели. Уже достаточно причин, чтобы не раскрывать все карты.
– А малышка Лиззи, Арсен. Ох, она маленькая куколка. Слишком мягкая, чтобы найти подходящие слова! – я вздохнула.
– Кстати, о ребенке Лиззи. – Он нормально сел в кресле. – Ты ходила к врачу, чтобы обсудить твои возможные будущие варианты продолжения рода?
– Это первое, что я сделала, когда приехала сюда, – подтвердила я.
– И?
– Я была права, – тихо проговорила я, посмотрев на свои руки, лежавшие на ногах. – Это эндометриоз. Разрастание ткани вокруг матки. Моя находится на умеренной стадии, также известной как третья стадия из четырех. Это не полная катастрофа, но сделает мой путь к материнству намного труднее. – Я не говорила о диагнозе ни с кем, кроме моего доктора. Удивительно, как легко я открылась Арсену, когда еще даже не обсудила этого с мамой или сестрами.
– И какой следующий шаг? – спросил он.
– Ну, – я закусила нижнюю губу, – мой врач говорит, что я должна заморозить свои яйцеклетки. Или, еще лучше, эмбрионы. Они служат дольше, и у них более высокий уровень успеха.
– Но? – Он всматривался в мое лицо, наклонившись вперед. Он снова полностью синхронизировался со мной. Это напомнило мне, что заниматься с ним сексом вызывало эйфорию. У меня покалывало затылок, а ладони потели. Я решила рискнуть и просто сказать ему все как есть.
– Мне все еще нужно подумать об этом. Это очень дорого, и я совсем не могу себе этого позволить. Не все, по крайней мере. Особенно сейчас, когда у меня нет Пола… Эм…
– Спермы, – Арсен закончил предложение за меня, резко поднявшись с деловым видом. – Что ж, я могу обеспечить тебя всем этим.
– Что ты имеешь в виду? – Я в замешательстве смотрела на него сквозь ресницы.
– Тебе нужны деньги и сперма. Я дам тебе это. Я сделаю это для тебя, – решительно проговорил он.
– Но… почему?
Он открыл рот, чтобы ответить. Я услышала звук закрывающейся двери машины и сигнал о блокировке. Рот Арсена закрылся в виде натянутого оскала. Я поднялась, чтобы увидеть человека, который поднимался на крыльцо, и мое сердце сжалось.
Поговорим о худшем времени для встречи в истории.
– Привет, Риз. – Я надеялась, что говорила дружелюбно, а не убийственно. Не вина Риза, что я посреди самого важного разговора в моей жизни. – Что ты здесь делаешь?
– Ты забыла это у меня в машине вчера. Я бы отдал тебе это раньше, но у меня рано утром была практика. – Глаза Риза встретили Арсена с удивлением и недовольством, после чего он поднял мой кардиган в воздух между нами.