— Что же, раз с представлениями мы закончили, хотелось бы обсудить дела наши скорбные, — начал Захар Леонидович, принимая из рук Екатерины чашку, исходящую паром. После этого она расставила на столе тарелочки с печеньями и бутербродами и покинула комнату. Видать, предстоящий разговор был не для её ушей.
— А какие у нас с вами могут быть дела? — нарушил я возникшую паузу. Честно признаюсь, мне не хотелось иметь с ним никаких дел. Здесь опять начинало попахивать политикой. Я бы даже сказал — пованивать!
— Когда сменился Император, я покинул свой пост, — начала Захар Леонидович явно издалека. — Коленька поставил на руководство ИСБ род Долгоруких. Это, конечно, знатный и сильный род, но в делах имперской безопасности они разбираются слабо. Николая понять можно: он планировал опираться на своих людей, и желательно на тех, кто ему должен, на кого он может оказывать влияние. Но есть в Империи достаточно важные посты, которые не терпят непрофессионализма!
Шешковский в сердцах ударил рукой по столу так что зазвенели чашки. Было видно, что он сильно переживает:
— Если первый год всё шло не так уж и плохо, — сказывалось то, что на большинстве ключевых постов в ИСБ были мои ставленники, настоящие профессионалы, — то с каждым годом дела становились всё хуже и хуже. Моих людей потихоньку заменяли, а приходящие друзья и родственники Долгоруких практически не разбирались в тонкостях ведения дел! В итоге мы пришли к тому, что имеем сейчас, — он обвёл нас недовольным взглядом, как будто это лично я был виноват во всём, что творится в Империи, — современная служба безопасности — это профанация и синекура!
Закончив свою речь, Захар Леонидович замолчал, грозно хмуря брови и о чём-то раздумывая. Пауза затягивалась. Пётр сидел молча, выпрямив спину и боясь даже громко дышать. В итоге я снова не выдержал:
— Мне грустно слышать, что ваше детище докатилось до подобного состояния, — как можно дипломатичней начал я, — но какое ко всему этому имею отношение я?
Захар перевёл на меня задумчивый взгляд и внезапно улыбнулся.
— Никакого. Твоей вины в этом нет. Да и поделать ты вряд ли что-то сможешь. Но мне хотелось бы донести до себя свою позицию. Благо Империи для меня на первом месте. Да, мне больно смотреть, во что превратилась ИСБ. Но если бы она работала на благо Империи, я бы молча проглотил обиду. Однако сейчас возникла угроза вторжения из прорывов. И она совсем не так иллюзорна, как многие считают, а вполне реальна. Ни ИСБ, ни император к этому не готовы.
— Если дальше пойдёт речь о перевороте, то я даже не хочу этого слушать и иметь к подобному хоть какое-то отношение, — твёрдо произнёс я, понимая, к чему всё идёт. Обычно далее следуют фразы, что для блага Империи власть должны взять твёрдые руки. Уж они-то все проблемы решат!
Но мне в это не слишком верилось. Все эти лозунги работают с неразумной толпой. А если посмотреть серьёзно на проблему, то, как правило, за ними просто завуалировано желание получить власть и доступ к ресурсам, а не забота о стране или народе.
— Ты паладин Аннулета, — не обратив на мои слова никакого внимания, продолжил Шешковский, — у тебя браслет главы рода. Николай не оставит в живых подобного человека. Уверен, со дня на день он примет решение. В данный момент его, скорее всего, останавливает угроза вторжения. Но пройдёт месяц-другой, а вторжение не начнётся. Что, по-твоему, будет дальше? — Он вопросительно посмотрел на меня с этаким превосходством. Мол, сам понимаешь, — вариантов у тебя нет, и только с моей помощью ты останешься в живых.
Мне в это не верилось. Или не хотелось верить, но это значения не имело. Не видел я пока никаких причин для моего устранения. Сейчас от меня имелась польза Империи и лично главе государства. Я чинил алтари, давая возможность проводить ритуалы и усиливать магов. В политику не лез, сидел себе спокойно далеко от столицы Империи и делал свою работу. Да и какую я мог представлять угрозу лично Николаю Алексеевичу? У меня ни связей, ни знакомств. Мелкий дворянин, который благодарен Императору за то, что его сделали князем.
— Зачем меня убивать? При всём своём желании сделать так, чтобы я даже близко не подошёл к Николаю Романову, не так уж и сложно. Он в Кремле, я в Екатеринодаре. Он — глава крупной Империи с огромной армией военных, безопасников, чиновников, в конце концов! Как маг, я слаб. Как боец — тем более. Ваши доводы шиты белыми нитками. Не вижу ни одной причины меня бояться, а тем более — решать проблему столь радикальным методом, как убийство паладина Аннулета.
— Ты плохо знаешь Коленьку, — усмехнулся Захар, — он, как и все Романовы, параноик, который предпочтёт купировать возникшую угрозу как можно скорее!
— Захар Леонидович прав. Романовы всегда были кровавыми Императорами, которые не остановятся ни перед чем ради власти или сохранения собственной жизни. Пойти брат на брата, сын на отца для них в порядке вещей. Немудрено, что все члены правящего рода — настоящие параноики, — поддержал Шешковского Пётр.
