Колхозная жизнь напоминала кипящую лаву в жерле вулкана. Радуясь тому, что его судьбу решит колхозное собрание, опальный председатель денно и нощно собирал у себя тех, кого он когда-то обидел, начал давать им мясо, крупу, сенокосы, трактор и много чего ещё нужного и полезного. По вечерам в его доме собиралось до пятнадцати человек, каждый день забивали барана на шашлык, коптили поросёнка.
Кабинет же секретаря парткома напоминал штаб, куда приходили люди, чтобы писать жалобы, ставить свои подписи. В этих жалобах сообщалось о «подвигах» Ахтямова, которые ещё многим не были известны. Среди них – втихаря проданный в районном центре трактор, десятки поросят, телята своим, десятки машин кирпича и многое другое.
Прихватив с собой эти жалобы, Карамов зашёл к первому секретарю райкома партии:
– Товарищ первый секретарь, вот про Ахтямова около сотни порочащих его фактов! Что будем делать? Если он станет сопротивляться и попытается остаться на должности, я эти факты опубликую в газете, но не в районке, а в республиканской газете «Совет Башкортостаны». Позвоню его «другу» Батаеву, тот, наверное, не забыл, что Ахтямов тогда натворил.
– Ладно, Карамов, я скажу Абдуллину, чтобы он в колхоз – ни ногой! Ваши «бомбардиры» и его могут призвать к ответу. А ты старайся провести собрание безо всякого лишнего шума! Ты ведь не только коммунист, но ещё и член правления колхоза и самого колхоза! – Первый секретарь улыбнулся. – А на собрании из райкома никого не будет.
В назначенный день на собрание колхозников явилось около двухсот человек. Подпевалы председателя заняли места в передних рядах. Они ещё не знали о том сюрпризе, который подготовил секретарь парткома.
И вот собрание началось. За столом президиума сидели члены правления. Когда освобождённые места заняли пять-шесть милиционеров, у многих вовсе открылись рты.
– Как председатель колхоза собрание буду вести я! – с гонором сообщил Ахтямов.
– Нет уж, товарищ председатель! Сегодня мы рассматриваем ваше дело, поэтому как инициаторы этого собрания члены парткома предлагают в качестве председателя собрания секретаря парткома Халима Карамова! – сообщил с места передовой механизатор Садретдин. – Кто за? Прошу голосовать!
Единогласным решением колхозников Карамов был избран председателем собрания. Отсутствие уполномоченного из райкома, а также уже второй день не отвечавшего на телефонные звонки второго секретаря Абдуллина дало понять Ахтямову, что дела у него плохи.
– Товарищи! – начал своё выступление председатель, когда у него попросили пояснений по поводу его деяний в колхозе.
– Волк в лесу тебе товарищ! – крикнул с места один пожилой животновод. – Ты когда, как помещик при царе, научился бить кулаком людей?
– Я… я… – заикнулся Ахтямов. – Я написал заявление. Сейчас прочту.
– Товарищи колхозники! Мы хорошо знаем повадки Ахтямова, – обратился к залу Карамов. – Кто за то, чтобы освободить его с занимаемой должности, поднимите руки! Кто против? Надир, ты где? Ушёл домой? Против никого, что ли? А кто воздержался? Единогласно! Вы освобождены от должности председателя правления нашего колхоза, товарищ Ахтямов. За плохое поведение и повадки колхозное собрание освободило вас не только от должности председателя, но и членства в правлении, а также вычеркнуло из списка колхозников! До избрания нового председателя исполнение его обязательств возлагается на главного инженера. Согласны? Решение принято единогласно. Спасибо всем! Давайте по домам! Завтра опять на работу.
Крупнотелый Ахтямов первым вылетел из маленьких дверей клуба и пулей побежал в сторону дома. В клубе неожиданно пронеслось многоголосое «уф-ф!», как будто выскочил застрявший в жерле вулкана камень.
– Смотри-ка, это же как тот взрыв на дамбе, когда наши доблестные бомбардиры ещё вдобавок обрушили крышу дома Ислама! – рассмеялся Садретдин, глядя на Сагита, сидевшего рядом. – Вон и камень вылетел, в сторону дома побежал. Давай, пошли домой! Завтра опять, слава Аллаху, на работу. Нас ждут великие дела!
Не делай добра…(рассказ)
– Товарищи, завтра надо начинать уборку, а у нас комбайны не готовы. Соседи приступили к севу озимой ржи, а у нас нет обработанной паровой земли. Лето близится к концу, а животноводческие помещения не готовы, нет ни одного центнера сена, ни тонны силоса, сенажа! – закончив на этом свою встревоженную вступительную речь, новоизбранный председатель сел на своё место.
Члены правления колхоза молча склонили головы. В большом кабинете воцарилась тяжёлая тишина.
– Вы же могли сказать бывшему председателю, почему не напомнили ему о подготовке к зимовке? В трёх фермах по три сотни дойных коров, тысячи голов молодняка и телят! Как мы проведём зимовку? Вы вчера даже колхозников собрать на колхозное собрание не смогли! Как же мне с вами работать? – Новый руководитель никак не мог успокоиться. – До зимы осталось всего два месяца! Откуда и от кого мы получим корма? Как будем убирать хлеб и подсолнечник на силос? Хотя бы силосные ямы вычистили!
