– Леа, Леа!!! Слышишь меня?
Леа не отвечала. Оливио схватил ее за руки, продолжая оттягивать ману, а Робертино выдернул меч из ножен и быстро начертил на полу круг, пытаясь разорвать поток.
Хосе побежал к лестнице, но навстречу ему уже бежал Доминико, а за ним поспешал, подобрав длинную мантию, мэтр Хоакин.
Робертино как раз закончил круг и вонзил меч в пол, разрывая поток. Леа громко вскрикнула, когда ее оторвало от источника. Однако все равно она успела забрать очень много маны. Оливио уже трижды сбрасывал, когда до них наконец добежал Хоакин, плетя на ходу какое-то заклинание. Оно накрыло Леа и Кармину, и они без сознания повалились на руки Хосе и Оливио. Робертино, тяжело дыша, смог наконец отпустить зажатый им поток силы, и выдернул меч из паркета, вложил в ножны. Скинул ману, затем вместе с Оливио они выдернули из Леа все, что еще оставалось, и опять сбросили за окно.
Мэтр Хоакин снова сплел какое-то заклинание, и Кармина очнулась.
– О боги… как это случилось, что это было? Это ты сделал? – она остановила гневный взгляд на Робертино, но он спокойно ответил:
– У Леа проснулся дар к магии. Когда она коснулась моего меча. Если бы не это, дар проснулся бы позже. Но проснулся бы все равно, раз уж он есть.
Хоакин кивнул:
– Это верно. Возможно, до пробуждения уже недолго оставалось.
– Но вы… почему вы этого не замечали? – с укоризной спросил его Хосе.
Мэтр, проводя пальцами по голове Леа, ответил:
– Пока дар спит, его невозможно заметить. По крайней мере нам, магам. Да и паладины же тоже не замечали, пока Леа не дотронулась до клинка. Паладинский меч – это ведь не просто заточенная сталь. Это сложный инструмент, для работы с магией в том числе. Вот и сработало… вот так.
Кармина с тревогой посмотрела на дочь, все еще лежащую без сознания на коленях у Оливио:
– И… что будет теперь?
– Ей придется учиться магии, – сказал Робертино. – И стать магом. Вы же знаете, сестра, что другой судьбы у Леа теперь нет. Это невозможно скрыть, хотя я знаю – вы захотите. Но поверьте – не стоит. Ради блага Леа в первую очередь.
Хосе положил руку ему на плечо:
– Спасибо, что помог с этим справиться. Как я понимаю, это могло случиться в любой день… и мы бы не смогли ей помочь сразу.
– Да. Благодаря сеньорам паладинам удалось оборвать поток маны до того, как Леа натворила бед, – Хоакин поколдовал над ней, и Леа пришла в себя.
– Что я наделала? – прошептала она.
Доминико, до этого молча стоявший в отдалении и испуганно за всем наблюдавший, подбежал к ней:
– Ты теперь колдунья!
– Да, действительно, – Леа посмотрела на свои руки и улыбнулась:
– Так я теперь могу колдовать, да? Ух ты!
Кармина заплакала. Хосе обнял ее:
– Не надо, Кармина, не стоит плакать. Такова судьба, ну что тут поделать.
– Мама, так я же теперь буду магом! – воскликнула Леа, вскакивая и размахивая руками. – Я же теперь столько всего смогу!
– Сначала надо учиться, – сказал мэтр Хоакин. – Леа… сначала я буду тебя учить, а потом ты поедешь в столицу, в академию, и продолжишь учиться там.
– И за что нас так покарали боги, – плакала Кармина. – Моя дочь – маг…
И плакала она до самого того момента, как об этом узнали граф и графиня. Их новость не огорчила, хоть и не обрадовала.
Граф сказал, что раз уж судьба такая, то чего плакать теперь. Хорошо хоть Леа не надо в подмастерья идти или за государственный кошт учиться, а значит, она может остаться свободно практикующим магом. Робертино счел нужным поправить – это если только у нее не к боевой магии дар. Тогда Леа придется служить короне. Графиня на это сказала, что о таком еще рано говорить. И вообще надо за обед приниматься. А потом видно будет.
Вообще матушка Робертино всегда отличалась здравым смыслом, который говорил ей: не стоит переживать о чем-то прежде времени. Так что все последовали ее примеру, и даже Кармина успокоилась. А сама Леа вообще, похоже, только обрадовалась.
Вспомнив обо всем этом, Робертино вздохнул и сказал:
– Да, отпуск был что надо, вот только… Не ожидал я, что моя племянница окажется магом. И ты заметил, какая сила?
Оливио поежился:
– Да до сих пор, как вспомню – страшновато становится. Быть ей боевым магом, не иначе.
– Матушка и Кармина расстроятся, если она боевой окажется... Пусть уж лучше чем другим займется, да и мне как-то спокойнее будет. Хотя, конечно, она по характеру не из тех, кто будет сидеть тихонько и не искать приключений. Может, если станет боевым магом, так тягу к приключениям в полезное русло направит… Кто знает, в общем, как оно будет… – Робертино выдвинул из-под кровати свой сундук, достал старое обмундирование и отложил в сторону.
Оливио тоже принялся копаться в своем сундуке.
