– Ладно бы еще своего кого отпустили, а то бабу пришлую…
– А девка красивая.
– И что? Теперь вместо нее кто-то из наших пойдет к демону.
– А он еще не вернулся?
Парень помялся, как всегда бывает, когда мы говорим об адских созданиях, потом сказал:
– Вроде нет. Я не чувствовал.
– Я тоже. Ладно, пошли, пока Стас нас искать не начал.
Они, дотягивая на ходу сигаретки, пошли в направлении площади.
Я вернулся к Павлу и сказал:
– Патруль как раз прошел, пошли и мы следом. Они сейчас пошли к какому-то Стасу, это кто-то из начальства вашего?
– Да, зам Андреича.
– Понятно. Ну что, пошли?
– А они не говорили куда? Ну, где Стас сегодня дежурит?
– Какой-то пятый номер.
– А, это пятый дом по Сталеваров… Не, пошли тогда еще глубже обойдем. Стас, он того… лучше подальше от него, ладно? Крюк только нужно будет сделать с километр, ничего?
– Да ты сам смотри, тебе виднее. Если опасно, то лучше обойти, конечно. Если сейчас нашумим, потом на площадь с боем прорываться придется.
– Это точно. Я ж говорю – там вокруг посты.
– Ладно, – хлопнул я его по плечу. – Пошли.
– Слушай, может, скажешь, чего мы сюда приперлись? А то что-то мне страшно. Слишком вы крутые для меня…
Я заколебался, говорить ли ему или нет, но потом решил, что ничего плохого не будет. К тому же уже поздновато тайны хранить – все равно обратного пути нет. Немного жалко парня. Он просто оказался не в том месте не в то время. Из-за таких, как мы с Иванычем, у кого шило в одном месте, вот такие парнишки и страдают.
– В тюрьму нам нужно попасть, вот что. Пленника освободить.
– Пленника? – озадаченно протянул Павел. – Слушай, вы, часом, не охренели совсем? Там ведь спецназовцы все время дежурят! Нас же положат как детей.
– Тю-тю-тю… Ты не горячись Паша, все будет хорошо. Я сам все сделаю. Ты мне поможешь немножко, ладно?
– А у меня есть выбор?
Я хлопнул его по плечу:
– Ладно, пошли.
Мы свернули и еще дальше отошли от шоссе, которое было центральной улицей города. Теперь идти стало совсем тяжело – тут уже чувствовалось наступление леса. Почти все было затянуто «ряской», да и еще то тут, то там торчали маленькие ели, некоторые уже до метра высотой. Если бы не я, Павел просто не смог бы тут пройти – наверняка разбил бы голову через несколько десятков метров. Или пришлось бы идти с такой скоростью, что не хватило бы и ночи.
Павел по памяти называл мне крупные ориентиры, а я вел его, как по маякам. Это было не так просто – мы чаще помним цвет, а не форму. А я, даже со своим ночным зрением, в темноте цвета, конечно, не очень различал.
Прошло почти два часа, пока мы дошли до шести пятиэтажек, образующих городскую площадь. Мы вышли сбоку, между вторым и третьим домами по правой стороне, если смотреть со стороны Уральска. Тюрьму лисинцы устроили на первом этаже третьего дома. Подъезд был нежилой. Тут вообще как-то люди меньше прятались от своего демона: в промежутке между домами я видел окна на другой стороне площади, и в нескольких из них горел свет. Керосиновые лампы висели и возле каждого подъезда.
Я опять оставил Павла за домом, а сам на корточках подполз к углу, выходящему на площадь, и замер. На самом деле свет только мешал мне. Теперь я хорошо видел все, что творилось на площади, зато за пределами освещенной зоны ослепленные светом ламп глаза уже ничего не различали.
Через полчаса наблюдений я понял, что, как и у нас, в центре Лисинска сходились практически все маршруты патрулей. Уже отсюда они двигались на свои точки. Кроме прочего, я был уверен, что в одной из квартир сидит пара бойцов, готовых в случае чего прийти на помощь патрульным. Остается надеяться, что они не слишком внимательно смотрят на площадь.
На всякий случай решил немного перестраховаться и прикрыться одной из патрульных пар, которые приходят на площадь со стороны, противоположной Уральску. Они же отвлекут внимание.
Я вернулся к Павлу и объяснил ему задачу. Он уже мелко вибрировал, и я боялся, как бы операция не сорвалась из-за какой-нибудь мелочи.
– Павел, успокойся, понял? Я тебе голову оторву, если что… И не забывай про Ромку.
– Если узнают, что мы вам помогали, нам все равно не жить.
В этом был резон, но я никак не мог придумать, как скрыть участие братьев в операции и при этом никого не убить. Придется, если все получится, как мы планировали, оставить их связанными в доме в Стариково – так у них будет хоть какой-то шанс выкрутиться. Хотя я и понимал, что после первого «косяка», когда они позволили мне вооруженным войти в город, шансов у них практически нет.
Мы сделали еще один небольшой круг и спрятались под молодой елью, выросшей прямо возле шоссе. Я выбрал момент, когда в сторону окраины города проследовала очередная пара патрульных. Когда они прошли, мы подождали еще несколько минут – я хотел попасть между патрулями, но так, чтобы, в случае если нас заметят, приняли за своих.
