Фабиано оскалил зубы:
— Дочка, ты, я вижу, полагаешь, будто твоя сила так уж нам нужна. Что ж, будет обидно тебя расстраивать. А теперь — где мой сын?
— Да в церкви, девок голых обнимает, — ответил Рокко. — Где ему еще быть-то? Как в первый раз, честное слово…
Ламберто охнул. Фабиано побагровел:
— Знаешь, Алгиси, вот теперь, после этих слов — уже точно — все!
Развернувшись на каблуках, жрец вышел из дома. Следом за ним выскочил Ламберто. И не успели отзвенеть удаляющиеся колокольца, как дверь открылась и помятый мужичонка пробасил:
— Ау, хозяева! Говорят, у вас…
— Да-да, конечно, — спохватился Рокко и, метнувшись к полке, взял один из приготовленных накануне флакончиков. — Вот, держи, пятнадцать медных.
— Всегда ж пять было! — возмутился мужик.
— Нынче дефицит, мало вышло, ингредиенты в цене подскочили, вот и ценник возрос.
Мужик, ворча, отсыпал положенное количество мелочи, потом скрутил пробку с флакона и залпом опрокинул содержимое. Тут же будто преобразился, посвежел, приосанился, улыбнулся и вовсе оказался Филиберто Берлускони.
— Ну, — крякнул он, — теперь и на службу можно. А то я под пристальным наблюдением, за елку-то…
— Так вот ты и зарабатываешь? — спросила Лиза, когда Филиберто ушел. Рокко пожал плечами:
— И так, и иначе. По-всякому. Осуждаешь?
Лиза подумала. Улыбнулась.
— Нет! — сказала она. — Кажется, у нас будет очень интересная жизнь.
«У нас! — ужаснулся мысленно Рокко и украдкой ощупал свое обручальное кольцо. — О, Дио всевеликий! Во что ж я впутался? И как теперь тут быть?»
Из размышлений его вырвала Ванесса, вцепившись ногтями в ухо.
— Значит, так, — пропела, нежно заглядывая в глаза. — Теперь ты мне все-все расскажешь, милый братец Рокко. Где это вдруг мой благоверный? И что вообще тут происходит? Почему на столе брошены препараты для ритуала смены личины?
Нильс, закусив губу, вышагивал по утоптанному снегу босыми ногами. Темно. Только костры горят то тут, то там. У костров стоят стражники, и куда бы Нильс ни шагнул, стволы винтовок следуют за ним.
От боли в отмороженных ступнях хотелось кричать. Без шинели тоже приходилось несладко. Никто, по идее, не запрещал греться у костра, но Нильс не хотел приближаться к стражникам. Если они почувствуют слабину, то уже не отстанут. Пусть злятся и ждут, когда он сломается. А он… Он не сломается. Он будет ждать шанса до последнего. Даже когда дракон выпустит в него струю огня, он будет надеяться. Дио всегда дает крохотный шанс на спасение. Главное суметь его увидеть. А для этого надо думать о нем, сфокусироваться на нем, а не на сиюминутном комфорте.
— Стой, кто идет! — донеслось от самого леса.
Нильс посмотрел туда. Из-за дерева вышла широкая фигура и голосом Адама Ханна произнесла:
— Комитет. Вольно. Мне с осужденным поговорить.
На душе хотя бы потеплело. Адам захотел поговорить. Может, вот он, шанс, который дает Дио?
Скрипя сапогами по снегу, Адам Ханн приблизился к Нильсу, остановился в шаге от него.
— Я думал, о чем ты говорил, — сказал он. — Согласен, не все в той истории понятно. Только вот главного это не отменяет. Леонор мертва, а принц проклят. Ты не заставишь меня его ненавидеть. Он даже не знал, что отбирает Леонор у меня. Кто ему докладывал о каком-то мальчишке, что смотрел на нее влюбленными глазами?
— Фрейлина, Адам, — напомнил Нильс. — За что погибла она? А что если…
— А что если Торстен изменил Леонор, — перебил его Адам Ханн. — Ты об этом?
Нильс молчал. Адам вздохнул и положил руку ему на плечо.
— Нильс… Пойми, я не идеализирую принца. Да, вполне возможно, он изменял Леонор с фрейлиной, и потому дракон сожрал их обеих. Но люди каждый день изменяют тем, с кем живут. А дракон пристал только к принцу. Не надо искать связи между моральным обликом принца и постигшим его проклятием.
— А я склонен поискать, — упрямо произнес Нильс.
— У тебя не осталось времени на поиски.
— Корона, — напомнил Нильс.
— Случайность.
— Мы не верим в случайности!
— Я теперь верю. Прощай, Нильс.
Адам обхватил Нильса руками, прижал к себе. И, прежде чем отодвинуться, сунул ему в карман штанов что-то холодное и тяжелое. Пистолет?
Нильс заглянул в потемневшие глаза друга и кивнул:
— Спасибо!
Адам покачал головой:
— Один патрон, Нильс.
И, не оглядываясь, пошел обратно к лесу. Нильс смотрел ему вслед. Хотелось кричать, догнать его и… И что?
Нильс запустил руку в карман, нащупал широкую рукоять «Desert Eagle», любимой пушки Адама. Может, это и есть лучший вариант? Шанс избежать мучений?
Нильс взволнованно заходил по поляне, то приближаясь к краю утеса, то удаляясь. Дио осуждает самоубийство, все верно. Но как еще расценить Адама Ханна, если не как посланника Дио?
— Я проиграл, — прошептал Нильс губами, уже почти не слушающимися от холода. — Я уже умираю. Дио… Дио просто дал мне шанс уйти с достоинством. Что ж, я принимаю этот шанс.
