— А вы, сестра, никому не расскажете?
— Нет, клянусь моей верой!
— Вы уж чем-нибудь посерьезней поклянитесь. Я вот без веры особой живу — не кашляю. Сердцем там, жизнью матери…
— Синьор Алгиси! — Лиза повысила голос. — Я не доносчица. Если мне что-то не понравится, я… — Она замешкалась, покрутила головой. — Спрячусь в шкаф!
Рокко усмехнулся. Он тщательно вытер блюдо, положил на стол и принялся капать на него из флакончиков. В перерывах между заклинаниями пояснял:
— Хочу прослушать разговор Фабиано с Выргырбыром. Чует мое сердце — что-то там неладно… Вы вот знали, что монастырь в Ластере?
— Я, кроме Вирту, ничего не знаю, — засмеялась Лиза. — Какая мне разница?
— И то верно, сестра.
Лиза Руффини больше всего хотела сейчас спрятаться в укромный уголок и вознести молитву. Она думала, что к этому времени уже будет в монастыре, где это запросто, и предположить не могла, что окажется в берлоге колдуна. Где постоянно проходят диомерзкие ритуалы, а сверху несутся звуки, не оставляющие сомнения в своей греховности.
«Ах, скорее бы уже все наладилось», — с тоской думала Лиза, подбрасывая яблоко.
— Ну вот, — сказал Рокко, закрывая последний пузырек. — Дайте-ка яблоко, сестра.
Лиза подошла к столу, протянула яблоко и с любопытством посмотрела на залитое разноцветными жидкостями блюдо.
— А что, вот так можно было разговор устроить? — спросила она. — Зачем же вы синьора Моттолу на улицу выгнали?
— Затем, что устрой я разговор здесь — он бы нас на улицу выгнал, — объяснил Рокко. — А я не привык, чтоб меня из своего дома выставляли. Я ему еще замедлитель волшебства влил, пусть померзнет, задница толстая. Простите, сестра…
Лиза вдруг улыбнулась. Посмотрела на свое облачение. Раньше Рокко обращался к ней строго на «ты», да еще дерзил и пошли́л при каждой возможности без зазрения совести. Теперь же — вон какой вежливый, извиняется еще. А ведь Лиза пока даже не настоящая монахиня. Значит, есть все-таки в этом грешнике почтение к Дио!
Рокко, поймав на себе внимательный взгляд Лизы, покраснел и отвернулся.
— Разговор очень по-разному можно устроить, — заговорил он, скрывая непонятное смущение. — Иные окно предпочитают, чтобы шею потом не гнуть. Но окно висит постоянно, это ж окно. По нему препараты размазывать неудобно. Еще можно зеленого демона из преисподней вызвать, он уж остальное сделает. Ну, это если очень срочно, а серьезных препаратов под рукой нет. А вообще, самое престижное, — с яблоком.
С этими словами Рокко откусил от яблока здоровенный кусок и положил оставшееся на блюдо — укусом вниз. Сок потек из плода, смешался с препаратами, и блюдо принялось светиться. Лиза с любопытством наклонилась над ним, не заметив даже, как оказалась совсем рядом с Рокко, который тут же взволнованно завозился:
— Вы, сестра, стульчик-то возьмите, чего стоять? — пробубнил он, пережевывая яблоко.
Лиза подвинула стул, уселась рядом с Рокко и, бросив взгляд на блюдо, тихонько вскрикнула, тут же зажав рот ладошкой.
— Ничего-ничего, он нас отсюда не слышит, — сказал Рокко.
Изображение Фабиано расположилось в правой половине блюда. Жрец как будто смотрел прямо в глаза Лизе. Она поежилась.
— В колодец глядит, — пояснил Рокко. — Сейчас уже начнется…
И правда — началось. Левая половина блюда потемнела, Лиза увидела комнату — мрачную, с каменными стенами и шкафом. Таким же черным старинным шкафом, как тот, в который она зашла в подвале церкви, как тот, что стоял за ее спиной сейчас.
— Монастырь, — благоговейно прошептала она.
— Выргырбыр! — поднял палец Рокко.
Появившийся на блюде человек напоминал мертвеца. Желтая сухая кожа туго обтягивала череп, жидкие седые волосы почти не прикрывали лысину. Глаза — блеклые, водянистые, губы — тонкие, злые.
Фабиано наклонил голову:
— Рад приветствовать вас, герр Гуггенбергер. — Голос негромко доносился из самого центра блюда.
Выргырбыр в ответ плотнее сжал губы.
— Герр Гуггенбергер, я сделал все, что полагалось, но не получил от вас причитающегося и поспешил к своему колдуну, чтобы разобраться в ситуации…
— «К своему колдуну»! — фыркнул Рокко. — Какова наглость!
— Тише ты! — толкнула его локтем Лиза и сама даже этого не заметила — обратилась в слух.
— Эти бездельники что-то натворили, и ритуал прошел с ошибкой, — продолжал Фабиано. — Девушка здесь, с ней все в порядке, но у нас закончился порошок для перемещений в пространстве, и…
Непривычно и неприятно было видеть Фабиано таким — тараторящим, заискивающим, подбирающим слова. Лиза в волнении кусала губы. Ей не полагалось слышать этот разговор! Но что же теперь, в самом деле, взять и в шкаф спрятаться? Глупо как-то…
В конец запутавшись, Фабиано замолчал. Выргырбыр, наконец, отверз уста. Голос его оказался таким же безжизненным, как и вид:
— Что будете предпринимать для исправления ситуации, синьор Моттола? У вас осталось меньше девяти часов, иначе нашей договоренности конец.
