Месяца примерно через три-четыре, когда Вика отправила домой уже вторую открытку с видом на Эгейское море, ей повезло. Балет еще не закончился, был лишь перерыв, а ее отозвал в сторону посыльный хозяина и передал наказ подойти к одному из столиков в зале. Это был уже не первый вызов, и Вика пошла без колебаний. Одна мысль лишь беспокоила, чтобы клиент попался не особенно противный. Отказ от работы воспринимался болезненно и сразу урезалось денежное содержание.
Уже издали она разглядела, что за нужным ей столиком, стоявшим несколько обособленно (столик для особо почетных и богатых гостей), сидел только один мужчина, пожилой, лет пятидесяти, грек.
Он сделал приглашающий жест. Она села на указанный стул. Грек спросил, выпьет ли она с ним. Вика кивнула и подтвердила согласие фразой по-гречески. Мужчину это удивило. Он спросил, насколько свободно она владеет языком. Смущенно улыбаясь, Вика ответила, что для нее проще изъясняться на английском. Кое-что осталось от школы, кое в чем преуспела здесь. Мужчина перешел на английский.
Потом они уехали к нему. Ночь прошла на какой-то яхте, пришвартованной у пирса. Это было шикарное судно. Ощущалось, что владелец состоятельный человек. Фанус, как звали грека, владел несколькими магазинами и гостиницами в городе. Примерно месяц назад в автокатастрофе разбилась его любовница, тоже из рашен герлс, которую он содержал около года, купил дом, машину. Правда, от последней после аварии не осталось ничего. Но дом был в целости и ждал новую хозяйку.
«Вы очень похожи на Алину, — сказал грек. — Когда я увидел вас, то мне показалось, что небо сжалилось надо мной и вернуло ее… Вы и в самом деле хорошая девушка. Мне бы хотелось, чтобы вы остались со мной…»
«А что на это скажут в кабаре? У меня с ними договор…»
«Это не должно вас волновать. Я все устрою…»
И действительно, вскоре все устроилось так, что лучшего и желать не стоило. Вика стала единственной обитательницей отдельного домика на побережье. И первую неделю, когда Фануса не было, она просто отсыпалась. Валялась в чистой, просторной постели, гуляла в небольшом садике. В общем, наслаждалась отдыхом, бездельем и полной свободой, но в четырех стенах. Она так и оставалась пленницей, хотя и в золоченой клетке.
К приходу нового хозяина Вика старалась быть в полной форме. Встречала его как настоящая хозяйка, по крайней мере пыталась. Но это была только игра. И Фанус это сразу заметил.
«Вика, я понимаю ваше состояние, — сказал он однажды. — Мне бы не хотелось, чтобы вы были в чем-то ущемлены. Мы это исправим. Вы совершенно вольны и можете от меня уйти. Я не потребую с вас тех денег, которые пришлось заплатить хозяину кабаре. Но вряд ли вы, русская девушка, сможете найти здесь хорошую работу. Это станет возможным, если принять гражданство. И даже тогда, как это говорят у вас, русских, не всегда улыбнется удача. Лучше будем считать, что вы работаете у меня, скажем домоправительницей… Я буду платить вам».
«Но у меня нет никаких документов, все осталось в кабаре. Мне сказали, что за вид на жительство, за все платила фирма. Потому все мои бумаги останутся у них, пока я их не выкуплю».
«Это не так страшно. Мы все исправим…»
Однажды, приехав в неурочное время, он привез и вручил Вике тавтотиту — удостоверение личности, распространенное в Греции, как у нас общегражданский паспорт.
«Это настоящая тавтотита, — сказал он, — очень настоящая. Ее может иметь и русская девушка, если… — грек хитро прищурил свои добрые глаза, вокруг которых сразу собрались лучики морщинок, — если сделать маленькую хитрость».
Вика бросилась осыпать поцелуями своего благодетеля-любовника, который ей годился в отцы. А тот, довольный произведенным эффектом, рассказал, как это ему удалось.
Для информации:
В Греции существует так называемый «закон крови», согласно которому любой человек греческого происхождения, где бы он ни находился, на каком бы языке ни разговаривал, имеет право на получение греческого гражданства. А это значит — открытая дверь в цивилизованный мир. Греция является членом Европейского Союза. Ее граждане могут беспрепятственно, безо всяких виз въезжать на территорию других государств ЕС, покупать недвижимость, открывать свое дело, бизнес и т. п.
Как известно из многочисленных публикаций в СМИ, этой лазейкой не замедлили воспользоваться представители организованной преступности, в первую очередь из бывшего СССР. На его территории проживало около миллиона понтийских греков, которые во времена Сталина были высланы с Черноморского побережья в Сибирь и Среднюю Азию. Под этой крышей с помощью подкупленных чиновников «на историческую родину вернулось» более двух тысяч выходцев из СНГ, в основном с богатым криминальным прошлым. Паспорт шел за 4–5 миллионов драхм, или 10–15 тысяч долларов. Таким образом, сообщалось в газетах, заполучил тавтотиту киллер Александр Солоник, лидер курганской преступной групировки Александр Голиков и многие другие.
