– Подробнее, пожалуйста.
– Мирак, сорока трех лет от роду. Живет бобылем, ни с кем близко не общается. Раз в неделю ходит в дорогие рестораны, где выпивает в одиночку. Закупает горы провизии, но кого содержит – пока непонятно. В одежде неопрятен, хотя последний год шьет вполне приличные костюмы у одного и того же портного. Обувь покупает в лавке Шульмана, его расценки вы наверняка знаете, там иногда и бургомистр не брезгует сапоги заказать…
– Пока без явного криминала.
– Ага. А еще за прошлую неделю он положил на свой счет в банке две тысячи. Как вам сумма? Даже мне с охотой на нечисть за такие деньги горбатиться с полгода. А мастеровым с заводов – и за двадцать лет не заработать.
Очередное кольцо дыма застряло в горле, и Шольц закашлялся, разгоняя вылетающие серые хлопья ладонью. Отдышавшись, влил в себя остатки остывшего чая с лимоном и уставился на стушевавшегося палача:
– У нас нет допуска для проверки банковских счетов. Поэтому рассказывай, как ты узнал. Давай, не бегай глазками, не заставляй меня повышать голос.
Клаккер насупился, но все же признался:
– Я ведь на улицах работаю, у меня знакомых много. Еще прошлой весной спас от неприятностей Вагу-Пересмешника. Он неудачно пытался подрезать карман у блатных, за что его и помяли. Я заступился, благо знал пострадавших, пересекались еще по службе. Так что Вага мне чуть-чуть должен.
– Не слышал, чтобы ребята с Изнанки в штурмах и зачистках участвовали.
– А обоз? Сколько там народу лямку тянуло, не сосчитать. Не всем пули животом ловить, кто-то вполне неплохо крутился на перепродаже амуниции и продуктов. Если к ним подход найти, можно было и для взвода дополнительный паек добыть, и в приличных сапогах грязь месить, а не в разбитых ботинках.
– Так, с друзьями разобрались. Теперь – зачем тебе карманник?
– Когда Мирак шел в банк, Вага добыл бумагу из кармана, в которой санитар отмечал доходы и расходы. Я прочел, затем документ вернули назад. Никаких проблем.
Шольц воткнул сигару в пепельницу и медленно растер окурок, превращая его в мелкую труху. Потом поднял тяжелый взгляд и отчеканил:
– Сколько раз я просил тебя не заниматься криминалом? А? Думаешь, это все шуточки?.. Черт с ним, с этим банком и его клиентами. Но мы не можем уподобляться преступникам, которых ловим. Слышишь меня, убивец?.. Нельзя вершить правосудие, встав на одну сторону с блатными и прочим мусором. Нельзя.
– Да? А как тогда негодяев ловить, молитвами?! – завелся было палач, но замолк, нарвавшись на злой окрик:
– По закону! По закону ловить будем, дурная твоя башка! Пока ты нечисть истребляешь и людям жизни спасаешь, с тобой разговаривают, как с человеком, наделенным властью! Как только начнешь пытками признания выбивать и мзду с торговцев собирать – превратишься в погонника, которому в спину плюют на каждом углу!.. Нужно счет проверить – мне обоснование, я у бургомистра получу официальную бумагу. Да, потратим два-три дня, но сделаем, как положено и без криминала. Не придется краснеть потом, если бы за руку поймали… А я еще думал – вот, выращу себе смену, займет мое место… Черт-те что, а не заместитель…
Вскочивший Шольц рассерженно забегал по кабинету, продолжая выговор и помогая себе резкими рубящими движениями рук:
– Да, я все понимаю, ты жизнью рискуешь, первым в любую дрянь готов сунуться, чтобы прикрыть нас при случае. Но надо же понимать, кто ты! Понимать, а не химичить при каждом удобном случае… Ну, узнал что-то, информацией поделились – отлично! Собери картинку, составь в голове мозаику. А если чего не хватает – так я всегда помогу. Что, хоть раз пинком под зад спроваживал?
В исключительно честных глазах Клаккера мелькнуло: «Ага, и неоднократно», но у охотника хватило ума не обострять ситуацию, и он промолчал.
– Поэтому говорю в последний раз, убивец! Слышишь? В последний, вот – Зицц свидетель. Еще раз вляпаешься, покрывать не стану. Черт с ними, с пенсией и выслугой. Лучше самому в отставку, пока в навозе и перьях не вываляли твоими стараниями… Так, кратко по делу, что получили?
– Санитару кто-то платит за тайные делишки в больнице. И после появления нового клиента отсыпали с лихвой. Так щедро, что я не удивлюсь, если скидывались всем тайным миром за голову Вардиса. Сам говорил, такое не прощают.
– Выходит, убийство? А ведь осмотр ничего не дал.
– Убийство. Но как доказать – без понятия…
– Странно, однако. Конечно, с деньгами надо будет разобраться, но я и доктора, и его персонал неплохо знаю. Там люди вполне приличные подобрались. Может, с особенностями, как, впрочем, и пациенты, но чтобы руку на кого поднять… Ведь поэтому и предложил туда нашего гения припрятать до лучших времен.
– И что делать тогда?
