Предчувствуя недоброе, Алекс закрыл все вкладки, не имевшие прямого отношения к его текущей работе, и сунул на дно сумки распечатку с анализом счетов Томаса.
К несчастью, адвокат Филлипа Иста их опередил и уже сидел в допросной комнате, наверняка советуя клиенту не отвечать ни на какие вопросы.
Дождавшись приезда Кертис, Леннокс вручила одному из членов своей команды мобильный телефон и без лишних предисловий сказала:
– Он уже при адвокате. Попытайтесь узнать хоть что-нибудь, пока он у нас, хотя, если честно, я очень сомневаюсь, что мы сможем задержать его больше, чем на полчаса, мне уже предъявили здоровенный список угроз.
– Кто его представляет? – спросила Кертис, когда они направились через офис в допросную.
– Ритчер, – ответила Леннокс.
– Вот черт!
Кертис имела с ним дело и раньше: этого прославленного, вечно сующего полиции палки в колеса адвоката обычно нанимали богатые и влиятельные клиенты, чтобы он вытаскивал их из беды, в которую они попадали по причине своих денег и высокомерия. Что еще хуже, он напоминал ей отца. Она очень сомневалась, что им сейчас удастся вытянуть из Иста хоть какие-то сведения.
– Ну, с богом, – произнесла Леннокс, когда они подошли к двери допросной комнаты, вытянула руку и преградила Бакстер путь, – вам туда нельзя.
– Это еще почему? – спросила Эмили.
– Вам не стоит разговаривать с Ритчером. Он на вас подаст в суд прежде, чем вы успеете рот открыть.
– Но… – попытался вступиться Руш.
– Можете наблюдать со стороны. Все, разговор окончен.
Руш застыл в нерешительности, но Бакстер махнула ему рукой, а сама прошла в небольшую комнатенку, примыкавшую к допросной. Он переступил порог и устроился рядом с Кертис. По другую сторону стола сидел Ритчер – важный, надутый и злобный, в полном соответствии с закрепившейся за ним репутацией. Ему было под шестьдесят, он обладал длинным, угловатым лицом и густой седой шевелюрой. По сравнению с ним Ист казался утомленным и истощенным; поношенный костюм, в котором он щеголял, болтался на его невзрачной фигуре, как на вешалке. Взгляд впалых глаз метался по комнате.
– Доброе утро, господин Ист, – приветливо сказала Кертис, – господин Ритчер, как приятно снова вас видеть. Не хотите ли чашечку кофе или чая?
Ист отрицательно покачал головой.
– Нет, – ответил Ритчер, – и вы израсходовали один вопрос, осталось четыре.
– В самом деле? – спросил Руш.
– Да.
– Вы серьезно?
Ритчер повернулся к Кертис и сказал:
– Думаю, будет разумно посоветовать вашему коллеге меня не злить.
– Неужели? – спросил Руш.
Кертис пнула его под столом ногой.
Бакстер в соседней комнате в отчаянии покачала головой и пробормотала:
– Все-таки надо было туда пойти.
– У меня к вам вопрос, – сказал Ритчер, – по какому праву ФБР, не потрудившись даже ничего объяснить, притащило сюда, будто мелкого уголовника, моего клиента, не совершавшего ничего противозаконного?
– Мы пытались связаться с вашим клиентом по телефону, – беспечно ответил Руш, – но он вместе с семьей сорвался с насиженного местечка и ударился в бега.
Потом повернулся к врачу и добавил:
– Правильно я говорю, Филлип?
– Нам надо всего лишь задать господину Исту несколько вопросов в рамках расследования одного нашего расследования, не более того, – сказала Кертис в тщетной попытке успокоить вспыльчивого адвоката.
– Вашего расследования, это вы правильно заметили, – презрительно фыркнул Ритчер, – ваша начальница любезно ввела меня в курс дела и объяснила, над чем сейчас трудятся лучшие специалисты ФБР, что, конечно же, совершенно не помешало ей отобрать у нас личные вещи, чтобы у нас не возникло желания рассказать общественности о вашем непревзойденном мастерстве: после убийства психиатра, консультировавшего одного урода из этих ваших Кукол, вы, самым поразительным образом, стали подозревать в преступном умысле всех его коллег… Вдохновляет, ничего не скажешь.
– Ваш клиент консультировал двух наших убийц, – возразила на это Кертис.
– С вашего позволения, я внесу уточнение, – вздохнул Ритчер, – в качестве лечащего врача он вел только одного. Что же касается второго, то с ним он работал в свободное время в рамках благотворительной акции, ставившей своей целью помощь бездомным. Надеюсь, вы согласитесь, что это в высшей степени человечный поступок.
Ист на мгновение поднял на Руша широко открытые глаза и вновь уставился в стол.
– Вы раньше представляли интересы Филлипа? – спросил Руш докучливого адвоката.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к нашему разговору.
– Зато я понимаю.
– Очень хорошо! – гневно воскликнул Ритчер и подчеркнуто ответил: – С господином… Истом… мы работаем впервые.
– Кто оплачивает ваши услуги… и каким образом?
– Что-что, а этот вопрос уж точно не имеет отношения к обсуждаемой теме.
– Насколько я понимаю, вы обходитесь недешево, – заметил Руш. – Вы же лучше всех умеете утирать дерьмо за богатенькими засранцами.