«Договоренности? — озадачилась Лиза. — О чем это они?»
Фабиано встрепенулся:
— Порошок можно достать в соседнем городе, я сию же секунду отправляюсь за ним. Но дороги замело, это может занять время… Я успею! Вам совершенно не о чем волноваться, герр Гуггенбергер.
— Волноваться следует вам, синьор Моттола. Мы найдем нужную кандидатуру из местных, если придется. А вот вы сгниете в своем диобоязненном Вирту. И ваш сын. И его дети.
Показалось, или Фабиано побледнел? Ах, лучше бы показалось! Но его кожа и впрямь сделалась белой, даже серой.
— Герр Гуггенбергер, — пробормотал жрец, — я… я решу эту проблему, клянусь Дио!
Лиза чуть не вскочила со стула, но Рокко удержал ее за руку. Внутри девушки все кипело.
— Как он мог?! Как…
— Тихо! — шикнул Рокко. — Слушай. Это еще не все, уверяю.
Бурля от негодования, Лиза уставилась в перепуганное лицо Фабиано. Клясться Дио! Да это ведь один из великих грехов!
— У нас тут Дио — не в большой чести, не трудитесь, — поморщился Выргырбыр. — Комитет попаданцев засек небольшую активность на окраине города. Дважды. С вами это никак не связано?
— Как раз хотел об этом говорить, — закивал Моттола. — В результате сумасшедшего стечения обстоятельств в Ластер перенеслась приговоренная к смерти девушка, Энрика Маззарини. Она весьма строптива, но, насколько я понимаю ситуацию, должна охотно согласиться на замужество. Если сумеете ее найти, она решит все проблемы. А синьорита Руффини станет моим вам подарком в знак доброго доверия и в качестве извинений за доставленные неудобства.
Лиза обмякла на стуле. Подарком… Она станет подарком! Энрика должна согласиться на какое-то замужество! Да что там такое происходит?!
— И как, по-вашему, я должен ее искать? — нахмурился Выргырбыр. — Я ведь не могу официально подключить к этому Комитет. Разве что она случайно попадется стражникам…
— За ней отправился Нильс Альтерман, — перебил Фабиано. — Будь я на вашем месте — сосредоточился бы на нем. Полагаю, многие хотят с ним перемигнуться. А он точно отыщет скрипачку. Я отлично выдрессировал вашего щенка, он знает, что такое долг.
Выргырбыр задумался, несколько раз медленно кивнул. Лицо Фабиано выразило облегчение. Лиза смотрела на него, раскрыв рот. Не хотелось верить в услышанное. Быть может, это какой-то глупый розыгрыш? Рокко наколдовал в блюде ерунду, которой и существовать не могло!
— Насколько вам необходим Альтерман? — спросил Выргырбыр. — Вы правы, с ним очень многие хотели бы поговорить по душам, особенно наш уважаемый король, который так и не одобрил решения суда. Его величество сейчас не в лучшем настроении из-за заминки с кандидаткой, и мне бы хотелось чем-то его порадовать.
— Нильс превосходно выполнил свою задачу, — отвечал Фабиано. — Он подготовил прекрасных людей, на которых я могу положиться. Теперь в Вирту есть карабинеры, способные навести порядок и защитить власть. Пожалуй, сам Альтерман больше не нужен Вирту.
— Превосходно, — усмехнулся Выргырбыр. — Я начинаю действовать. Вы тоже не задерживайтесь. Золото полу́чите сразу же, как только в моих руках окажутся Энрика Маззарини, Нильс Альтерман и Лиза Руффини.
— Но…
— Это ваши слова, синьор Моттола. Не отказывайтесь от них, в Ластере не уважают тех, кто не хозяин своему слову. Вы совершили ошибку и собираетесь искупить ее. Похвально. А теперь отправляйтесь за порошком и постарайтесь, чтобы синьорита Руффини никуда не пропала. До свидания, синьор Моттола.
Левая часть блюда потемнела. Рокко провел над ним рукой, и синее пламя пожрало все разлитые препараты и обкусанное яблоко. Лиза, кусая губы, смотрела на чистейшее серебристое блюдо.
— Идите в мою комнату, сестра.
Рокко кивнул в сторону неприметной двери в каморку. Лиза проследила за его взглядом, повернулась и заглянула в глаза.
— Зачем?
— Вы что, ничего не поняли? Нет никакого монастыря. Понятия не имею, что там творится, но Дио от этого явно не в восторге. Спрячьтесь и сидите тихо, а я скажу, что пытался отправить вас в монастырь, но опять накосорезил. Получу по башке — не привыкать. Потом разберемся, что делать.
Лиза почувствовала, как все тело онемело, руки и ноги отказывались слушаться, а с улицы уже доносится грозное поскрипывание снега под шагами Фабиано Моттолы.
— Бегом, — прошипел Рокко. — Ну?
Лиза покачала головой:
— Нет, синьор Алгиси. Я благодарна за заботу, но моя вера — все, что у меня есть. Если Дио угодно испытать ее таким образом…
— Лиза! — Рокко повысил голос. — Дио — отдельно, а вся эта мразота — отдельно!
— Они знали, что вы будете прослушивать разговор, и разыграли спектакль, чтобы меня испытать!
Рокко покачал головой:
— А я-то думал, что Энрика — дура…
Скрипнула, стукнула дверь. Лиза успела заметить, как на лице Рокко появляется услужливая радушная улыбка, прежде чем он повернулся к Фабиано:
— Ну как, ваше священство, состоялся разговор? Как поживает Выргырбыр? Не мучает ли его кашель, или еще какая напасть?