– Может, насчет девушки договоримся? – буркнул Шольц, глазами показывая Гжелике, чтобы та не шевелилась. – У тебя личный интерес, насчет меня вопросов нет. Но…
– Времена изменились, погонник, – лениво протянул бандит, с насмешкой разглядывая потенциальные жертвы. – И можешь не сопеть, я ваши штуки давно знаю. Чуть шевельнетесь – и по дырке в затылке. Каждому… Так что даже не пытайся лапать свой тайный пистолетик, или что там у тебя припрятано. Руки в гору, оба. И пальчики разжали… Вот так… Как только ладошки вздумаете опустить или шею почесать – так и вечная память…
Приоткрылась дверь, пропустив внутрь мрачного громилу.
– Бриц, их филер ждет на углу. Под извозчика нарядился, но я эту морду помню. Из соседнего участка.
– Идиоты… Даже человека со стороны взять не додумались… Ладно, здесь закончим, подсядешь с удавкой. Там место тихое, никому дела нет до соседей. Главное, чтобы на улице стрельбы не было. С человечком разберешься, одним скопом всех и оприходуем. Заодно тварь откормим… Иди пока, посмотри, чтобы больше никто рядом не околачивался.
Шольц лихорадочно пытался придумать выход из положения. Он вспомнил, где и как встречался со своим противником. Милый молодой человек, сумевший испортить отношения с родней, проиграв большую часть семейных запасов в карты. Потом одно время околачивался рядом со специалистами по взлому чужих бронированных чемоданчиков. Но пачкать руки в масле надоело быстро, и Бриц скатился к банальным грабежам, за что и был отправлен после поимки на каторгу… Будь сыщик один, он бы попытался укрыться за диваном и рискнул бы подстрелить мерзавца из тянувшего карман револьвера. Но Гжелика… Каким образом изловчиться, чтобы девушка не поймала пулю?
– Ну, как ты нашел это место? – вновь прозвучал вопрос, и ствол пистолета поднялся вровень с головой сыщика. – Три секунды на то, чтобы придумать красивую сказку. И лучше – поправдоподобнее… Раз…
– Я сопоставил два и два, вот и получилось, что племянник Луми как-то замешан. Все последние ошейники шли через него.
– Похоже, ты не врешь, – вздохнул Бриц и коротко хохотнул: – Представляешь? Единственное законное дело, и так неудачно все сложилось… Если бы не ваши крики о проклятой Тьме, можно было бы лавку в центре Города открыть! Товар – разбирали, как горячие пирожки. Чуть объявишь о новой партии, сразу очередь выстраивается. Только успевай деньги грести лопатой… Но ведь – нет, нельзя! Богатым ротозеям позволено спрятать монстра дома, чтобы дразнить соседей. А продавца – за решетку. Поскольку никто в ратуше не хочет выписать патент на торговлю нечистью.
– Люди могут погибнуть, – попыталась еще раз подать голос девушка, незаметно показав взглядом, что готова скатиться на пол, под ноги сыщику. – Ошейник сломается – и все, готовь труповозку.
– Тогда и ружья охотникам дома хранить нельзя, – усмехнулся подпольный торговец, поигрывая пистолетом. – Возьмет кто безмозглый да пристрелит родственничков. Чтобы мораль читать неповадно было… Так, последний вопрос: какого дьявола на Барахолке околачивается потрошитель? Что он там вынюхивает?
– Тебя ищет, – неожиданно прозвучал в комнате новый голос, и Клаккер подбил колени бандиту, заваливая тело на себя. Стволы «Гардов» взметнулись к потолку, один из пистолетов успел выстрелить, пробив дыру в побелке, а палач уже всадил тесак в грудь бандита. Провернув широкое лезвие, мужчина убедился, что враг больше неопасен, и свалил тело в сторону: – Минус три… Один внизу, приглядывал за санями. Второй в подвале, рядом с шипохвостом. И этот – третий…
Подойдя к столу, охотник понюхал чай, потом отхлебнул от чашки и поморщился:
– Остыл совсем…
Затем покосился на ошарашенные лица друзей и вздохнул:
– Знаешь, босс. В следующий раз, когда захочешь лично возглавить погоню, ты мне заранее скажи. Чтобы я по дороге соломки расстелил… Надо же было придумать – сунуться в чужое логово без подстраховки. Счастье еще, что я заскочил в департамент и переговорил с Зиццем. И вторая удача – что пацанята видели, как шипохвоста разгружали. Если бы не это, то я бы с мерзавцами поквитался. Потом. Но вот спасти вас – точно бы не смог.
– Да мы уже готовы были…
– Вы готовы были героически погибнуть. Парень вас бы положил, как беспомощных котят. Ладно, давайте в участок, вызывайте сюда команду. Я прихлопну тварь, что внизу сидит на цепи – и к нам вернусь. Там обсудим, что удалось раскопать…
Так неожиданно завершилась эпопея с «личным сыском» господина старшего обер-крейза.
Собраться вместе удалось только на следующее утро. Палач весь вечер потратил на оформление бумаг, помощь полицейским в обыске дома, конфискацию груды ошейников и пересчет денег в двух ящиках, забитых бумажными купюрами под крышку. После того как в ворохе мятых листов поставили последнюю закорючку, Клаккер успел еще заскочить в ратушу, где сдал тушку шипохвоста и полаялся от души с клерками о выплате премиальных. Домой он вернулся далеко за полночь и поэтому утром сидел на любимом стуле мятый и злой, как приконченная им вчера тварь.