— И ты туда же! — Я недовольно посмотрел на своего помощника. Думал, что он на моей стороне, а оказалось, что ошибался, — всё равно мне не слишком верится в подобное развитие ситуации. Какую угрозу я могу представлять?
— Каждый год проходит большой княжеский совет. На нём обязан присутствовать Император. Ты, как главный паладин Империи, имеешь над ним власть, — Шешковский развёл руками, мол, дальше и так всё понятно. Похоже он лучше меня представлял возможности паладина, тем более с браслетом рода. Георгий меня недавно просветил, да и Анфиса тоже. У меня и вправду есть возможность убить любого мага прошедшего ритуал на алтаре. Ну и что с того? У многих имеется ружье, которым можно убить любого человека и ничего, живут…
— Зачем же мне дали княжеское звание? Если я так опасен? К тому же, я лично беседовал с Николаем Алексеевичем, и он не показался мне напуганным человеком. Мы втроём сидели в его кабинете. Вот как сейчас. Если бы он меня опасался или не доверял, уверен, аудиенция не состоялась бы! — привёл я вполне разумные доводы.
— Возможно, — Шешковский выставил вверх указательный палец, — вполне возможно, что ты прав, и в ближайший год тебе ничего не грозит. Но, тем не менее, ты быстро набираешь силы как паладин. Да и твой род не стоит на месте. Он растёт и укрепляется. И чем сильнее ты будешь становиться, тем большая опасность будет нависать над тобой, — он резко поднялся из-за стола, — вижу, ты пока не готов к этому разговору. Я ждал десять лет, подожду ещё немного. Но помни: как только ты почувствуешь, что под твоими ногами начала гореть земля, свяжись со мной, — мы тоже поднялись из-за стола и пожали Захару Леонидовичу руку.
Перед выходом из дома он обернулся.
— Если я буду нужен, обратись к Катеньке, — произнёс на прощание, кивнул на Екатерину Игоревну, которая тоже вышла его проводить, после чего просто ушёл.
— Ну спасибо, Катенька, — недовольно проворчал я, глядя на целительницу, — чувствовал я, что эта встреча мне не нужна. Но ты была слишком настойчива.
— Оставь своё недовольство при себе, — резко одёрнула она меня, — и не забывайся, для тебя я — Екатерина Игоревна.
Мы с Петром прошли в гостиную и в молчании допивали чай, наблюдая за тем, как целительница собирается. Она, не попрощавшись, вышла за дверь, хлопнув ею на прощание.
Владимир Витальевич Волков, старший сын и наследник рода Волковых, сидел прямо на снегу, привалившись к сосне, и тяжело дышал. Ему было тридцать лет, и сейчас он прощался с жизнью, понимая, что вряд ли переживёт этот день. Тело ныло от усталости и ран, магический источник вот-вот должен был словить откат. Рядом в муках корчился его приятель, Полозов Андрей. На его боку была рваная рана, которую оставил изменённый медведь. Кровь из неё уже не лилась, Андрей успел применить лечебный артефакт. Если его каким-то образом донести до границы прорыва, жизнь друга будет вне опасности. Но проблема заключалась в том, что шансов практически не было.
В этот прорыв Владимир ходил с пятнадцати лет, как к себе домой. Его роду повезло иметь на краю родовой территории собственный прорыв. Располагался он в Тульской области, совсем недалеко от главного поместья рода. Посещение подобной зоны помогало стать сильнее в магическом плане. Об этом все знали, но не у всех была подобная возможность. Вот у рода Волковых она имелась, и сам Владимир каждые полгода ходил в эту зону, чтобы прочистить свои магические каналы. Считалось, что это помогает их развитию: когда изменённый фон прорыва вытягивает из тебя магию, а ты сопротивляешься, происходит усиление. Надо довести организм до грани, и он изыщет резервы, чтобы стать мощнее.
Обычно проблем не было. Владимир с отрядом заходил в прорыв и шёл как можно дальше. С каждым годом его силы росли, соответственно, и расстояние увеличивалось. Сегодня они зашли на три километра вглубь. Здесь уже имелась реальная опасность. К концу первого километра переставали работать огнестрельное оружие и вся электроника. Дальше можно было полагаться только на магию и мечи. Бойцы, которые шли с ним, были из родовой дружины и отлично владели и тем, и другим. Но, как оказалось, недостаточно.
Стая куниц, которая напала на них, отвлекла внимание от главного и самого опасного противника — магически усиленного медведя, который ворвался в бой в самый неподходящий момент. Бойцы ценой своей жизни помогли спастись наследнику рода Волковых и его приятелю Андрею, который уговорил взять его с собой.
Им пришлось позорно бежать, бросив поле боя и оставив гвардию защищать их отход. Но оказалось, всё было без толку. Уйти от погони не удалось. С дерева спрыгнула громадная куница и разорвала горло Волкову, а прихромавший медведь добил лежащего на снегу в магическом откате Полозова.
После чего звери переглянулись и, вскрыв черепа своих жертв, приступили к пиршеству. Мозг человека в их среде считался лакомством, но в данном случае речь шла не только о насыщении.