Лорд ди Кэсерил утверждал, что мир духа и материальный мир существуют рядом, как две стороны монеты или стены; боги не где-то далеко, а прямо здесь, постоянно, и чтобы их увидеть, нужно найти особый угол зрения. Их присутствие так же всепроникающе и невидимо, как луч солнца, касающийся кожи, словно стоишь голым, с завязанными глазами, посреди невообразимого полудня.
Демоны же, в свою очередь, больше напоминают воров, сующих руки в чужие окна. Что теперь происходит внутри Фойкса? И если оба брата подойдут к ней сзади, сможет ли она, не глядя, отличить, кто есть кто?
Иста закрыла глаза, чтобы проверить ощущения. Скрип седла, звук шагов лошадей, лёгкий стук, когда копыто ударяется о камень; запах её коня, её пота, свежий аромат сосен… больше ничего.
Ещё рейну беспокоило, что же увидел демон в Исте, когда они встретились взглядами.
Они разбили лагерь у очередного прозрачного ручья, когда стемнело уже настолько, что едва хватало света, чтобы найти хворост для костра. Но гвардейцы натащили целую кучу; у Исты появилось подозрение, что не она одна беспокоится по поводу возможного присутствия диких зверей. Для неё и Лисе соорудили шалаш из веток и сучьев, выстлав его наспех срезанной сухой травой. Особо надёжной защитой от медведей он не выглядел.
Фойкс решительно запретил относиться к нему, как к инвалиду, и вызвался вместе со всеми собирать дрова. Иста осторожно наблюдала за ним и заметила, что ди Кэйбон тоже украдкой следит за молодым человеком. Фойкс приподнял бревно внушительных размеров и обнаружил, что оно полностью прогнило и кишит личинками. Он уставился на находку с весьма странным выражением на лице.
— Мудрейший, — тихо произнёс он.
— Да, Фойкс?
— Я превращусь в медведя? Или в чокнутого, который думает, что он медведь?
— Нет, ни то ни другое, — твёрдо ответил ди Кэйбон. Хотя, положив руку на сердце, Иста подозревала, что и он не знает, как будет на самом деле. — Это пройдёт.
Ди Кэйбон хотел выглядеть уверенно, хотя сам, по-видимому, не был так спокоен. Ведь если демон будет всё меньше походить на медведя, то, значит, будет всё больше походить на Фойкса?
— Это хорошо, — облегчённо вздохнул Фойкс и поморщился. — Потому что вот это кажется вкусным.
Он отпихнул бревно обратно с гораздо большей силой, чем было нужно, и отправился искать валежник посуше. Ди Кэйбон подошёл к Исте:
— Леди…
Пятеро богов, его голос был не менее жалобным, чем секунду назад у Фойкса. Она едва смогла превратить ласковое «Да, ди Кэйбон?» в более строгое «Что?», чтобы он не подумал, что она его передразнивает.
— Я хочу спросить о снах. О снах, навеянных богами, что вы давно видели.
Не так и давно.
— И в чём же дело?
— Ну… как понять, что сон — вещий? Как вы отличаете пророчество от, как бы назвать, подделки?
— В пророчествах нет ничего хорошего. Всё, что я могу вам сказать, это что они никогда не врут. Они более реальны, чем память, ни больше, ни меньше, — от внезапного подозрения её голос сорвался. — А почему вы спрашиваете?
Он нервно коснулся своего пухлого бедра пальцами:
— Мне кажется, вы единственная, кто может быть мне в этом наставником.
— Ученик учит учителя? — Иста попыталась обратить всё в шутку, хотя в желудке стало холодно. — Храм это не одобрит.
— Не думаю, леди. Кто не станет просить совета у человека более сведущего? Что делать, если столкнулся с задачей, слишком сложной для тебя?
Иста прищурилась. Пятеро богов, — и это обращение было здесь как раз кстати, — какие сны привиделись ему? Неужели худой мужчина, лежащий на кровати в тёмной комнате… Она даже не стала гнать прочь это тайное видение.
— И что же вам приснилось?
— Мне приснились вы.
— Ну, что ж. Люди часто видят во сне тех, кого знают.
— Да, но это случилось раньше. Однажды во сне я увидел вас, как тогда, в первый день, едущей верхом по дороге в Валенду.
— Может быть… вы, ещё ребёнком, побывали в Кардегоссе либо ещё где-нибудь, где проезжали мы с Иасом? И ваш отец или кто-нибудь другой, посадил вас на плечо, чтобы вам было лучше видно процессию рея.
Ди Кэйбон покачал головой:
— И тогда с вами был сьер ди Феррей? А вы были одеты в лилово-чёрное и ехали по просёлочной дороге на лошади, которую вёл грум? И тогда вам было сорок, вы были грустны и бледны? Не думаю, рейна, — он на секунду отвёл взгляд. — И демон-хорёк тоже знал вас. Что же смог увидеть он, а я нет?
— Не знаю. Вы не пытались выяснить это, прежде чем вернуть его в мир духов?
Он наморщил лоб и покачал головой:
— Я знал слишком мало, чтобы спросить. Следующие сны пришли позже и стали ярче.
— Какие сны, мудрейший? — Иста спрашивала почти шёпотом.
— Мне приснился тот ужин в замке Валенды. Как все мы отправляемся в путь, почти в этом самом составе. Иногда с нами Лисе, Ферда и Фойкс, иногда другие, — он опустил взгляд, а потом посмотрел ей прямо в глаза и признался: — Храм Валенды не посылал меня вам в проводники. Они поручили мне передать извинения Мудрейшей Товии и сказать, что она свяжется с вами, как только вернётся. Я украл ваше паломничество, рейна. И я думал, бог требует от меня этого.
