– Я не подведу тебя, – тихо проговорил он. – Испытай меня.
– Мне нужно время, – ответила я, гордясь собой. Гордясь своей способностью поставить, наконец, себя на первое место. Даже если мысль об очередном прощании вызывала ужас.
В этот момент я ожидала, что он закроется от меня. Что станет безразличным, холодным, но он удивил меня, целуя в лоб, словно нежное прикосновение кисти пера, прежде чем отойти от меня.
– Я буду ждать.
– Я могу никогда не вернуться. – Я подняла взгляд, ища в его лице… Что-то. Я не знала что. Но он закончил убеждать меня. Я видела по его лицу. Он сделал шаг со своей стороны, теперь мяч был на моей стороне поля.
– Я все еще буду ждать. – Он улыбнулся, заправляя мне прядь волос за ухо и поцеловав в кончик носа.
– У меня нет определенного промежутка времени? – спросила я.
– Я твердо убежден, что тебе не помешает немного пожить с неразделенной любовью, и это именно то, что я собираюсь предложить, Уиннифред. – Он покачал головой, усмехнувшись.
Глава 30. Арсен
В приветствиях увлекательно то, что никогда не знаешь, насколько тяжело будет попрощаться с тем же человеком.
Когда я впервые встретил Уиннифред под беспощадным средиземноморским солнцем, то подумал о ней, как о какой-то игрушке. Теперь же, сидя в самолете из Нэшвилла в Нью-Йорк, я понял, что она была моей единственной.
Она стала моим всем с той самой первой встречи, прямо в том ресторане, когда бросила мне вызов. Когда она высмеяла меня в ответ. Когда она отказалась вписываться в стереотип, который я к ней прикрепил.
Вполне вероятно, что я больше никогда ее не увижу. Я приехал сюда, чтобы сказать то, что должен был. И теперь решение за ней.
Все, что мне оставалось, это надеяться, что она вспомнит то, что нас связало вместе.
Потому что это никогда не были они. Это были мы.
И хотя я и правда тщеславный, коварный манипулятор, ко всему прочему у меня было много граней.
А грани, как мы знаем, это все в жизни.
По этой причине рассвет на Марсе чистейший голубой.
Глава 31. Уинни
– Уинни и Арни сидят у дерева, Ц-Е-Л-У-Я…
Я толкнула руку своей сестры, прежде чем моя голова снова упала на руки на кухонный стол. Мама и папа все еще в отъезде, а Джорджи чуть ли не сияла, сидя рядом со мной и попивая холодный кофе.
– Не грусти. Все же хорошо. – Она листала глянцевый журнал на столе, ее ногти с идеальным маникюром задерживались на странице каждый раз, когда она видела рекламу товара, понравившегося ей. – Я никогда не видела тебя такой с Полом. Все, связанное с ним, было таким ванильным. – Она подняла взгляд, убеждаясь, что я вся во внимании. – Ты будто существовала на автопилоте. В какой-то момент я даже гадала, что такого сделал Пол с моей сестрой и ее нахальством. Но теперь я вижу, что оно вернулось. Кто же знал, что все, что тебе было нужно, это безумно красивый, высокий миллиардер из города, который заявится к тебе домой со спонтанным признанием в любви?
– Я любила Пола, – возразила я.
– Нет, ты любила образ Пола. Ты любила то, что он предлагал тебе. Милая, счастливая семья и участок с белым заборчиком. И желание быть женой мужчины, который что-то большее, чем сын случайного владельца ранчо в Теннесси.
– Это очень поверхностно, – заметила я. – И неправда.
– Потому что люди обычно встречаются друг с другом из альтруистических, философских соображений? – Она выгнула бровь. – Я тебя умоляю. Людей привлекают поверхностные вещи. Притворяться, что это не так, значит глумиться над нашим интеллектом. По крайней мере то, что у вас с Арни выглядит более искренним, чем это.
– Он Арсен.
– Пожар класса А?[21] – Она чуть не задохнулась. – Я бы так не говорила. То есть он выглядит немного токсичным, но не до такой степени, чтобы бить тревогу.
– Будь серьезней. – Я сделала глоток кофе, поворачивая чашку между пальцем, чтобы согреться. – Я не знаю, могу ли сделать это, Джорджи. Вернуться обратно в Нью-Йорк. Рискнуть. После всего, что случилось.
– Пожалуйста, Иисус позвонил. Ему нужно вернуть свой крест. – Джорджи захлопнула свой журнал. – Можем, пожалуйста, пропустить эту часть? Мы обе знаем, что ты едешь. Ты сумасшедшая, если не поедешь. Ты любишь этого мужчину.
– Но он предлагает мне то же самое, что и Пол. И посмотри, как закончились прошлые мои отношения.
Конечно, я выложила Джорджи все, что случилось. Все самое плохое. Все, связанное с Грейс.
Моя сестра встала и повернула мое кресло. Она положила свои руки на мои плечи и впилась своими большими пальцами в мои напряженные мышцы, начиная делать массаж.
– Разбитое сердце – это ужасная причина, чтобы не давать любви второй шанс. Это как отказываться от еды из-за отравления. Или… Или… Я не знаю! Как избегать есть мороженое, потому что тебе не нравится один вкус. Любовь может предложить намного больше, чем разбитое сердце. Это надежда. Это бабочки. Это мудрость. Это семья и укрытие. Покой и малыши.
