Спорили, конечно, по-норвежски, да еще на каком-то диковатом диалекте; но вы изумились бы, увидав, сколь резко возрастают лингвистические способности человека, если речь ведется о его дальнейшем существовании.
- Зря, сынок, не следовало этого творить, - молвил, наконец, Хэнк Прист без особого раздражения. Я пожал плечами:
- Вам тоже многого не следовало вытворять, Хэнк. Чересчур поздно было прибегать к обращению "сэр" или старому доброму "адмирал"*.
- На Котко наплевать и начхать. Можете застрелить каждого и всякого Котко - сколько в мире насчитывается. Милости прошу. Но выслеживайте их на собственный страх и риск. Самолично! Господи помилуй, Хэнк, вы втянули в свою авантюру секретные правительственные службы Соединенных Штатов! Что стряслось, капитан Прист? Америка - не худшая на земле страна, вы служили ей верой и правдой - сколько? Тридцать лет? Сорок? Ведь я не смеюсь, не издеваюсь - действительно хорошо служили... Зачем же теперь втягиваете Штаты в международную грызню отнюдь не малого размаха, утоляя личную ненависть?
- Мэтт...
- И злоупотребляете дружбой человека, не слишком-то много друзей себе нажившего за... сколько ему нынче? Я не в счет, Хэнк. Мне устраивали всевозможные подлости как служебного, так и внеслужебного свойства. И вы - не мой старинный друг. Но Мака!..
- Мэтт!!
- А ребятки, ставшие мишенями для посетителей вашего платного тира? Везерилл, Бенсон, Лоуренс... Вы пришли к Маку за помощью - и получили ее! Из дружеской, щедрой руки! Веря вам, человек нарушил все установленные правила, отрядил, простите за похвальбу, лучшего полевого работника - содействовать Хэнку Присту в затее неправедной и все же выгодной для отечества, будь оно четырежды... благословенно!
- Ларс, обыщи его! Только осторожно. И Хэнк приступил к допросу Мисти, которую весьма бесцеремонно определили к левой от меня стене. Кроме Шкипера в комнате собралось только четверо, хотя с перепугу мне почудилось, будто вломился добрый полк. На лестнице раздавались голоса и, наверное, подле виллы караулило еще несколько человек.
Ларс оказался тем самым жилистым пожилым субъектом, что послужил мне проводником в Олесунне. Я вспомнил: он сражался бок-о-бок с Пристом и однажды спас ему жизнь. Пиратский квартирмейстер, стало быть...
- Вы славно вооружились, мистер Хелм, - объявил норвежец, покончив с процедурой и отступая. - Вы могли бы оказать нам отличное сопротивление!
В голосе Ларса прозвучала искренняя досада.
- Против этого? - Я махнул рукою в сторону ближайшего пулеметного дула. - И потом, не имею претензий к норвежцам. Кроме одной: изувечили шведский язык.
- Хорошо воевать вместе с господином Зигмундом и его другом, Хелмом. Скучное нынче житье, пасмурное. Хорошо старые времена вспомнить. Пожалуйста, сударь, сядьте на место, прошу вас.
- Не знаю! Говорю - не знаю, - заорала Мисти. - Линк ни слова не сказал о своих грядущих планах! Если они вообще были!
- Прекратите докучать женщине, Хэнк, - устало попросил я. - Сам отвечу. Я велел Денисону вывезти вашего ненаглядного Котко вон из страны. Вывезти аллюром четыре креста! И подальше. Туда, где не шатаются легендарные герои Сопротивления, помнящие великолепного Зигмунда и неизменно готовые к услугам. Захотите пристукнуть миллионера-невидимку - придется орудовать самому.
Прист обернулся и с минуту разглядывал меня, как заморскую диковину. Потом произнес:
- Ларс, уведи женщину и товарищей вниз. Я хочу побеседовать с господином Хелмом наедине.
Когда норвежцы и Мисти удалились, Хэнк вздохнул и миролюбиво осведомился:
- Что же мне с тобою теперь делать, а, сынок?
Так спросил ковбой, заарканивший медведя гризли, - окрысился я. Мозгами пораскиньте! Везерилла в ущелье скидывали - недолго думали? Еще один бедный дурень, поверивший бравому герою. Удовлетворите мое любопытство: за что именно парня прикончили?
- Заподозрил? - блекло промолвил Прист.
- Заподозрил, однако не знаю наверняка. Возможностей только три. Настоящая катастрофа, но в эдакие совпадения, простите, не верю. Эльфенбейн - только зачем доктору было резать курицу, несшую золотые осведомительские яйца? И вы. Шкипер.
Прист подошел вплотную и поглядел поверх рассыпанных на столешнице листов. Он, как и встарь, во Флориде, казался просоленным, отважным морским волком - седые волосы, обветренное лицо, бледно-голубые глаза. Но теперь я, к великому сожалению, считал его просто волком - безо всяких лестных и романтических эпитетов.
Он явно устал. Но и я несколько утомил свое бренное тело в продолжение последних суток - почти голодных и начисто бессонных. Мы оба достигли финиша, и гонка была тяжелейшей.
- Мне было очень жаль Роберта, - спокойно сказал Хэнк. - Ты, пожалуй, понял: я преднамеренно скармливал сведения Эльфенбейну, которого наняла компания ОНЕКО, в свой черед обманутая - неважно как - насчет затейливых эволюции у Торботтена.