Он подошел к краю утеса, посмотрел вниз, в непроглядную тьму. Где-то через полтора часа откуда-то оттуда вылезет дракон. Где-то через час тут, под самыми его ногами, на утесе появится Энрика. Сумеет ли она выбраться, глупышка? Или будет ждать смерти, надеясь на чудо? Надеясь на него…
— Прости, Рика. — Нильс опустил руку в карман. — Я не сумел…
— Вы меня, конечно, извините, — донесся тихий голос снизу, — но я не Рика, я Сесилия. Просто предупреждаю, чтобы вы не наговорили лишнего. Ну, чтобы стыдно потом не было.
Пальцы Нильса разжались. Он узнал голос той самой служанки, что отважно пилила напильником прут.
— Ты-то что здесь делаешь? — тихо спросил Нильс, стараясь делать вид, будто смотрит вдаль.
— Стою. Минут двадцать уж… Холодно — страсть.
— Прости, помочь нечем, сам чуть жив. Наверное, даже спрашивать не стоит, что за глупость тебя сюда выгнала, да?
— Да, наверное, не стоит, — вздохнула Сесилия. — А вот интересно, дракон меня сожрет?
— Вряд ли. Не майся дурью, Сесилия. Поверни камешек в другую сторону, вернешься, где была.
— Там меня схватят и в темницу бросят. За кражу короны. Я уж лучше здесь, пока мозги от холода совсем не свернулись. Эх… А госпожа Энрика сейчас, верно, замуж выходит…
Топот копыт привлек внимание Нильса. Он развернулся и увидел в свете костров и выглянувшей из-за тучи луны небольшой отряд вооруженных стражников.
— Стой, кто идет! — заорал командир отряда, охраняющего Нильса.
— Едет! — сухо отозвался, спрыгнув с лошади, командир прибывшего отряда. — Произошла небольшая ошибка, вместо принцессы на Уступ перенеслась служанка. Мы ее заберем.
В этот миг Нильса осенило. Обдумать план он толком не успел. Повернулся к обрыву и прошептал вниз:
— Сесилия, подыгрывай!
— На чем? — немедленно осведомилась та.
— Сообразишь!
Стражники пререкались. Нильс, набрав полную грудь воздуха, закричал:
— Измена!
По крайней мере, внимание привлечь получилось. Все повернулись к нему, и старые, и новые.
— Они задумали выкрасть принцессу и уехать с ней из города! — говорил Нильс быстро и громко, стараясь не оставлять места собственному голосу разума. — Это предатели! Дракон опять нападет на город!
Секунды три казалось, что ничего не произойдет, его просто проигнорируют.
— Что ты мелешь? — крикнул спешившийся стражник. — Там, на утесе, просто служанка!
И тогда Нильс повернул голову:
— Скажите, как вас зовут, о несчастная жертва дракона!
— Мое имя — Энрика Класен! — тут же закричала Сесилия, попытавшись даже изменить голос, в чем, право, не было большой необходимости. — Пожалуйста, спасите меня скорее, и пусть Ластер сгорит!
— Изменники! — ахнул кто-то.
— Постойте! Да она врет!
— Врет? А ну, покажи приказ, подписанный его величеством!
— Да его величество и не знает…
— Ну точно. Изменники! Взять их!
— Да пошел ты, мы действуем в интересах государства!
Выстрел. Вслед за ним — еще и еще. Нильс бросился на снег, вжался в него, слушая все учащающуюся канонаду. Выстрелы, крики, ржание перепуганных лошадей… Рядом с Нильсом, хрипя, повалился один из стражников. Нильс одним движением перевернул его, расстегнул и принялся стягивать шинель.
— Сесилия? — крикнул он. — Ты там не упала от страха?
Выстрелы затихли, смолк последний стон.
— Я тут от страха чего только ни наделала! — дрожащим голосом отозвалась служанка. — Но, кажется, не упала. Все правильно сказала?
— Абсолютно. Умница. Сейчас брошу тебе…
— Ты!!! — На грудь Нильсу опустился сапог. — Это ты все устроил, проклятый сукин сын?!
Плюясь кровью, над ним возвышался стражник. Дрожащими руками он пытался попасть патроном в патронник карабина.
— Уж тебя-то я успею…
Нильс выхватил пистолет из кармана, навел на голову стражника и спустил курок. Словно дикий зверь, «Desert Eagle» рванулся из рук, рявкнул, плюнул огнем. Единственный патрон отшвырнул последнего оставшегося в живых врага на добрых полметра.
— Спасибо, Адам, — прошептал Нильс. — Ты даже не представляешь, как помог.
Он стащил, наконец, шинель с мертвеца. Перевернулся на живот, подполз к краю утеса, держа стражника за руку, и опустил один рукав вниз.
— Хватайся, — крикнул он Сесилии. Только не дергай, мне практически не за что держаться. Осторожно карабкайся вверх.
— Поняла!
Нильс уже позабыл, какая там высота. Очевидно, Сесилии пришлось прыгнуть, чтобы ухватиться за рукав. Шинель натянулась резко. Нильс что было сил сжимал правой рукой — рукав шинели, левой — запястье стражника. Сесилия была легонькой, но все же Нильс и стражник потихоньку ползли к обрыву.
— Ну же, ну! — сквозь зубы шипел Нильс. — Быстрее!
Когда он уже наполовину повис над пропастью, Сесилия вцепилась ему в руку. Нильс, рыча, согнул локоть и буквально вышвырнул девчонку наружу. Та с визгом упала в снег, но тут же вскочила. Чуть медленнее поднялся Нильс.