Ритчер улыбнулся и откинулся на стуле. Руш продолжал:
– Прошу прощения, но мне кажется немного подозрительным, что врач, который порой консультирует больных, но большую часть времени исполняет функции администратора, да еще при этом носит костюм из секонд-хенда, вдруг решает воспользоваться услугами ГУДО…
На лицах присутствовавших отразилось замешательство.
– …то есть Говнюка, Убирающего Дерьмо за Обделавшимися, – уточнил Руш, – только для того, чтобы ответить на несколько вопросов, чего он раньше никак не мог сделать, потому что вместе с семьей прятался.
– Вы хотели что-то спросить или просто решили разразиться бессмысленной гневной проповедью с переходом на личности? – спросил Ритчер.
– Задавать вопросы бесполезно, – сказал Руш. – Вы же не будете отвечать. Так что говорить буду я.
Он потянулся к лежавшей перед Кертис папке. Ист не сводил с него глаз и явно нервничал. Кертис, казалось, тоже беспокоилась, но решила довериться Рушу. Руш начал листать содержимое папки.
– Можете считать меня скептиком, Филлип, но, узнав, что вы пропали, я подумал, что вас подгоняло чувство вины. Но теперь, увидев вас, я понимаю, что это был страх.
Дойдя до нужной страницы, Руш замер и на мгновение даже отвел глаза. Но потом все же вытащил из папки снимок и швырнул его на стол.
– Боже праведный! – ахнул Ритчер.
– Руш! – воскликнула Кертис.
Ист при виде черно-белой фотографии членов семьи Бентхема, связанных по рукам и ногам, с мешками на головах, убитых и уложенных ровным рядком – именно в таком виде их и нашла Бакстер – будто прирос к стулу от ужаса.
– Это Джеймс Бентхем, психиатр… ваш коллега, – объяснил Руш, обратив внимание, что Ист подсознательно оттянул ткань прилипшей к груди мешковатой рубашки. – Рядом с ним жена, а чуть дальше сыновья.
Ист не находил себе места. Он не мог отвести от снимка взгляд. Его дыхание участилось, в нем появились хриплые нотки, заполонившие собой небольшое помещение.
– Бентхем так ничего нам и не рассказал, – с наигранным сожалением произнес Руш, – возможно, он думал, что таким образом защищает родных.
Ритчер протянул руку и перевернул ужасающий снимок.
– До свидания, агент Руш, – бросил он и встал.
Какая досада – единственный человек, который в кои-то веки правильно произнес его фамилию, оказался тем, кого лучше забыть.
– Н-н-но у нас остались вопросы, – запинаясь, возразила Кертис.
– Не сомневаюсь, – ответил Ритчер.
– Филлип, – обратился к Исту Руш; адвокат торопился вывести своего клиента из комнаты, – Филлип!
Ист обернулся и посмотрел на него.
– Если вас смогли найти мы, значит, найдут и они.
Агент знал, что это чистая правда, хотя и понятия не имел, кто скрывается за этим «они».
– Не обращайте на него внимания, – велел подзащитному Ритчер, поторапливая его собрать ранее конфискованные личные вещи.
– Черт! – сказала Кертис, глядя в спину Ритчеру и Исту, которые уходили через оживленный главный офис. – Мы так ничего и не добились.
– Нельзя его отпускать, – заявил Руш и вынул из кармана наручники.
– Но Леннокс сказала…
– Плевал я на Леннокс.
– Она отстранит вас от расследования даже раньше, чем вы приведете его обратно в допросную.
– Зато будет что расследовать.
Он промчался мимо нее и ринулся к адвокату и его клиенту, ожидавшим лифта.
– Филлип! – крикнул он еще из офиса.
Двери разъехались в стороны, и они вошли в лифт.
– Филлип! – опять закричал Руш, бросаясь к лифту. – Подождите!
Последние несколько метров он преодолел на спринтерской скорости и даже сбил кого-то с ног, но все же успел сунуть руку и блокировать закрывающиеся двери. Две железные плиты замерли в нерешительности и разъехались опять, явив взору агента Ритчера и Иста. Вместе с ними в небольшой кабинке, практически неузнаваемая в пальто и шапочке, ехала Бакстер.
– Какой вам этаж? – невинно спросила она.
Руш спрятал наручники обратно в карман, вытащил вместо них визитку и протянул психиатру.
– На тот случай, если вы вдруг что-то надумаете, – сказал он, и их разделила закрывшаяся дверь.
Когда свидетели этой сцены стали постепенно терять к ней интерес, к Рушу подошла Кертис.
– Вы его отпустили? – в замешательстве спросила она.
– Нет, не отпустил.
В последние полчаса рабочего дня время словно застыло, и Эдмундсу хотелось только одного – побыстрее вернуться домой и вновь погрузиться в расследование дела об убийствах. Полученная от Бакстер информация занимала все его мысли и, несмотря на весь ужас, волновала его. Он обожал неразрешимые загадки, а это был как раз такой случай. Алекс был уверен, что факт посещения всеми убийцами психолога или психиатра выступит в роли связующего звена, но вместо этого дело запуталось еще больше.
– Не уделишь нам минутку? – спросил Марк прямо у Эдмундса за спиной, от чего тот подпрыгнул на месте.