Закончив с защитными заклятиями, маг вынул из седельной сумки топорик и отошел к краю полянки, где торчало несколько засохших деревцев. Жоан на всякий случай провел свой круг, потом разложил подстилки, расчистил место для костра, поставил палатку. Изначально ночевать он тут не собирался, но дело было уже к вечеру, так что, по-видимому, придется. Девушка вынула из своего мешка самый настоящий коврик – узорчатый, плотный, но уже немного грязный, и разложила на чахлой траве. Села на него и задумалась, опустив голову на сложенные на коленях руки.
Вернулся Джорхе с охапкой сухих веток, уложил их на кострище и поджег. Девушка подняла голову:
– И кто вы такие, сеньоры? Маг и… кто? – она повернула голову к Жоану, который уже улегся на свою подстилку и вытянулся во весь свой немаленький рост. Жоан махнул рукой:
– Какая разница, сеньорита, кто я? Вот очень интересно, кто вы, – и он пристально глянул на нее взглядом посвященного, да еще и воздействовал так, чтоб она не смогла ни глаза опустить, ни соврать незаметно. Тяжело это было – все-таки Жоан устал сильно, да и с прошедшей ночи толком еще в себя не пришел. Но получилось. Девушка вздрогнула, попыталась отвернуться и не смогла, схватилась за щеки:
– Вы посвященный! Слуга Церкви!!! А я еще вам поверила!
– Я вам правду сказал, сеньорита, – мягко ответил паладин. – Мы оба не имеем никакого отношения ни к планинскому князю, ни к ловцам. Мы вообще не планинцы, мы же уже сказали. Мы – сальмийцы из Фартальи, а здесь – по нашим семейным делам. И если б не эти дела, черта с два бы мы сюда поехали.
Он повернулся на бок на подстилке и, по-прежнему держа ее взгляд, сказал уже без всякой мягкости:
– Давайте для начала познакомимся. Только, сеньорита, уж будьте любезны – не лгите.
– Вы тоже, сеньоры.
– А нам незачем, – сказал Джорхе, наливая в котелок воду из бурдюка и подвешивая его над огнем. – Ну? Я – Джорхе Дельгадо, кабальеро из Сальмы. Маг, как вы, хм, уже заметили.
– А я – Жоан Дельгадо, тоже кабальеро из Сальмы, – усмехнулся паладин. – Посвященный, как вы уже, хм, заметили.
– Так вы братья… – тут она запнулась, явно не желая договаривать, и Жоан это отметил про себя. – Странно как-то. Маг и посвященный – и при том братья. Как это у вас получается?
– А что такого-то? – пожал плечами Джорхе. – В Фарталье Церковь к магам хорошо относится, если они закон не нарушают и запретной магией не занимаются. Это у вас тут все по-дурацки, впрочем, вы это и так лучше нас знаете. Ну, сеньорита, теперь ваша очередь представляться.
Она помялась немного и сказала:
– Береника… Кампа. Мещанка из Сьюдад-Планины. Когда оказалось, что у меня дар к магии, меня тут же к князю на службу забрали. И… вот. Надоело мне там, я и сбежала. Не хочу всю жизнь под замком сидеть и чаровать до упаду по первому требованию.
Джорхе искоса на нее глянул, но ничего не сказал. Зато Жоан сказал то, что тут же подумали оба брата:
– Ну я же вас просил – не лгите. Никакая вы не мещанка. Ручки нежные, изящные – а значит, сроду никакой работой не занятые. Даже рукоделием. А ведь, к примеру, наша сестра, хоть и дочь старинного рода, а и то у нее мозольки от крючка на пальцах есть. Это первое. А второе – одежда ваша уж больно дорогая. Конечно, князь магов держит в золотой клетке, но сомневаюсь, что стал бы тратиться на шелковые чулки фартальского производства. Мне, помнится, за такие же точно чулки для сестры пришлось выложить аж двадцать реалов за пару. Ну и, конечно, панталоны с тонкими кружевами, тоже не планинской работы, юбка из шелковой саржи с золотой нитью в кайме, жакет из тонкого хорошего сукна и батистовая блуза... Дороговато для необученной ведьмы на княжьей службе. Да и одежда не простая, а для верховой езды, по последней фартальской моде, между прочим. Сомневаюсь, что тут магам дозволяют верхом кататься, а, Джорхе?
Брат кивнул:
– Как же. Чтоб, того и гляди, удрали? Нет. А еще мещанке классический фартальский знать бы неоткуда. В лучшем случае – разговорный… Так что, сеньорита, хотелось бы услышать ваше настоящее имя. И настоящую историю. Потому что, как я понимаю, вы нуждаетесь в помощи, и я, хотя бы из профессиональной солидарности, должен вам помочь. Но никакой помощи не будет, если вы продолжите нам лгать и раздумывать, как бы сбежать с моей лошадью.
Она покраснела, как мак:
– Я... простите... Но мне надо уехать как можно дальше, и побыстрее.
– Откровенность, сеньорита. Без нее – никуда, – жестко сказал Жоан. – Как бы нам ни было вас жаль, но если вы попытаетесь нас ограбить, нам только и останется, что с вами распрощаться. Сдавать вас ловцам мы не станем, мы люди честные, но и помогать, сами понимаете, после такого тоже не будем.
Он отпустил ее взгляд, и она тут же отвернулась с явным облегчением.
