А через несколько дней после нашего мотоциклетного приключения Юка объявила:
— Знаешь, я хочу попробовать прыгнуть с парашютом.
— Что? — ужаснулась я. — С ума сошла, что ли? Хочешь переломать свои красивые ножки?
— Какая же ты приземленная, Настя. Почему обязательно переломать. Если всё сделано правильно, ничего я не переломаю. Я прочитала одну статью… Короче, в выходные мы едем на аэродром.
— Никуда я не поеду! — строптиво возразила я. — Ты что, и меня хочешь заставить прыгнуть?!
— Никто тебя не заставляет. И потом, это довольно дорого стоит, а у тебя всё равно денег нет, — усмехнулась она. — Поедешь оказывать мне моральную поддержку.
И мы поехали на аэродром. Юка вела себя так уверенно, словно занималась парашютным спортом с самого детства. Меня даже удивила её информационная подкованность. Она всё время произносила какие-то неизвестные мне слова — высотометр, АФФ, «Элка», фри-флай.
В те же выходные Юка начала проходить курс АФФ. Через две недели она получила сертификат о его окончании. Сначала я думала, что парашюты станут одним из её многочисленных хобби, которые она меняла, как нижнее белье. То она увлекалась верховой ездой, то брала уроки латиноамериканских танцев. Через несколько дней ей становилось скучно, и она искала новый способ развлечься.
Я не переставала удивляться, когда каждые следующие выходные Юка командовала — собирайся, едем на аэродром «Горки». Только когда она сделала сто прыжков и купила собственный парашют, я поняла, что на этот раз все серьезнее.
Я была против.
Кто бы знал, как я её отговаривала.
— Юка, это очень опасно! Посмотри на профессиональных парашютистов, у многих из них неоднократно были переломы ног, а у некоторых железные скобки в позвоночниках. Неужели ты тоже так хочешь?
— Дурочка, со мной ничего подобного не произойдет.
— Но почему ты так в этом уверена?
Почему она всегда так в себе уверена, черт побери? У меня никогда не получилось бы так…
— Потому что я чувствую небо. Потому что это моё. Потому что я впервые в жизни вдруг почувствовала себя свободной.
Я удивилась.
— Свободной от чего?
— От комплексов и чувств.
Я удивилась ещё больше. Юка и комплексы? Юка и чувства? Она что, издевается? Ну, конечно, в ней можно было заподозрить наличие неких чувств, но однозначно Юка относилась к породе девушек незакомплексованных. Даже слишком, какой-нибудь маленький комплекс ей бы точно не помешал. Но Юка искренне считала себя совершенством.
Да я видела, что это всерьез. Когда она говорила о парашютах, у нее горели глаза. Когда она приземлялась, то была такой хорошенькой — видело бы её жюри кон курса красоты, того самого, на котором когда-то Юка не заняла никакого места. Раскрасневшаяся, смуглая, с горящими зелеными глазами. Ей так шел обтягивающим черный комбинезон. Юка была похожа на персонажа из фильма «Женщины-кошки».
Ей нравились прыжки, нравились бьющие через край эмоции, нравилось, когда сердце подкатывает к горлу и начинает биться так, словно всерьез задумывается о том, чтобы покинуть организм, который так неосторожно с ним, нежным, обращается.
Но у парашютного спорта была и другая сторона — земная. И это Юке не нравилось вовсе.
На каждом аэродроме работают профессиональные укладчики парашютов. Воспользоваться их услугами стоит не то чтобы очень дорого — сто пятьдесят — двести — рублей за укладку. С другой стороны, если каждый день делаешь десять прыжков, получается довольно внушительная сумма. А ведь и так парашютный спорт — удовольствие не из дешёвых.
Поэтому рано или поздно все начинающие парашютисты учатся «укладываться» сами. Укладка парашюта занимает не больше пяти-десяти минут. Юка укладывала свой парашют за три.
Инструкторы ругали её за торопливость. Но она гордо отвечала:
— Что я могу поделать, если я просто ловкая! Я, может быть, в детстве вышиванием занималась и у меня ловкие пальцы.
Ну что было на это возразить?
Но я-то знала прекрасно, что никаким вышиванием Юка никогда не занималась. (А вы можете представить себе Юку с пяльцами?! Это же просто смешно!)
Когда она укладывала парашют, я стояла за её спиной и внимательно наблюдала. Иногда Юка просила — подержи здесь, сверни вот там. Я охотно ей помогала потому что себе доверяла куда больше, чем взбалмошном Юке. Я с детства была аккуратной. К тому же и в сам деле когда-то занималась вышиванием, так что на ловкость пальцев пожаловаться не могла.
В общем, вскоре выяснилось, что я укладываю парашют сама, без участия Юки. А она только ходит вокруг и время от времени покрикивает — туже, туже затягивай!
А потом так и повелось — Юка прыгает, я укладываю парашют.
В один прекрасный день ко мне подошел Дима Шпагин.
— Насть, все укладчики заняты, уложишь меня и Генчика?
— С удовольствием! — пожала плечами я.
Я была рада, что ко мне обратились с просьбой, потому что на аэродроме никто со мной особенно не общался. Конечно, меня охотно принимали в компании, и угощали травкой, и рассказывали разные смешные парашютные байки — но все это только потому, что я была подругой Юки. Все любили Юку просто так — а меня заодно.