– Думать! Думать и варианты считать. Нет у меня пока ясной картинки. Да и к людям надо относиться аккуратнее, не с мебелью играемся. Под молотки загнать любого можно, мало ли что накопаем. А вот как потом человеку изломанную жизнь восстанавливать – это еще тот вопрос… Подумать еще требуется, взвесить все факты…
Чуть остывший хозяин кабинета собирался было продолжить учить уму-разуму охотника, но дверь распахнулась, и внутрь сунулась голова посыльного:
– А я вас ищу везде, а тут словно повымерло… В заводской слободе нечисть взбунтовалась. Народ спасать надо.
– Как взбунтовалась?! – Клаккер чуть не подавился остатками бутерброда.
– Ну, новенькие там искали что-то. Из этих, которые для усиления полицейских управлений. Видимо, нашли…
Они действительно нашли. Кто-то из самых умных перехватил слух, что в слободе промелькнули несколько Теней. А значит, это отличный повод самим заработать звонкую монету, не привлекая местных унтеров, не говоря уже о зажравшемся охотнике из управления. И молодые ребята, с недавно полученными погонами, дружной гурьбой рванули в узкие проходы рабочих кварталов. Чтобы на каком-то из пустырей прижать в угол обсыпанную «горным зельем» ушастую пародию на обезьяну. Клубок шерсти верещал, прыгал по изрытой пулями стене и никак не желал подыхать. А потом на его вопли сбежалась вся стая, и теперь уже местные жители с ужасом слушали крики перепуганных насмерть «стажеров», спасавших изодранные в кровь задницы от когтей нечисти.
Вакханалию прервал Клаккер. Он шагнул в проулок, достал обрез и шарахнул дуплетом в воздух, обозначив свое появление на сцене.
– Так, зубастые. Кыш отсюда, пока я не рассердился! И быстро, а то начну хвосты вертеть и не успокоюсь, пока каждому мозги не вышибу!..
Нечисть вымело с улицы, будто пролетел невидимый ураган. Подхватив ближайшего зареванного бедолагу, охотник брезгливо полюбовался на «опору закона» и сплюнул под ноги:
– Пять минут даю. Чтобы привели себя в порядок. И немедленно… Слышишь меня, молокосос безмозглый? Не-мед-лен-но! Построить весь личный состав у ратуши. Будем выяснять, кого это столь замечательная идея посетила, устроить на моем участке шабаш. Понял?
Перепуганный унтер лишь лихорадочно закивал.
– Тогда что телишься?! Ис-пол-нять!!!
Еще через час бургомистр с тоскливой миной на лице выслушивал доклад палача, который после выволочки у руководства близко принял к сердцу свои методы проведения дознания. И теперь вымещал обиду на всех, кто ненароком подвернулся под руку.
– Лично предоставлю доклад наместнику. Лично! Это же бардак, господин градоправитель! Форменный бардак! Кто-то сунул на Изнанку необученное пополнение, без практики, без соответствующего оружия. Кто-то подверг риску жизни не только горожан, но и этих лоботрясов, не способных сходить по нужде без посторонней помощи! Они же обгадились в первое самостоятельное патрулирование! Как только вышли без присмотра наседки, тут же обделались с ног до головы! Счастье еще, что это случилось буквально под боком, и мы успели. А если бы – нет? Если бы их понесло в Заречье? Или, что хуже, на склады к заводам? Вы представляете, сколько трупов сегодня вечером пришлось бы отгружать на Солнечную Сторону?
Клаккер доверительно нагнулся к замершей рядом печальной крохотной фигурке чиновника:
– Нет, я понимаю, спокойствие городских властей и горожан дается тяжелым трудом. Вам приходится выплачивать столько премиальных, что никакой бюджет не выдержит. Но задумайтесь, чего бы стоило вам потом объясняться ради копеечной экономии с… – Похожий на стальной гвоздь палец вперился в небо. – Ведь там не будут выяснять, кто именно виноват в гибели молодых талантов, ради записи в личное дело отправленных под ваше мудрое руководство. За покойников спросят. И спросят жестко. Я бы даже сказал – жестоко…
– Предложения? – просипел бургомистр, осознавший всю глубину возможной проблемы.
– Гнать их отсюда грязными тряпками. Толку все равно – ноль, одна головная боль. Тем более, что порвали их неплохо, придется месяц-два по госпиталям задницы штопать и сопли вытирать… Предлагаю в докладе указать, что, благодаря вашему своевременному вмешательству, удалось спасти их от более тяжелой участи. Предотвратить потерю личного состава и пресечь попытку порождений Тени нанести непоправимый урон Городу. Думаю, вместе с господином начальником департамента Сыска и Дознания вы сможете подобрать правильные слова. И сделать упор на том, чтобы получить дополнительные финансы и нанять местных служащих, более подготовленных к решению городских проблем. Хватит с нас варягов, своими силами справимся.
– Финансы? – Бургомистр воспрял духом и оживился. – Конечно, сегодня же доклад составим. Прямо сейчас! А этих неудачников – домой, немедленно! Пусть лечатся, мне новые могилы на кладбище совсем ни к чему… Где Шольц? Позовите его сюда, пожалуйста…
Весело сбегая по ступенькам, палач ехидно откозырял руководству и отрапортовал:
– Господин градоначальник мечтает немедленно вместе с вами написать доклад о проделанной работе!.. Рекомендую не слезать с него, пока не реализуете мечту о новых местных унтерах для полицейских участков. Я так понимаю, в этой дурной истории торчат уши бургомистра, явно хотел мимо нас наличные прокрутить. И если копнуть, то ему очень не поздоровится. Поэтому куем железо, пока горячо. Добываем дополнительные финансы, чуть-чуть делимся – и в светлое будущее.