Бакстер тяжело вздохнула и допила вино:
– Пойду в номер. После назойливых прикосновений всех этих врачей мне не терпится принять душ.
– Может, помочь вам раздеться? – спросила Кертис.
– Спасибо, не надо, – нахмурилась Бакстер, словно ей сделали непристойное предложение, – я и сама справлюсь.
В дверь номера Кертис постучали.
– Я бы действительно была благодарна, если бы вы помогли мне снять одежду, – сказала Эмили.
Увидеть ухмылку на лице коллеги она не могла – ей закрывала глаза застрявшая чуть выше головы блузка, которую она стала стаскивать с себя, но довести дело до конца так и не сумела.
– Я сейчас, только ключ возьму, – притворно закашлялась Кертис, чтобы не расхохотаться, и вернулась в номер.
В коридоре послышались голоса.
– Что уставились? – рявкнула кому-то Бакстер.
Кертис прошла с ней в номер, где британский новостной телеканал вполголоса расписывал в деталях очередное непопулярное решение, принятое парламентом.
Немного помучившись, агент, наконец, освободила ее от пут. Бакстер в смущении накинула на себя полотенце.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Сука!
– Простите? – Кертис остолбенела.
– Не вы, – уточнила детектив, глядя в телевизор и шаря в поисках пульта, чтобы сделать громче.
Поскольку в Англии сейчас стояла глубокая ночь, на экране без конца повторялись новости истекшего дня. Сейчас наступила очередь итогового вечернего выпуска в исполнении Андреа Холл, привлекшего внимание Бакстер после того, как на большом экране за спиной элегантной ведущей возникла ее собственная утомленная физиономия. В рыжих волосах журналистки появилась изумительная белокурая прядка, которую еще до обеда наверняка воспроизведут на собственных головах женщины по всей стране.
– Простите, – сказала Андреа с таким видом, будто от волнения у нее в горле застрял ком, – вероятно, многие из вас не знают, что мы со старшим инспектором Бакстер близкие подруги…
– Сука! – яростно повторила Эмили.
Кертис благоразумно хранила молчание.
– …Я присоединяюсь к остальным членам ее лондонской команды и желаю скорейшего выздоровления после схватки с подозреваемым.
Андреа сделала глубокий вдох и продолжила со стоическим профессионализмом, скрывающим полное равнодушие:
– Ну хорошо. Теперь давайте поговорим с коммандером Джиной Ванитой из столичной полиции… Добрый вечер, коммандер.
На экране появилась начальница Бакстер; за ее спиной виднелся задник с очертаниями Вестминстерского дворца.
– Добрый вечер, мисс Холл.
Прекрасно зная способность сидевшей напротив амбициозной журналистки еще больше усугублять и без того непростую ситуацию, Ванита решила взять оборону на себя.
– Скажите, коммандер, вы считаете себя верующей? – спросила Андреа, бросаясь с места в карьер.
– Я… – весь вид Ваниты недвусмысленно говорил о том, что интервью с самого начала вышло за пределы ее зоны комфорта. – Если вы позволите мне не отклоняться…
– Судя по отсутствию прогресса, можно сделать вывод, что у вас по-прежнему нет ничего конкретного по делу об этих жутких убийствах – по всей видимости, за ними стоит один и тот же нездоровый человек, а совершают их люди, внешне между собой никак не связанные, я правильно понимаю?
– Мы продолжаем активные поиски…
– Азазеля.
– Что, простите?
– Полагаю, вы в курсе теории пастора Джерри Пилснера?
– Разумеется, – ответила Ванита.
Было почти невозможно не знать об этом фанатике, потому что он являлся на все передачи, которые соглашались его позвать.
– И что же?
– В смысле?
– Он привел весьма своеобразное объяснение происходящего.
– Именно.
– Могу я поинтересоваться, уделяет ли полиция какое-то внимание его словам?
– Никоим образом, – улыбнулась Ванита, – это было бы непростительной тратой наших ресурсов.
Андреа засмеялась, Ванита немного расслабилась.
– Вот как, непростительной тратой? – спросила Андреа, погружаясь в мир своих профессиональных деформаций. – Ведь на прошлой неделе и у нас, и в США религиозные организации всех конфессий столкнулись с небывалым наплывом верующих.
Выражение лица Ваниты изменилось. Она увидела, в какую ловушку ее пытаются заманить:
– Полиция Лондона с уважением относится к убеждениям этих людей…
– Не глупо ли с их стороны во что-то верить? Как вы считаете, коммандер?
– Ни в коем случае. Просто…
– Иными словами, теперь вы утверждаете, что теория «падшего ангела» все же заслуживает внимания в качестве одной из возможных ветвей расследования?
Бедная Андреа, казалось, совершенно запуталась.
– Я этого не говорила. Однако…
Ванита пыталась выпутаться.
– Я, конечно, не следователь, – продолжала Андреа, – но разве можно исключать возможность того, что на эти убийства злодея вдохновили Библия и ангел Господний, впавший в немилость?
Ванита застыла, мысленно выбирая наименее вредоносный вариант ответа.
– Коммандер?