Вот и Фанус, видимо, воспользовался подобной лазейкой, купив для полюбившейся русской девушки необходимый документ. Судя по всему, это не отразилось на его бюджете. Богатый грек позволял себе и более значительные расходы, если они не противоречили образу жизни, который был им принят. Он даже согласился с тем, что Вика привезет сюда свою маму.
«Это будет хорошо. Вам вместе будет легче. Она будет помогать по дому, и не нужно нанимать прислугу…»
Как к любому вопросу, он и к этому подошел с точки зрения практичности. Это покоробило, но вместе с тем обрадовало девушку. Ведь ее мечта могла вот-вот осуществиться. Вика была счастлива. Но, как это часто бывает в жизни, за светлой полосой неминуемо следует серая или черная. Судьба уготовила ей и вовсе беспросветную.
Ее украли прямо на улице. Рядом притормозила машина с тонированными стеклами. Дверь открылась. Выскочили два мордоворота, которых она и рассмотреть не успела. Зажали рот платком, пропитанным какой-то дрянью. Она тут же выключилась. Почти бесчувственную, ее втолкнули на заднее сиденье. И легковушка умчалась. Все произошло настолько быстро, что мало кто из прохожих обратил на это внимание.
Очнулась Вика от сильной качки. Страшно болела голова, и ныло все тело. К горлу подкатывал противный комок тошноты. Осмотревшись, она поняла, что находится в грузовом трюме какого-то судна. Рядом на тюке веревок лежала еще одна невольница. Почувствовав шевеление, она открыла глаза и на чистом русском произнесла:
«Привет, подруга. Ты, вижу тоже из наших…»
Вика, пошарив рядом, не нашла ни сумочки, ни документов. Она опять оказалась в положении человека сплошных «без»: без документов, без прав, без денег и без каких-то видов на будущее. Теперь за нее его будут ей планировать ее новые хозяева. Она снова живой товар, теперь уже в самом прямом и низком смысле этого слова.
Вика даже не заметила, как по щекам потекли слезы. Она до боли закусила губы. Какая мерзость. Только наладившаяся было жизнь в один миг превратилась в красивый мираж и рассеялась.
«Откуда?» — повторила вопрос попутчица.
«Из Самары».
«А я из Ростова. Считай, землячки».
«Где мы, землячка? Не знаешь?»
«На шхуне пиратской. Мне знакомая рассказывала. Ее вот так же в Турцию вывозили…»
— Галя угадала, — продолжала свою исповедь Вика. — Нас выкрали турецкие контрабандисты, чтобы продать в бордель у себя дома. Там такой вид бизнеса широко практикуется…
Так девушки попали на самое дно пропасти с общим названием «проституция». Это был портовый притон, который содержал какой-то отставной морской волк. Обшарпанный дом состоял из трех уровней. Первый занимал грязный кабак. Здесь всегда — и днем, и ночью — с редкими перерывами шла гульба.
Нулевой, или третий, уровень — подвал, где находился карцер для провинившихся. Здесь хозяин устраивал «правилку» тем, кто отказывался работать. А надзор за невольницами, помимо бывшего морского волка, осуществляли какая-то старуха и четыре мордоворота. Они бдительно охраняли вход и выход во двор и на улицу. Особняк был обнесен высоченным забором. Во внутренний двор выходили окна номеров. Ворота постоянно держались на запоре. Проход был только через зал кабака и дальше через подсобные помещения.
Второй уровень — не менее грязный, чем все в этом здании, — обустроенные номера, в которых содержались около десяти проституток разного цвета глаз и кожи. Была даже одна негритянка, несколько китаянок или вьетнамок, и вот теперь две рашен герлс. Сюда забредали моряки, рыбаки и самые что ни на есть отбросы общества. Практиковалось, когда одну проститутку могли купить на двоих, троих… И при этом приходилось выполнять любые прихоти клиентов только за еду и крышу над головой. Все.
Через неделю ужаса Вику подложили под извращенца. После такой «любви» она отлеживалась целый день. Грудь и спина горели от знакомства с плетью, которой стегают непослушных лошадей. Но у них-то, у животных, шкура. У нее — тонкая и нежная кожа. Как только выдержала?! Думала конец. Но оказалось, что и это не самое страшное.
Вечером, несмотря на кровоточащие синяки, пришлось ублажать какого-то ублюдка, который возбуждался, когда тыкал свою партнершу ножом и видел свежую выступившую кровь. Тогда он просто зверел. И чем все закончилось, Вика просто не запомнила. Она вырубилась на середине такой «любви».
Отлеживалась дольше, не обращая внимания ни на какие понуждения хозяев. Несколько раз ее проведывала старуха. Ругалась на своем языке. Что она хотела, понять невозможно. Вика на нее не реагировала. И на какое-то время ее вдруг оставили в покое.
Под утро к ней заглянула Галя. На нее тоже было страшно смотреть. Глаза ввалились и по всему телу синяки.
«Голова гудит, как пустой чан, — пожаловалась она. — Эти сволочи меня какой-то гадостью накачали. Что было — не помню, но все болит…»
«Я тоже себя не лучше чувствую».