Вода между тем в котелке закипела, и Джорхе высыпал в нее горсть пшенной крупы. Достал из торбы с припасами маленькую дощечку и принялся крошить на ней вяленое мясо. Он искоса поглядывал на девушку и отметил, что она тоже на него смотрит, вроде бы не прямо, но неотрывно, может, потому, что боится, что Жоан опять ее взгляд перехватит. Сам Джорхе уже не раз и не два испытывал на себе особенный паладинско-инквизиторский взгляд, и понимал ее смятение. Тем более что здесь такое умели проделывать только Слуги Церкви, местные инквизиторы, которые, конечно, сильно уступали в умениях фартальским коллегам, но все-таки тоже кое-что могли. В том числе и противостоять магам – особенно слабым или необученным.
– Сеньор Джорхе, – наконец сказала она, все так же неотрывно глядя на него. – Как маг… магу. Обещайте мне, что поможете добраться до Фартальи.
– Нас здесь держат свои дела, – Джорхе повернулся и внимательно посмотрел на нее. – И пока мы их не закончим, мы не можем вернуться домой.
– Я уже поняла, – она грустно улыбнулась. – Вы приехали сюда за этим сальмийским сеньором, который в княжеской тюрьме сидит, за Микаэло Дельгадо. Он ваш родич, да?
– Да, – Джорхе бросил мясо в котелок и размешал, посолил, достал мешочек с сушеной морковкой и луком, тоже сыпанул в котелок. – Полагаю, вы знаете больше об этом деле, чем мы.
– Может быть, – она сплела пальцы тонких кистей и стиснула их так, что они покраснели. – Даже может быть, что я смогу вам чем-то помочь... Но только если вы обещаете помочь мне отсюда убраться.
– Сеньорита не-Береника не-Кампа, – Жоан подпустил в голос немного сарказма. – Я что-то не очень понимаю. Вы так стремитесь убраться подальше от столицы, а мы наоборот, едем туда. Так как вы собираетесь нам помогать? И смею напомнить, вы-то в нашей помощи нуждаетесь куда больше, чем мы – в вашей. И потому торговаться вам как бы не с руки. Как я уже сказал, сдавать вас Слугам Церкви мы не будем, но с чего вдруг нам помогать вам, если вы до сих пор не рассказали правды о себе?
Она покраснела еще пуще, чем раньше, когда братья поймали ее на вранье.
– Вы правы, сеньоры, я очень хочу убраться подальше. Но... я подумала и поняла, что меня именно поэтому и не будут особенно искать в столице. Никому в голову не придет такое… Мое имя, сеньоры – Беренгария Планинато. Княжна планинская к вашим услугам, – она горько усмехнулась.
Братья Дельгадо уставились на нее с недоверием, но Жоан тут же и понял, что она говорит правду. А Джорхе покачал головой:
– Чего-чего, а такого я никак не ожидал. Ни того, что беглая ведьма – княжна, ни того, что у князя дочка – маг. Зато теперь понятно, откуда и для чего у вас, сеньорита, адамант. А вот что совсем непонятно – так это то, с чего вдруг вам сбегать. Княжна, даже с магическим даром – все равно княжна. А?
– Если бы! Вы не понимаете, сеньоры, насколько здесь всё… плохо, – она потерла щеки, словно они замерзли. – В Планине нет магов. Почти нет... Простой народ до сих пор боится и не верит никому, у кого хоть какие-то способности. Иностранцы сюда ехать не хотят, сами знаете. А без магии тоже плохо. И вот и получается, что с одной стороны все, у кого дар – ценность, а с другой – они все тут на положении княжеских и церковных рабов, и деваться им некуда, разве что как-то сбежать отсюда. А с третьей – если простой народ узнает, что у князя дочка – ведьма, так сразу к князю доверие упадет, и мятежные аристократы этим тут же воспользуются. У нас ведь до сих пор есть такие, кто только и ждет, когда под отцом трон пошатнется. И княжна-ведьма – это для них подарок просто. А у меня дар проснулся в четырнадцать лет, четыре года тому. И сразу... очень ярко проявился. Я как-то поутру свой завтрак взяла да и заморозила... Остудить хотела… У меня колдовать только с холодом и водой получается, немножко с кровью еще потом сама научилась. И еще глаза отводить, только не всегда и не со всеми выходит. Поначалу я вообще не умела удерживать магию… Вот отец и раздобыл, уж не знаю как, кусочек адаманта, чтоб это скрывать.
Джорхе с сочувствием на нее посмотрел:
– Так вы его все время носите? Ужас какой.
– А что делать... Ну, не всё время, конечно, иногда снимаю. Особенно если отцу требуется немного колдовства. Один маг, из Фартальи, которого отец пытался у нас удержать, начал было меня учить… Сказал, что я – стихийный маг, но меня можно научить не только холодной и водяной магии, а всякой разной. А отец меня учить запретил. Сказал – не княжеское это дело, а ну как кто, кому не надо, узнает. И велел носить адамант и не снимать без его разрешения. О том, что я ведьма, знают только он, моя горничная, которой отец за эту тайну в месяц пятьдесят песет платит, а ее сестру и мать в заложниках держит, ну и еще один доверенный Слуга Церкви, и всё. Даже мой единокровный брат не знает, и сестра тоже. Я даже думаю… матушка, наверное, ведьмой тоже была. Потому что я ее не видела никогда, отец, как князем стал, женился на дочке барона Парро, барона самого через полгода за мятеж казнили, а мать он в башню запер. Я в той башне и родилась… Мама так просидела в башне восемь лет, каждый год рожала, только выжили я и сестра младшая, ну она, хвала богам, не ведьма. А остальные все померли до года. А потом и мама. А может, ее отравили, не знаю. Так что отец второй раз женился, наследник-то нужен. А меня, когда выяснилось, что я ведьма, о