Авантюрный вояж обсуждали мало, стараясь лишний раз не вспоминать о досадном ляпе господина старшего обер-крейза. Палач лишь попенял Гжелике, что та не прихватила с собой оружие и позволила врагу пробраться за спину. В остальном бритый налысо мужчина больше налегал на горячий чай и пирожки с мясом, купленные по дороге на службу. Когда солнце выкатилось на небосвод и окончательно рассвело, Клаккер спросил:
– Что делать будем?
Сыщик покосился на помощника и попытался сформулировать концовку будущего доклада. Слишком серьезную рыбу вчера прихлопнули, волна недовольства от богатых клиентов наверняка докатится до властей. Значит – надо отчитаться, не оттоптав при этом чужие высокопоставленные мозоли:
– Мы пресекли незаконную торговлю нежитью. При проведении ареста преступники атаковали силы полиции и были уничтожены. Собранные улики необходимо ликвидировать, чтобы пресечь дальнейший промысел.
– Это я понял, – отмахнулся охотник и потряс тяжелым мешком. – Я спрашиваю, с этим что делать будем?
Шольц удивился:
– Ты что, собираешься продать ошейники на Барахолку? Или сдать в ратушу, чтобы из-под полы фабрикантам загнали? Мы трупы тогда считать устанем.
– Что за день, – поморщился Клаккер, выбираясь к окну. Постоял, любуясь бликами солнечных лучей на укрытых снегом крышах, порылся в кармане и достал крохотное кольцо: – Ни ты меня не понимаешь, ни Гжелика… Зицца позвать – тоже будет глазами хлопать… Я спрашиваю – кто сделал эту безделушку? Кто наковал кучу железок, способных запечатать нечисть в нашем мире?
– Бриц, кто же еще? – удивился полицейский, раздумывая – стоит ли налить еще чаю, или пять чашек за утро вполне достаточно.
– Эта шпана? Хе, он в руках после каторги ничего путного не держал. Я не поленился, осмотрел пальцы покойника – там рядом ничего с кузнечным делом не было. Ни слесарки, ни работы с горячим металлом… Нет, Бриц лишь торговал, организовывал поставки и оплачивал загонщиков нечисти. У него хватило мозгов понять, какая полезная вещь свалилась ему в лапы, но создать подобное – бывшему медвежатнику-неудачнику не по зубам.
– Тогда кто это? – спросила Гжелика, внимательно слушавшая разговор.
– Вот это и есть главный вопрос, который я вам задал еще позавчера. И на который мы пока не ответили.
Девушка поежилась, вспомнив о «приключениях», и протянула:
– Выходит, впустую все? Посредник убит, ниточек у нас нет. Как будем искать?
Палач покрутил крохотный ошейник на пальце и усмехнулся:
– Искать буду я. Мастер в каждое изделие вкладывает кусочек нечисти. То ли шкуру с кого на лоскуты пустил, то ли когти постригает – не знаю. Но запах есть… А еще у нас есть целый мешок железяк, который позволит отследить, откуда растут ноги у горе-изобретателей. Где их логово… С одной безделушкой след не зацепить, а с мешком – я за полдня все закоулки проверю.
Сыщик решительно выбрался из-за стола и приказал, давя любые возражения в зародыше:
– Вместе пойдем. Унтеров посообразительнее подхватим – и вперед, по закоулкам. Хватит с нас неприятных неожиданностей. Гжелика – на хозяйстве, а мы – на охоту. И готов поспорить на премию, что ниточка приведет на Барахолку. Слишком много совпадений с этим гадюшником связано… И не надо сопеть обиженно. Сказал «на хозяйстве» – значит, здесь за старшую, за порядком присматривать…
Поздним вечером группа до зубов вооруженных мужчин добралась до заветного подвала. Местная шпана испарилась при одном виде полицейских, оставив лишь сопливого мальчугана. С интересом разглядывая дробовик палача, чумазый сорванец звонко обрисовал ситуацию:
– Старшие уже хотели звонить. Там Бриц зверье держал. Его люди сунулись, так всех порвали. И еще банду Лютера тоже порвали, когда они полезли чужие запасы проверить… Теперь боимся, что за нами придут… Дядь, а оно заряжено? Дай пострелять!
– Приходи завтра в обед в управление, постреляешь. Сам прослежу, чтобы настоящий револьвер выдали и патронов жменю. Как самому смелому.
– Не врешь?! – Глаза мальчишки загорелись азартным огнем.
– Чтобы я – и врал? Когда такое было… Лучше покажи, где в подвал еще лазы остались, чтобы ни одна зараза не ушмыгнула… Ты мне поможешь, и я завтра не зажмусь, все по-честному.
– Ты обещал, – солидно кивнул беспризорник и засеменил впереди отряда, показывая дорогу. – Ходы все завалили еще осенью. Там только один лаз и остался. Вон он, у битых кирпичей начинается…
Веркер медленно выкопался из груды вонючего тряпья и прислушался к грохоту выстрелов за дверью. Похоже, охотники за головами все же нашли мастера. И хитрые финты компаньона так и не помогли запутать следы. Подождав, пока шум утихнет, мужчина проверил пистолет, поудобнее перехватил рукоять и прикрыл сверху рваньем.
Загремел засов, и в подвал ворвались яркие лучи фонарей. Споткнувшись о порог, внутрь ввалился бритый налысо здоровяк, тащивший за хвост убитую тварь. Следом заглянул маленький толстый коротышка, покрутил головой, принюхался к спертым запахам и исчез обратно. Хозяин комнаты ждал, когда чужак поднимет обрез, чтобы опередить его, но палач бросил оружие на верстак, разгреб сваленные в кучу железки и устроился на освободившееся место. Потом приподнял за хвост мертвую помесь барбоса и крокодила и проворчал: