— О! Получается, из-за спины Императора можно тявкать сколько угодно и поливать грязью достойнейших людей? — Парень упрямо продолжал стоять на своём. — Ты — трусливая псина! — Он резко толкнул меня в плечо.
— Ладно, — ему удалось вывести меня из себя, — дуэль так дуэль!
— Отлично! Здесь и сейчас! Предлагаю холодное оружие. Дуэль до смерти, или пока противник не сможет продолжать бой!
— Согласен, — резко ответил я, глядя на мгновенно побледневшего Грищенко.
Сквозь толпу протиснулся недовольный Борис Станиславович.
— Дуэль состоится через пятнадцать минут на площади перед домом! Прошу разойтись и дать время молодым людям подготовиться!
Народ начал активно расходиться. Наследник рода Сутининых ушёл одним из первых.
— Борис! Это твоя вина! — Грищенко грозно посмотрел на князя.
— А ты на меня не рычи, — спокойно встретив его взгляд, ответил Павлов, — ему всё равно не удалось бы избежать дуэли. Пусть это произойдёт в моём доме, под нашим присмотром. Военные его слов не простят.
— Стоп! — Я поднял руки, привлекая к себе внимание. — Каких слов?
— Тех, что ты сказал блогеру. Как там её, Облако?
— Я не говорил ничего плохого про военных. Она ляпнула, что я герой и всё такое, но я же её и поправил, сказал, что она не права.
— Это не важно, — махнул рукой Борис Станиславович, — никого такие тонкости не интересуют. Тут главное — что ты оказался в одном контексте. Военные проиграли и бежали. Ты закрыл прорыв и спас людей. Даже если ты начнёшь хвалить военных и Императора, это делу не поможет.
— Это была совместная операция… — Я помотал головой, пытаясь понять, что мне пытаются донести. Павлов и Грищенко смотрели на меня, как на маленького ребёнка.
— Само существование паладина задевает честь военного ведомства. Особенно, если учесть, что тебе всего восемнадцать лет. Ты можешь сделать то, чего не могут они. Люди, отдавшие всю свою жизнь службе. Они будут гибнуть на поле боя, защищая страну от зверей и тварей из прорыва, а потом снова придёшь ты и закроешь эту мерзкую дыру. И кому будет благодарен народ? — Грищенко не выдержал и, снова включив наставника, начал мне терпеливо объяснять, в чём я не прав.
— Да… и что делать? Не закрывать прорывы? Бороться со всем военным ведомством? Это как-то неправильно. Мысль я понял, но каков выход из данной ситуации?
— Доказать, что ты достоин. Победить на нескольких дуэлях. Или проиграть, но с достоинством. Плевать на всех. Ты — князь! — твёрдо ответил Борис Станиславович и хлопнул меня по плечу своей здоровенной лапищей — так, что я чуть не вошёл в землю по колено.
— Лучше расскажи, что ждать от Сутинина-младшего? — перешёл сразу к делу Иван обратившись к Павлову.
— Аристократ, двадцать семь лет. Скорее всего, выберет шпагу, — Борис Станиславович окинул меня критичным взглядом, — у Виталия шансов победить нет, — поставил он точку, озадачив меня.
— Почему? Я неплохо владею саблей, — Павлов снова окинул меня снисходительным взглядом.
— Тимур Сутинин — аристократ. Занимается с пяти лет. Считай, двадцать лет держит в руках шпагу. Ты столько ещё даже не прожил. Сабля, конечно, может дать некоторые призрачные преимущества, — он задумчиво поскрёб подбородок, а потом покачал головой, — шансов нет. Одна надежда на вашу целительницу — что сможет спасти твою жизнь.
— Постарайся получить не больше двух ран, чтобы Екатерина смогла тебя вытянуть, — посоветовал мне Грищенко.
Отлично! Даже мой наставник не верит в меня и готов отправить в заведомо проигрышный бой. Его тактика понятна. Какую бы рану ни нанесли, Екатерина Игоревна успеет вернуть меня к жизни. Даже если мне сердце пробьют насквозь. Разве что удар в мозг не позволит мне вернуться. Но это вряд ли. Для шпаги подобный приём слишком неудобен.
Мы вышли во двор. Здесь уже собрались люди, ожидающие начала дуэли. Ко мне подбежал Павел и вручил мою саблю. Екатерина Игоревна, пошептавшись с Грищенко, тоже подошла.
— Шпага — оружие не только колющее, но и рубит неплохо, — она начала с очевидных вещей, — так что береги глаза и пальцы. И то, и другое сложно восстановить. Самый частый смертельный удар — в печень. Орган не прикрыт рёбрами и удобно расположен, но это я быстро смогу залечить. Идеальный вариант.
— Вы тоже не верите в мою победу? — раздражённо посмотрел на неё я. Да, не верит. Весь её вид говорил имено об этом.
— Ты не наследный аристократ. Прими это как факт. Тебе же будет проще. Наследные аристократы всегда сильнее выскочек!
Слова целительницы неприятно ударили по моему самолюбию. Не думал, что Екатерина Игоревна относится ко мне, как к выскочке. Судя по всему, в их среде процветает махровый шовинизм. Люди, не родившиеся в среде высшей аристократии, никогда и ни в чём не сравнятся с истинными аристократами. Сама-то она из старого рода, как и хозяин Барнаула Павлов, и наследник рода Сутининых. Одно удивительно — как они, с таким-то отношением к людям, нормально общаются с Иваном Грищенко? Тот же вообще простолюдин. Хотя на этот вопрос он уже дал ответ: надо просто доказать силой, что ты достоин стоять пусть и не на одной ступени, но хотя бы рядом с такими людьми.