Членам правления нечего было сказать.
– Сейчас всем надо расходиться, а завтра я жду вас в правлении в восемь утра с внятными планами для работы. Как бы завтра многим не пришлось остаться без работы!
Районное руководство знает, с каким хозяйством имеет дело, и они давно махнули на вас рукой. Им предпочтительнее раздать ваш скот и технику в другие хозяйства. Они не верят, что вы уже сможете работать толком. На этом закончим!
Кабинет председателя колхоза большой, вдоль стены расставлено около трёх десятков стульев. На стене, над головой хозяина кабинета, висит портрет Ленина. За большим столом расположился молодой председатель.
«Всё лето в колхозе не работали. После посевной работа вовсе прекратилась! Что же это означает? Прежний руководитель молодой человек, почему он не следил за техникой? Странно, почему же я, как японский самурай-камикадзе, дал согласие руководить этим вымирающим хозяйством? У меня два диплома о высшем образовании, возьми да езжай в город! Потрясающе! Почему же глава района не предупредил, что здесь совсем дела плохи!»
Ильяс Хакимов вспомнил о беседе с первым руководителем района.
– К тому, что вы являетесь моим заместителем, у меня никаких претензий нет. Но перед вашим кабинетом – всегда люди. А ко мне никто не приходит! Вы этим принижаете авторитет первого районного руководителя! – так говорил ему глава района.
– Расиль Хамитьянович! Тогда дайте мне кабинет на первом этаже, а этот отдайте другому. Не я же приглашаю этих людей. Голод, у народа много вопросов к власти, поэтому и приходят ко мне. Я же у вас веду социальные вопросы. Здравоохранение, образование, правопорядок, торговля – на мне сотни вопросов. – Хакимов высказал всё это вполне спокойно.
– Нет, не могу я вас оставить в администрации! Как там говорят? Две козлиные головы не умещаются в одном котле. Вы вон какой-нибудь колхоз хотели бы возглавить. Берите! – Руководитель района ни с того ни с сего стал кипятиться.
– Я не боюсь работы в сельском хозяйстве, потому что был бригадиром, агрономом, даже главным агрономом в большом совхозе. У меня два высших образования. Одного колхоза мало, пойду руководителем укрупнённого хозяйства. – Хакимов старался сохранять спокойствие.
– Вот и укрупняйте два хозяйства в составе райцентра и возглавляйте! Завтра же проведём собрание. – С этими словами Расиль Хамитьянович вызвал заместителя по сельскому хозяйству и дал соответствующие указания по поводу завтрашнего общего собрания двух разорившихся хозяйств, расположенных ближе к райцентру.
Но 28 августа колхозников собрать не удалось. На следующий день перед кое-как собравшимися членами двух колхозов объявили о слиянии этих хозяйств и поставили на голосование выбор председателя. Довольные тем, что к ним приходит из администрации известный в районе человек, колхозники дружно проголосовали за него и разошлись.
Глава района ни словом не обмолвился о том, как идут в хозяйствах дела. По окончании собрания он молча сел в машину и уехал в райцентр.
И вторую ночь Хакимов провёл без сна. Несколько раз выходил на улицу и садился рядом со своей собакой.
– Вот беда, Тарзан! Сам сунулся туда, где голову можно потерять. Корма для скота не заготовлены, тысячи гектаров хлеба не убраны, озимые не посеяны. – Он вопросительно взглянул на пса.
«А почему на сотню колхозников почти пятьдесят руководителей в этом хозяйстве? Может, работу надо начинать с сокращения штатов и увеличения заработной платы? Ведь в обоих хозяйствах три года толком не платили зарплаты и столько накопилось долгов!» – подумал Ильяс и, разбудив жену, попил чаю. После этого завёл машину и поехал на ферму.
Она располагалась дальше от районного центра, где жил Хакимов, по пути к колхозному правлению, в новой центральной усадьбе объединённого хозяйства. А там не видать даже следов человека, подстилки животных прогнили, клетки для телят разрушены, окна разбиты или вывалились стекла, давно не видать следов побелки. Выполненные из бетона силосные ямы пусты.
«Если завтра же не начать ремонт, к началу зимовки можем не успеть», – решил молодой председатель.
Далее он направился на зерноток. Там не оказалось даже ночного сторожа.
– Товарищи! – начал руководитель колхоза утреннюю планёрку в конторе. – Сейчас я рассказал вам только о тех недостатках, которые видел вчера. А сколько всего наберётся? Думаю, надо принять такое решение: во-первых, сократить штатную численность руководителей конторы наполовину; во-вторых, увеличить зарплату оставшимся специалистам и руководителям на тридцать процентов; в-третьих, повысить зарплату всем механизаторам, дояркам и животноводам вдвое. До 31 декабря рассчитаемся за трёхлетнюю задолженность по зарплате. Завтра же проводим собрания в гараже, в каждой ферме, доводим до людей данное решение и вывешиваем в красных уголках.