Я сжала одну ее руку у себя на плече, прерывисто дыша.
– Возможно, у меня не получится родить. Он говорит, что ему все равно, но что, если нет? Что, если ему не станет все равно потом, Джорджи?
Она замерла на мгновение. Она ходила вокруг да около этой темы уже давно, пытаясь получить больше информации. Я же со своей стороны никогда не давала ей ответ. Я слишком боялась расплакаться, если начну тему. Только не теперь. Теперь я ничего не скрывала.
Джорджи собралась. Она прочистила горло и вернулась к массажу моих плеч.
– Что, если небо упадет? Что, если завтра в нас врежется метеор? Что, если начнется война между нами и Канадой? Знаю, они милые, но можем ли мы по-настоящему доверять людям, которые покупают молоко в упаковке? Я видела кое-что об этом по новостям. Так и есть, Уинни. Это реально.
– Спасибо за обновление информации. – Я подняла взгляд на нее, улыбаясь.
– Это не просто обновление, милая. Я серьезно. Может, у тебя не получится забеременеть. Но так можно сказать о каждой женщине, которая в настоящий момент не беременна. И насколько я знаю, мужчины не просят доказательства о способности рожать, прежде чем сделать предложение. Жизнь, по своему определению, азартная игра. Ты где-то проиграешь, а где-то выиграешь. Самое важное – это всегда проигрывать с победной улыбкой.
Но я думаю, что дело было в нечто большем. В игре жизни на самом деле не важно, кто проиграл, кто победил. Важно то, что у тебя и твоего любимого человека общие цели. Один финал.
С того момента, как Арсен вчера уехал, я не могла спать, есть, даже не могла нормально дышать. Все, что я могла, это думать о нем и его предложении. Предложении, от которого я не могла отказаться, даже если это означало снова поставить свое сердце на кон.
– Но… что мне делать? – Я почесала щеку. – Мне просто взять и прийти к его дверям?
– Думаю… – Джорджи отстранилась от меня и взяла свой холодный кофе. – Звонок не очень рекомендуется, учитывая обстоятельства. Особенно после того, как он дважды сюда приехал. Это настоящий уровень Хью Гранта.
– Тебе даже не нравится Хью Грант. – Я нахмурилась. – Однажды ты сказала, что он невнятный дурак.
– Мне нравится, что он символизирует, ладно? – Джорджи закатила глаза, сильнее зажав трубочку. – А теперь иди, пакуй чемоданы. Комната недостаточно большая для нас двоих.
Мое тело встало само по себе, а я передвигалась в каком-то странном, нерушимом трансе по нашей комнате.
Настало время поразить Арсена всей правдой. Даже если мне придется признаться в упомянутой правде сначала самой себе.
Глава 32. Уинни
Нью-Йорк встретил меня холодом и палитрой из разных тонов серого и голубого, когда я ехала из аэропорта Ла-Гуардия в город.
Осень завоевала каждый уголок Манхэттена. Деревья стали голыми, высокими, ветки путались друг с другом, сморщиваясь от мороза.
Первая остановка – моя квартира. Моя квартира, а не Пола. Я стояла и смотрела на нее несколько минут, сложив руки на бедрах и в последний раз впитывая в себя этот вид.
Потом я собрала все дурацкие письма из почтового ящика, открыла мешок для мусора и выбросила все туда.
Захваченная энергией, которой у меня давно не было, я направилась к своему холодильнику, резко открыла его и вытащила оттуда все йогурты Пола. Его банку из-под рассола. Его любимые смузи. Лунные печенья. Я выкинула все. Я закатала рукава и вымыла холодильник начисто. Запах остатков просроченной еды ударил мне в нос, кислый и застоявшийся. Я не останавливалась, пока ничего не осталось, тихо посмеиваясь, вспомнив, как отказалась от использования холодильника, лишь бы не связываться с запахом еды.
Потом я направилась к сложенным газетам, которые я хранила для него.
Он не вернется. А даже если бы вернулся, в другой жизни, в другой вселенной, он сам мог купить себе дурацкие газеты. Единственная срочная новость, которую ему требовалось узнать, это то, какой он мерзавец, пытавшийся поцеловать мою сестру и сделать беременной другую женщину, пока мы были в браке.
Все бумаги ушли прямиком на переработку. Мне пришлось три раза спуститься вниз, чтобы вынести все, но оно того стоило.
Дальше я распахнула дверь в кабинет Пола. Все его файлы отправились прямиком в миксер. Его компьютер и мониторы я собирала, чтобы передать на благотворительность. Мне не хотелось, чтобы остались какие-то доказательства, что этот человек когда-то жил здесь. Потому что это не так. Не совсем так.
У меня ушло шесть часов на то, чтобы привести в порядок квартиру и избавиться от всего, что принадлежало Полу. Закончив, я осталась совсем без сил. Я затащила себя в душ и позволила горячей воде скатываться по моей коже. Когда я вышла, то надела милое платье и немного накрасилась.
Как только я убрала помаду в косметичку, послышался звонок в дверь. Я улыбнулась в зеркало, зная, кто это, и быстро пошла по коридору. Квартира была просторной, чистой, аккуратной и полностью моей. Здесь пахло корицей и ванильной свечкой, которую я ранее зажгла. Запах, который никогда не нравился Полу, корица раздражала его. Я открыла входную дверь.