- А мы с Дианой служили подсадными утками? Точнее, героями-самоубийцами? Как те бедняги, шедшие в атаку на оружейный склад, и не знавшие, что вы сами заботливо скормили немцам точное время диверсии, дабы на приволье, без помех потопить в Розвикене армейский транспорт?
Шкипер холодно улыбнулся.
- Домашние задания вы умеете выполнять на круглую пятерку, мистер Хелм. Да, осведомить Эльфенбейна было необходимо: Котко не так легко соглашался клюнуть, и не очень-то стремился отхватить лишний ломоть пирога, если мог по праву и закону получить кусок достаточно сытный. Вот почему я предварительно обвел вокруг пальца ОНЕКО. Узнав, что соперники зашевелились, что на Торботтен и Зигмундовский сифон разинули пасть посторонние, делец не выдержал - такова уж их порода. Ненасытная публика, сынок. А ОНЕКО сделала вполне очевидный шаг: наняла пресловутого доктора Эльфенбейна, известного международного специалиста по геологическим грабежам и незаконным разработкам. Его репутация и Котко впечатлила.
- Сложновато, - заметил я.
- Не слишком, сынок. Припомни: я хотел одного-единственного: заманить Котко в Норвегию. Чем большую катавасию чинили, чем непонятнее становилось положение вещей, тем крепче Котко убеждался: каша заваривается очень серьезная и очень прибыльная.
- Конечно.
- Эльфенбейна тоже следовало убедить на совесть, ибо Слоун-Бивенс отнюдь не дурак. Поэтому я велел Робби ненароком продаться и любезно сообщать эксперту все, что надлежало. Доктора якобы сбивали с панталыку, а настоящие места свиданий и пароли были совсем иными - теми, которые указывал Везерилл... К несчастью, старый Шкипер слишком поздно узнал: Везерилл без ума от никчемушной, слащавой ханжи Эвелины Бенсон, работавшей на посылках. Мальчик испугался - вполне обоснованно, - что его пассия может в итоге пострадать, и крепко. Потребовал: известите Эвелину обо всем, вызовите ей сопровождающего, такого, чтоб на пушечный выстрел приблизиться не решились! Это совпадало и с моими собственными планами - я попросил Артура отрядить тебя. Но Роберт почуял неладное, стал сомневаться во всей предстоящей операции. Стоило ему встретиться с Эвелиной - и пиши пропало... Я не хотел этого делать, но другого пути попросту не было. Ты-то хоть понимаешь меня, сынок.
Я чуток расчувствовался. Хэнк совершенно искренне взывал к моему здравому разумению: профессионал пояснял профессионалу, отчего устранил подчиненного. Я разумел, и простил бы непременно - только в руке Хэнка по-прежнему обретался мой револьвер, и нельзя было позабыть, когда, у кого и зачем Шкипер отобрал оружие.
- Понимаю.
- В итоге все вроде бы пошло на лад, - невозмутимо, доброжелательно продолжил капитан. - Когда вмешался Хелм, стяжавший себе изрядную и недобрую славу, работавший вместе с Полем Денисоном - и Котко, и Эльфенбейн уверились: американское правительство одобряет и поощряет грядущий грабеж. Котко решил: дело пахнет миллиардами, отринул последние сомнения. И ринулся в Норвегию...
Хэнк по-мальчишески рассмеялся.
- Ведь умора, сынок! Чистый цирк! Опытное, дошлое жулье, бандюги международные выслеживали и караулили друг друга, платили, грозили, метались - и чего ради? Вор у вора сортир хотел украсть! Забракованный гальюн. Судовой нужник.
- Это великолепно, - признал я. - Но Роберт Везерилл погиб. Эвелина Бенсон погибла. Своими руками я выкинул человека за борт, полагая, что важность задания оправдывает любые действия.
- Черта с два. Ты утопил Бьерна за то, что парень выставил тебя посмешищем, сосунком, никуда не годным телохранителем.
- М-м-м... Пожалуй, - согласился я. - С некоторыми оговорками отвожу Бьерна. Как насчет Дианы Лоуренс?
- Ты покинул ее в номере одну. Хладнокровно и обдуманно. Это называется - оставить отряд прикрытия.
- Не слишком хладнокровно, - возразил я. - И не одну, а на пару со "смит-и-вессоном". Вот он, у вас. Ибо на всем белом свете вы были единственным, способным 3 это сделать. Ручаюсь: никому иному Диана оружия не, уступила бы. А вам доверяла всецело. Я отдал исчерпывающие распоряжения, Диана устояла бы, отбилась - убежден... Только вмешались вы - человек, на коего девушка полагалась безоговорочно. Как и множество других... Вы пользовались неограниченным кредитом, Шкипер... К сожалению.
- Когда ты заподозрил меня?
- Связные вовсе не были такими трусами, какими вы их представили. Один преспокойно кормил спаниэлей, восседая в ресторане; второй устроился на холме и с полным самообладанием следил за побоищем, разыгрывавшимся в двух шагах. Потом невозмутимо вышел на свидание. Пять за храбрость. Но, не будь они трусами, не требуй опеки, заботы, присмотра - вы, Шкипер, не смогли бы устроить бессмысленную игру в шпионаж, назначить пароли, потребовать полной скрытности. А вообще, я усомнился изначально.
- То есть?
- Как выражался Маугли, мы одной крови: ты - и я. Коль скоро близкого нам человека погубят, мы, взыскуя мести, не ударимся в идиотские патриотические подвиги. Конечно, если считать похабное международное воровство подвигом... Нет, мы двинемся куда надо, и