Они оба приехали раньше остальных на два дня, и в спальне никого не было, кроме них. Паладинам даже странно было – они уже в казарме, а впереди целых два дня безделья. Товарищи в основном завтра к вечеру поприезжают, а полноценные занятия и служба вообще только послезавтра начнутся. Оливио и Робертино приехали раньше из-за того, что Робертино должен был успеть застать одного из своих профессоров до того, как тот уедет в отпуск, и взять у него кучу заданий аж до Ночи Духов, то есть больше чем на месяц. Так-то бы они конечно не стали пренебрегать почти двумя днями отпуска!
– Насчет амуниции бы озаботиться… К Аваро надо сходить. Нам после отпуска положены новые мундиры, – сказал Оливио, рассматривая позапрошлогодний мундир и пытаясь понять, можно ли его еще носить или уже стыдно. С деньгами у него было туговато, он перебивался только жалованьем младшего паладина, поэтому по возможности амуницию старался держать в порядке, чтобы не тратиться лишний раз. Позволить себе заказать полное дополнительное обмундирование он мог, конечно, но уж больно недешево это стоило, за полный комплект надо было выложить больше половины месячного жалованья, так что Оливио запасной мундир раз в год шил, а в основном тратился на белье, чулки и сапоги (главным образом на их ремонт). Хорошо хоть парадная форма требовалось нечасто, и поэтому уже третий год он пользовался одним и тем же парадным мундиром, за что попал в любимчики у скупердяя интенданта. Но на этот год и его надо было бы получить новый – плечи уж больно раздались из-за постоянных тренировок, и парадный мундир стал немного тесноват.
Оливио приложил к себе парадные штаны и задумался. Штаны выглядели вполне пристойно, ведь он редко их надевал.
– Хм… Робертино, отвернись, пожалуйста, я штаны примерю.
Робертино послушно отвернулся и занялся осмотром своего паладинского имущества. Парадный мундир был в полном порядке, обычный в общем-то тоже, к тому же в сундуке лежал полный комплект ни разу не надетого запасного обмундирования, пошитого незадолго до отпуска, и еще один такой же почти новый. И было полно белья и прочих мелочей. И Робертино решил, что новый мундир ему и не нужен. Пожалуй, заменить только берет, сапоги и перчатки будет достаточно, и позапрошлогодний сдать, все равно он маловат стал и девать его некуда. Ну и тренировочные штаны, фуфайку и башмаки. Это изнашивалось быстрее всего.
По правилам паладины не обязаны были сдавать старое обмундирование, чтобы получить у интенданта новое. Старое можно было и не приносить, а просто прийти за новым, если только, конечно, уже прошел год. Многие, кто умел аккуратно обращаться с одеждой, этим пользовались, надевая старый мундир тогда, когда предстояло заниматься чем-нибудь вроде изведения пикси-чернушек на чердаках или изгнания колдокрыс. К сожалению, поэкономить таким же образом на парадном мундире (по крайней мере его верхней части) не получалось. Слишком он дорого стоил, и новый выдавали только в обмен на старый. Вот штаны парадные можно было оставлять, на что Оливио и надеялся.
– Посмотри, может, можно их еще носить? – попросил Оливио.
Робертино обернулся. Оливио повернулся туда-сюда, показывая парадные штаны.
– Да вроде бы сидят как положено, – сказал Робертино. – Если только ничего не будешь класть в карманы.
Оливио тут же сунул в карманы платок и потертый кошелек. И штаны моментально натянулись в самых неприличных местах. Он вздохнул:
– Ну вот, я так надеялся, что хоть штаны можно оставить, были бы запасные… Совсем плохо, да?
Его товарищ кивнул. Оливио махнул рукой:
– А, ладно, черт с ними. Все равно в них даже тренироваться нельзя, тесноваты. Еще лопнут на заднице в самый неподходящий момент…
Он взял самый старый мундир и надел. Повел плечами, вытянул руки вперед, поднял вверх. Вздохнул:
– Тесно. М-м-м… в общем-то, если не застегивать полностью, до Новолетия я его еще смогу поносить. Всё экономия, какая-никакая. Если под мышками и на боках чуток выпустить швы, то ничего, никто ведь и не заметит… Да и со штанами тоже можно попробовать что-то придумать. Хотя бы галуны с них спорю, что ли.
Оливио снял мундир, сложил его и оставил на кровати – чтоб вечером заняться швейными работами. За то время, что он провел в корпусе, научился многим неаристократическим занятиям, например, чинить и чистить одежду, чистить обувь, штопать чулки и даже самому себя стричь.
Робертино тоже отложил в сторону самый старый мундир, тренировочную одежду и покрутил в руках башмаки. Он, в отличие от приятеля, имел возможность заказывать себе все, что надо, и не один комплект, но по природной аккуратности и воспитанной с детства практичности старался обходиться малым.
– Эх, башмаки жалко. Совсем сносились. А к новым пока привыкнешь, так кровавые мозоли натрешь… Слушай, давай сейчас к Аваро, а потом пойдем в город, да закажем что надо. Рубашки, панталоны с чулками, башмаки тренировочные и сапоги запасные… сапожник ведь по личной мерке шьет, а не как казенные – по размерной болванке.
Оливио вздохнул, задумался, прикидывая, сколько у него денег, потом кивнул:
– Ну, белье точно придется заказать, а башмаки… я, пожалуй, если Аваро без возврата старых новые выдаст, эти сапожнику в ремонт отдам. У них только подметки протерлись, а так-то вроде еще держатся. И сапоги запасные тоже закажу. Обычный мундир Аваро мне все равно должен новый выдать. А парадный сдам, он на мне едва сходится… – Оливио аккуратно сложил в сундук все, кроме парадного мундира и прохудившихся тренировочных башмаков.