Решив, что пора, сделал знак Павлу. Мы вылезли из-под елки и, повесив оружие на шею, как немецкие полицаи, пошли на площадь. Я взял с собой автомат Романа, чтобы не засветиться со своим дробовиком. Мне приходилось все время «шикать» на напарника, чтобы он не спешил и не вылезал вперед. С надвинутыми капюшонами, в камуфляжных куртках – мы ничем не отличались от других патрульных. Самое главное, чтобы нас никто не окликнул, – наверняка охранники знают, кто дежурит в одно с ними время. И еще один опасный момент – войти в подъезд, где тюрьма, и выйти из него. В том, что я справлюсь с тюремщиком, я не сомневался. Намного опаснее, если кто-то увидит нас и поднимет тревогу еще до того, как войдем внутрь.
Мы дошли до площади и остановились напротив нужного подъезда, прикуривая. Постояли несколько секунд, якобы разговаривая. Я тем временем осмотрелся по сторонам. Ничего подозрительного, площадь пустая. Сделал знак Павлу идти за мной и свернул под бетонный козырек.
Напарника я пропустил вперед, а сам замер в тамбуре, отделенном от лестницы еще одной дверью. Павел пошел дальше.
– Привет, – услышал я его голос за дверью. – Меня Стас прислал. Он тебя зовет.
– Стас? – удивился тюремщик. – Сейчас? Он что, сбрендил?
– Да я откуда знаю? За что купил, за то и продаю. Иди, я подежурю.
– Подожди… А ты-то как тут оказался? Ты же в Стариково сегодня?
Я замер, холодея от возникшей паузы. Но потом меня отпустило: так или иначе, а своей цели – выманить тюремщика в тамбур – я все равно добьюсь. Но Павел сообразил, что ответить, правда, его ложь даже для меня не была убедительной:
– Да меня сняли с дежурства. Стас сказал, что там Ромка один справится.
Опять тишина. И недоверчивый голос тюремщика:
– В первый раз такое слышу… А ну-ка пошли вместе.
– Сань, да ты что? Дурак, что ли? Убери ствол, придурок!
– А ну, пошел вперед!
Охранник уже кричал. Думаю, тут дело не в словах, а в выражении лица Павла – неуверенность всегда подозрительна.
– Ладно, не ори, – миролюбиво сказал Павел. – Пошли сходим, если не веришь. Он в «пятерке» сегодня, не боишься надолго пост оставить?
Как видно, тюремщик заколебался, тем более услышав про «пятерку», но после паузы сказал, хотя и спокойнее, чем раньше:
– Все равно… давай иди вперед. И не дури…
Я услышал звук шагов на лестнице и напрягся.
Павел догадался ускориться, чтобы расстояние между ним и тюремщиком стало как можно больше. Скрипнула и открылась первая дверь, Павел сделал быстрый шаг и уже открыл дверь на улицу, когда в дверном проеме показался тюремщик. Это был не тот парень, что выпускал Иру, но тоже очень большой и сильный.
На моей стороне был фактор неожиданности. Используя его движение, я просто со всей дури вмазал ему ребром ладони по кадыку. Кажется, я перестарался – парень захрипел и кулем свалился на пол, схватившись за горло.
Павел тут же захлопнул дверь и вернулся обратно. Несколько минут мы прислушивались, но за дверью все было тихо. Охранник по-прежнему хрипел на полу, суча ногами.
– Смотри за ним, – предупредил я Павла и наклонился, чтобы снять с пояса ключи.
Охранник остался лежать в дверях, а я бросился наверх, к квартире. Нашел подходящий по форме ключ и сунул его в замочную скважину. Дверь открылась с первого раза. На лестничной площадке висела керосиновая лампа, и в ее свете я прошел в коридор. В комнате было темно, я услышал испуганный, хриплый со сна голос:
– Кто здесь? Зачем вы пришли?
И тут же уже истерика:
– Я не пойду! Не хочу умирать!..
– Заткнись! – рявкнул я. – Собирайся живо. Я выведу тебя из города…
Кажется, он неправильно понял меня.
– Нет! Я не хочу! Почему ночью?! Я не хочу умирать!
– Да заткнись, я сказал! Пойдешь к Ире, понял? Быстро собирайся!
Глаза немного привыкли к темноте в комнате, и теперь я видел силуэт сидящего на подстилке, брошенной на пол у окна, человека. Он скорчился, прижав колени к груди, и вжался в стену спиной.
– Ты слышишь? Я выведу тебя из города! Совсем! Пойдешь к Ире, и потом ступайте, куда хотите!
Теперь до него дошло. Он вскочил и начал напяливать куртку, которой укрывался. Потом бросил, натянув только один рукав, и принялся обуваться. Даже в темноте я видел, как трясутся его руки.
– Да… Спасибо… Я мигом… Сейчас… – бормотал он, завязывая шнурки.
Честно говоря, больше всего мне хотелось разрядить в него рожок автомата…
Он вскочил на ноги и замер, ожидая команды, что делать дальше. Я видел, как лихорадочно блестят его глаза.
– Выходим из подъезда, сворачиваешь налево и вдоль стены идешь за угол. Быстро, но без суеты, понял? Не бежать, не орать! Понял или нет?
– Да, да! – Он облизывал губы и только что не скулил. Как же мне хотелось его ударить!
Но я молча развернулся и пошел к выходу, слыша за спиной его сопение.
Мы вышли из квартиры, я опустился на одну ступеньку и замер. Руслан, идущий за мной, уткнулся мне в спину. Я чуть не упал, ухватившись за перила.