– Да… Нет. Мы…
– Так как же? – в отчаянии взмахнула руками Андреа. – Ведь полиция наверняка должна учитывать все…
– Да, – решительно перебила ее Ванита. – Мы действительно рассматриваем подобный вариант.
В эту секунду камера вдруг отъехала назад, явив зрителю простиравшуюся на несколько метров в разные стороны стену мониторов, в самом центре которой сидела ведущая.
– О нет, – простонала Бакстер, чувствуя приближение фирменного момента Андреа Холл, неизменно рассчитанного на сенсационный эффект.
Экраны за столом ведущей театрально мигнули и зажужжали, изображение Ваниты померкло, и на смену ему пришла пара распростертых черных крыльев, будто выросших из плеч журналистки.
– Итак, вы сами только что слышали, – обратилась Андреа к своей огромной аудитории, – полиция Лондона охотится на падших ангелов.
– Что она такое говорит? – спросила Кертис.
– Она всегда так делает, – ответила Бакстер, глядя, как черные перья спрятались под колышущейся пелериной Андреа.
– Но это же бред!
– Неважно – когда это говорит она. Ага, вот оно… – сказала Бакстер, готовясь к худшему.
– …Завтра мы продолжим обсуждать все ужасные и фантастичные перипетии этого дела, которое полиция теперь называет… «убийствами Азазеля».
– О, нет! – сдавленно простонала Эмили. Она выключила телевизор и затрясла головой.
– С вами… вы в порядке? – тихо спросила Кертис.
– Да, – ответила Бакстер, вспомнила, что на ней полотенце, и подтянула его выше, чтобы больше прикрыть обнаженное тело, – я ложусь спать.
После чего умолкла, ожидая, что коллега уйдет и оставит ее в покое. Но вместо этого Кертис села за стол в углу комнаты и сказала:
– Честно говоря, я давно хотела поговорить с вами наедине.
Бакстер застыла в дверях ванной, стараясь не показывать, до какой степени ей неловко. Она постеснялась бы стоять полуобнаженной даже перед Томасом, что уж говорить о едва знакомой ей женщине, с которой к тому же необходимо вести беседу.
– Сейчас, когда мы знаем, что пошли по правильному пути, занявшись психиатрами, это, может, и не так важно, – продолжала, ничего не замечая, Кертис, – но мне все равно неприятно это от вас скрывать. Эксперты обнаружили в крови Гленна Арнольдса кое-что необычное.
Услышав это, Бакстер старательно изобразила на лице удивление, хотя уголок того самого документа торчал из папки на столе, за которым сидела Кертис.
– Он не принимал назначенных врачом нейролептиков. Но он пил другие таблетки, от которых его душевное состояние только ухудшилось. По ряду причин… эти сведения от вас утаили, за что я искренне приношу извинения.
– Принято, спасибо, что сказали, – улыбнулась Бакстер.
Разговор по душам в одном лифчике для нее был явным перебором. Ей хотелось только одного – побыстрее со всем этим покончить.
– Ну ладно, я, пожалуй… – сказала она и ткнула пальцем на душ.
– Конечно-конечно, – ответила Кертис и встала, собираясь уйти.
Бакстер испугалась, что на прощание коллеге захочется ее обнять, и внутренне съежилась. Кертис действительно ее обняла.
– Мы ведь команда, правда? – улыбнулась Кертис.
– Разумеется, – согласилась Эмили и захлопнула дверь прямо у нее перед носом.
– Разве того обстоятельства, что ее треснули физиономией об стол, еще не достаточно, чтобы собрать манатки и отправиться домой? – злобно прошептала Леннокс на ухо Кертис, когда они шли в переговорку. Бакстер шла чуть впереди.
Какой-то молодой парень принес кипу запрошенных ей распечаток.
– Вы не могли бы раздать эти материалы, агент?..
– Руш.
– Руз?
– Господи, да попросите кого-нибудь другого, – прикрикнула Леннокс.
Когда все уселись, она тут же перешла к первому пункту повестки дня, демонстративно не упоминая о многочисленных повреждениях, полученных Бакстер.
Висевшая на стене белая доска с написанными Рушем данными на убийц приросла еще одной колонкой:
– Следы ног в Бруклине идентичны тем, которые преступник оставил в доме Бентхема, – сказала собравшимся Леннокс. – Баллистическая экспертиза тоже установила полное совпадение. А еще впервые повторился modus operandi. Рискну предположить, что изначально убивать психотерапевтов не планировалось. Мертвые Куклы… Отсутствие Наживки… Скорее всего, кто-то просто решил зачистить концы. У вас есть что добавить? – спросила она, глядя на Руша и Кертис.
– Только то, что этот «кто-то» не профессионал: во-первых, Бакстер устроила ему хорошую взбучку, а во-вторых, он всадил в Иста три пули, но не задел ни одного жизненно важного органа, и тот умер только от потери крови, что, опять же, возвращает нас к предположению, что убийца действовал по необходимости, а не по плану.
– Как только мы начинаем искать этих людей, их убивают. Это не может быть совпадением, – сказала Кертис.
– Не может, – согласилась Леннокс. – Вернемся к нашему убийце: мы знаем примерный рост и вес, а кроме того, расплывчатое описание «белый мужчина с карими глазами».