Иста судорожно вдохнула. Чтобы унять дрожь, она обхватила руками деревце, на которое облокачивалась, и постаралась, чтобы её голос звучал нейтрально:
— Продолжайте.
— Я молился. Я повёл нас в Касилшас, чтобы иметь возможность посоветоваться с моими наставниками. Вы… вы поговорили со мной. Сны прекратились. Мне посоветовали постараться действительно стать вашим духовным проводником, тем более что я и так зашёл слишком далеко, и, леди, я старался.
Иста разжала ладонь, стараясь немного успокоить ди Кэйбона, но он едва ли увидел это в сгущающихся сумерках. Так, значит, все его странные заверения о её духовном даре, тогда, в Касилшасе, основывались на более серьёзных источниках, чем старые сплетни. Сквозь редкие деревья было видно, как из двух ям, выкопанных в песке на берегу ручья, бросая весёлый вызов ночи, стало появляться пламя. Огненные язычки казались… крохотными на фоне огромных холмов. Зубы Бастарда — так называется этот хребет, и, говорят, на перевалах они кусают путешественников.
— Но несколько ночей назад сны вернулись. Новые сны. Точнее, новый, повторившийся три раза. Дорога, очень похожая на эту. И окрестности, напоминающие эти, — белый рукав ди Кэйбона качнулся в темноте. — Меня хватает колонна солдат. Рокнарских солдат. Еретиков-четырёхбожников. Они сбрасывают меня с мула. И…
Он вдруг замолчал.
— Не все пророческие сны сбываются. Или сбываются так, как приснились, — осторожно сказала Иста. Его страдания были искренними, глубокими.
— Нет, это не может сбыться, — чуть ли не яростно воскликнул он. — Ведь каждую ночь они убивают меня различными жуткими способами, — в его голосе послышалось сомнение. — Хотя каждый раз они сначала отрезают мне большой палец.
А они с Лисе смеялись над его похмельем… Может, он топил сны в вине? Это не сработает. Она сама пробовала, давно, ещё при дворе Иаса.
— Вы должны были мне всё это рассказать! Ещё раньше!
— Но здесь не может быть рокнарцев. Для этого им пришлось бы пересечь две провинции. Вся страна уже на голове стояла бы, — он пытался разогнать тьму светом разума. — Этот сон, должно быть, рассказывает об отдалённом будущем.
Нельзя разогнать тьму светом разума. Всегда нужен огонь. Откуда пришла эта мысль?
Или вовсе не о будущем. Некоторые сны — просто предупреждения. Прислушайтесь к ним, и опасность исчезнет.
В темноте его голос был едва слышен:
— Боюсь, я подвёл богов, и это будет мне наказанием.
— Нет, — холодно ответила Иста. — Боги безжалостны. Если ты им больше не нужен, то ты для них не больше, чем сломанная, задеревеневшая кисточка для художника: тебя выбросят и заменят, — она помедлила. — А если они подхлёстывают тебя, заставляя идти вперёд, это значит, что они всё ещё хотят чего-то. Чего-то, чего у них ещё нет.
— Ох, — тихо произнёс он.
Иста держалась за деревце. Ей хотелось ходить. Можно ли сойти с этой дороги? Возвращаться в Вианеску дальше, чем идти вперёд. Смогут ли они пробраться вдоль русла ручья вниз, к равнинам? Ей представились водопады, колючие лианы, скалы, через которые нельзя ни переехать, ни перевести коней. Её сочтут безумной, если она станет настаивать на таком пути. По спине поползли мурашки.
— И всё же вы правы насчёт рокнарцев, — решила Иста. — Отдельные шпионы в маскировке могут проникнуть незамеченными далеко на юг. Но в любом случае ничего способного превзойти по силе наш хорошо вооружённый отряд, мы встретить не можем. Даже Фойкс в состоянии держать оружие.
— Верно, — согласился ди Кэйбон.
Иста прикусила губу, оглядываясь, чтобы убедиться, что молодой человек ушёл в лагерь и их не слышит:
— А что делать с Фойксом, мудрейший? На какой-то миг я видела — или было такое впечатление, что я видела, — дух медведя. Он был более измученным и угасшим, чем тело зверя, он извивался в огне разложения. Так Фойкс?…
— Он действительно в опасности, но ничего не случится сразу, — голос ди Кэйбона окреп, когда он почувствовал более твёрдую почву, его живот, обтянутый белым, подобрался. — Он случайно обрёл то, чего порочные и малодушные люди добиваются специально. Поймать демона и кормить его собой в обмен на его помощь — вот способ стать магом. На некоторое время. Для некоторых, если они достаточно умны и аккуратны, — на весьма длительное время.
— И кто обрывает это сосуществование? — Он откашлялся:
— Почти всегда — демон. Рано или поздно. Но поскольку наш элементаль достаточно мал, Фойкс, если попытается, первое время сможет быть хозяином. Я не хочу обсуждать это с ним, не хочу ничего предлагать, и молю вас тоже быть осторожной, рейна. Чем ближе они… сходятся, тем сложнее будет их разделить.
Ди Кэйбон тихо добавил:
— Но откуда они появляются? Какая дыра в аду выплёвывает их в таких количествах? Мой Орден призван быть защитником от таких явлений, так же как армии Орденов Сына и Дочери, сверкая на солнце мечами и щитами, охраняют мир от более материальных зол. Слуги пятого бога бродят в потёмках, вооружённые только собственным умением мыслить, — он печально вздохнул. — Сейчас мне хочется иметь под рукой оружие посерьёзнее.