Но потом выяснилось, что Димка Шпагин собирался мне заплатить — как укладчику, по тарифу. Я от денег отказалась. Но в этот же день директор дропзоны Василий Ильич сказал, что я могла бы постоянно работать в «Горках» укладчицей. Перспектива была заманчива я теперь не была просто Юкиной тенью, я могла чувствовать себя полезной. И зарабатывала хоть какие-то деньги.
Но вот парадокс — как только на аэродроме стали поговаривать, что я — лучшая в «Горках» укладчица, так Юка строптиво отказалась доверять мне свой парашют.
— Еще испортишь что-нибудь, — с улыбкой сказала однажды она. — Не хочу доверять такой рохле, как ты, свою безопасность.
— Но раньше доверяла, — растерялась я.
— А я вообще легкомысленна. Раньше доверяла, а потом посмотрела, как ты неаккуратно запихиваешь купол в ранец, и ужаснулась. Я могу сделать это куда лучше.
Другая бы на моем месте буркнула — вот и делай! А я принялась оправдываться. Чем, разумеется, доставила Юке удовольствие. Но своего решения она не изменила.
Больше никогда она не пользовалась моими услугами укладчика.
На пятидесятом прыжке я вдруг с удивлением обнаружила, что больше не боюсь неба. Я не верила в то, что это может произойти со мной. Я перестала бояться. И даже больше — во время прыжка я испытывала какое-то ничем не объяснимое спокойствие. Мне нравилось, подойдя к распахнутой двери самолёта, немного помедлить, прежде чем прыгнуть вниз. Мне нравился свежий запах ветра, разбивающегося о моё лицо.
Мне нравилось ловить ладошками встречный поток.
За это время я многому научилась. Раньше верхом моих возможностей в свободном падении было простенькое сальто. Теперь же я умела крутиться в воздухе волчком, сидеть на потоке, скрестив ноги, лететь к земле вниз головой, руля ногами. Все находили, что я очень способная. Я приезжала на аэродром каждые выходные — разумеется, с Генчиком.
За день я делала не меньше десяти прыжков. Если получалось меньше, я расстраивалась. В какой-то момент я поняла, что завишу от прыжков. Я стала настоящей наркоманкой. Я была счастлива только в выходные дни, когда у меня была возможность прыгать. Всю неделю я места себе не находила.
Я нигде не работала. Вот уже давно Юка ничего мне не поручала, само собой получилось, что я больше не являюсь её секретаршей. Я честно пробовала работать. Но не могла выдержать и недели.
Я устроилась продавщицей в секс-шоп. Сидя в душном подвальном помещении среди искусственных, пахнущих резиной членов и отвратительно липких силиконовых вагин, я чувствовала себя в своей тарелке потому что посетителей было очень мало и я могла целыми днями ничего не делать, мечтая о прыжках.
Но однажды в магазине произошел досадный инцидент, поставивший крест на моей карьере продавщицы фаллоимитаторов. Какой-то покупатель, который был, должно быть, немного не в себе или просто под кайфом, решил испробовать новоприобретенную вагину с романтической надписью «Марина» на коробке прямо в магазине. Он расстегнул ширинку и приготовился уже приступить к делу.
Я смотреть на это не могла. Я схватила с полки самый большой резиновый член и с размаху треснула им по его лицу. После чего старший менеджер сквозь зубы объяснил мне, что я мало того, что травмировала одного из постоянных клиентов магазина, да ещё и сломала о его голову самый дорогой фаллоимитатор.
После секс-шопа я устроилась продавцом-консультантом в зоомагазин. Мне там нравилось. Я люблю животных. Я приходила в магазин к семи утра, чтобы успеть покормить всех котят, собачек и рыбок. Но однажды я что-то там напутала с витаминами — в результате чего погибла водная черепаха. Меня уволили.
Много кем пыталась я быть, ничего не получалось. Я даже подумала о том, не поступить ли мне в институт. По крайней мере, на пять лет я смогу забыть о собственной никчемности. Не во ВГИК, конечно. Куда-нибудь попроще. Я могла бы, например, выучиться на библиотекаря или на ветеринарную медсестру. Я могла бы стать товароведом или исполнительной секретаршей.
Но я понимала, что все это лишь самоуговоры. Потому что мне хотелось только прыгать.
На что я жила, спросите вы.
Во-первых, мне помогали родители. Они давно махнули на меня рукой. Я пообещала им, что со следующего года непременно буду где-нибудь учиться. Во-вторых, по выходным я по-прежнему работала укладчиком парашютов на аэродроме.
В-третьих, я продала свою шикарную енотовую шубу, которую родители подарили мне на шестнадцатилетие. Всё равно шуба мне к лицу, в ней я похожа на неповоротливого медвежонка.
А на аэродроме жизнь шла своим чередом.
Лето подходило к концу.
Всё чаще взлёты отменяли из-за плохой погоды. Киса успела отметить шестисотый прыжок. Димке Шпагину удалось соблазнить рыжую красавицу Ксеню. Целых две недели они ходили вместе. А потом Ксеня при приземлении сломала ногу. На аэродром она ездить перестала, не знаю, как уж сложились её отношения со Шпагиным. Но боюсь, что никак потому что Димка казался мне слишком легкомысленным для каких-то отношений.