— Она права, — усмехнулась Афродита в ответ на мои мысли, — высшая аристократия — это высшие люди. Они сильны во всём и превосходят простолюдинов по всем параметрам.
— Дай людям, независимо от рождения, равные условия получения образования, хорошего питания и медицинского обслуживания — и, уверен, разницы особой не будет! — возразил я.
— Глупости, — фыркнула Афродита, — высшая аристократия — это не только доступ к деньгам и лучшим учителям. Это многовековой естественный отбор и правильная генетика.
— Я бы с тобой поспорил, но сейчас не до этого, — прервал её я.
На мощёной камнем площади перед особняком образовался круг, в который вышел наследник рода Сутининых. Он скинул пиджак, оставшись в рубашке и брюках. В руках у парня была шпага. Я встал напротив, тоже без пиджака, и приготовился к схватке.
В центр круга вышел Павлов и громко объявил правила:
— Бой холодным оружием до смерти. Разрешается использовать магию для защиты. Атакующие заклинания запрещены! — Я на его речь лишь усмехнулся. Магический щит шпага прошивает на раз-два. Тем более, такая, как у моего оппонента. Явно непростое оружие. Потемневшее лезвие покрыто рунами. Моя сабля тоже неплоха, и магический щит ей не помеха. Но главное — это умение. У меня оно есть благодаря нескольким внедрённым сознаниям. Вопрос — хватит ли этих умений?
— Стороны желают принести извинения? — продолжил Павлов и поочерёдно посмотрел на нас. Мы оба промолчали. Сначала я хотело толкнуть речь, мол, меня зря обвиняют в том, чего я не говорил, но слова Грищенко изменили ход моих мыслей. Оправдываться сейчас — это ронять достоинство. Я должен делом доказать своё право на правду.
— Бой! — резко выдохнул Борис Станиславович и отошёл в сторону.
Сутинин, явно красуясь, несколько раз быстро взмахнул шпагой. Он явно подготовился к бою, посетив целителя. Мой соперник твёрдо стоял на ногах, взгляд был серьёзен и сосредоточен. Алкоголя в крови не осталось ни капли. Перед боем подобную процедуру со мной провела и Екатерина Игоревна, так что мы были в равных условиях.
Сутинин быстрым шагом приблизился ко мне и, резко махнув шпагой, мгновенно отступил. Я с трудом успел отбить его первый удар.
— Убей его! — раздался в голове кровожадный голос Афродиты. — В нём есть энергия алтаря. Я заберу её себе!
— Не отвлекай! — перебил я, следя за движениями противника.
Настала пора наступать и мне. Сделав пару выпадов и взмахнув саблей, я сократил расстояние. Дальше череда ударов и отскок. Все действие я совершил абсолютно на рефлексах. Но результат меня не порадовал. На моей груди появился длинный разрез. Екатерина Игоревна была права: шпага — не только колющее оружие.
Несколько сходок — и я обзавёлся ещё двумя широкими царапинами. Я абсолютно не поспевал за ним. Сутинин явно со мной игрался, красуясь на публику. Он предвидел каждый мой удар, знал каждый мой шаг.
— Теперь ты понял, о чём тебе говорили! — Недовольный голос Афродиты ввинтился в мой мозг, отвлекая от боя. В этот момент Сутинин решил напасть на меня. Время замедлилось, и я увидел, как шпага несётся, медленно рассекая воздух, нацелившись на моё горло. — Я замедлила бой. Это умение паладинов, которое ты по своей глупости до сих пор не освоил!
— Зачем?
— Ты получил уже достаточный урок, я могу помочь тебе выиграть, дай мне доступ к твоему телу!
— Это будет нечестно!
— Глупец! Хотя нет… благородный глупец. О какой чести идёт речь? У тебя нет ни единого шанса. Это избиение младенца. Дай мне доступ! Я не хочу рисковать своей жизнью. Вдруг он тебя убьёт насовсем? Я тогда останусь в браслете, пока не появится новый паладин, который решится надеть его. Не хочу рисковать! — Она говорила очень быстро. Мой мозг с запозданием понимал её слова.
Главное я уловил: Афродита боится, что я умру. Ей надо дать доступ к моему телу. Всё моё сознание кричало — дать доступ, не стоит умирать, — но какая-то часть разума возражала: это против правил. У нас честный бой, так аристократы не поступают.
— Идиот! Времени нет! Он тебе сейчас перережет глотку!
Я полностью расслабился, впуская внутрь себя Афродиту и наблюдая за всем со стороны, как в компьютерной игре. Вот она отвернула голову игрового персонажа. Он совсем слегка отклонился, и шпага пронеслась в миллиметре от горла, оставив тонкую ниточку пореза. Виталий снова отклонился, пропуская следующий удар, затем ещё и ещё.
Теперь уже Афродита игралась со своим соперником, показывая удивительное превосходство в технике и владении телом. Движение Сутинина были медленны и предсказуемы. Афродита легко опережала его на шаг.
— Хватит играться! — не выдержал я. — Это нечестно, заканчивай! Мне тут не перед кем хвастаться.
Моей фразы было достаточно. Афродита легко взмахнула саблей, разрезая живот Сутинина. Я увидел вываливающиеся внутренности. Парень, уронив шпагу, прижал руки к животу и опустился на колени. В голове мелькнула мысль, что Афродита выбрала излишне кровавый финал боя, на что она лишь хмыкнула возвращая мне контроль над собственным телом.