– По нашей, но мы тут по другому вопросу, почтенный, – Кавалли перевел взгляд на «пожарника». – А насчет преступной магии – подавайте заявление в канцелярию паладинского корпуса, будет расследование.
Купчик совсем скис, зато главарь грузчиков-пожарников приободрился:
– Во-во. Чем тут орать да небо коптить проклятиями, лучше б пошел заявлять. А мы пока товарец повынесем, чтоб его лихие людишки совсем не попятили. А если нам вперед оплатишь, так мы и попяченное перехватить успеем.
Пузатый купчик возвел руки к небу:
– О боги, за что мне такая кара!!! – повернулся к «пожарнику». – Ты, бесстыжий вымогатель, плод любви собаки и обезьяны!!! Сколько реалов ты с меня содрать хочешь? Учти, больше полста не дам!!!
– Ага, как же. Я тут в твои ящики позырил, – скривился «пожарник». – Выложишь все сто, толстопуз!
– Засранец!!! Жадный засранец!!! – опять взорвался купчик, но полез в объемистый карман, вынул из него засаленную книжицу в кожаном переплете, свинцовый карандаш и чернильную печать в круглой медной коробочке. Накарябал на страничке поручительство, развинтил коробочку, ляпнул печать на бумажку, вырвал листок и сунул «пожарнику».
– Держи, живодер, и подавись!!! Двадцатки хватит с тебя. Найдешь остальные ящики – еще полсотни дам.
«Пожарник» внимательно перечитал бумажку, аккуратно сложил ее и спрятал в поясной кармашек. Купчик, ругаясь, пошел прочь, за ним поплелись трое его людей. Стражники переместились за подводы еще дальше, но не ушли. Может быть, из любопытства, а может, в расчете на деньги.
Кавалли обратился к «пожарнику»:
– Меня, вообще-то, не склад интересует. А труп.
«Пожарник» замер, стражники за подводами напряглись.
– Какой еще труп, не видел никакого трупа, ничего не знаю, сеньор паладин, – быстро сказал «пожарник».
Старший паладин окинул его внимательным, цепким взглядом, поймал глаза и уже не отпустил. «Пожарник» попытался отвернуться, но не вышло.
– Чуть больше часа назад тут случилась небольшая заварушка, – тихо, но очень внятно заговорил Кавалли. – Два мага напали на одного паладина. И применили запретную магию. После чего здесь остался труп одного из магов. Как раз вот тут, неподалеку должен был валяться. И я бы очень желал знать, куда он делся.
«Пожарник» замялся. По нему было видно, что задарма делиться сведениями ему ох как не хочется, но дело о запретной магии – это не шутки, можно так вляпаться, что потом не отмоешься. А тут еще Кавалли негромко добавил:
– Учти, мы просто спрашиваем. А вот когда этим делом заинтересуется Инквизиция, сам понимаешь, легко отделаться уже не выйдет. Инквизиция спрашивает куда обстоятельнее, чем мы.
Стражники попытались уйти, но позади них возник Манзони и придержал их за плечи, что-то зашептал им, отчего лица стражников сначала вытянулись, а потом сделались заинтересованными. Закончив шептать, Манзони турнул стражников, и те быстро ушли прочь.
– Ну чего сразу Инквизицией пугать, – нервно вздрогнул «пожарник». – Мы вообще не при делах, кто что тут магичил и кого пришил.
– Это ты Инквизиции будешь рассказывать, что ты не при делах, – усмехнулся Кавалли. – Меня интересует только труп и куда он делся. И если я этого не узнаю сейчас, то вернусь сюда через часок уже с инквизиторками.
– Ладно, ладно, – «пожарник» вполне очевидно испугался. – Такое дело… сидели мы в своей каланче, тут, неподалеку, на соседней улице. Люпо наверху торчал… Как бабахнуло, мы все услыхали. А тут Люпо кричит – мол, на второй улице склад завалился и чем-то белым шарахнуло. Мы туда, то бишь сюда, а тут такой расклад: половины пакгауза нету, все вокруг обломками забросано, а неподалеку жмур валяется, выглядит, словно его кто в механической маслобойке покрутил, все суставы вывернуты, на плече и ногах раны резаные…. И что охренеть как жутко – кровищи-то совсем чуток, теплый жмур еще, а его как будто выжал кто, из ран уже ни капельки не текло. Сразу видать – магия нехорошая какая-то. Я Люпо за стражей послал, а пока он бегал, мы жмура быстро в мешок, кровищу на булыгах пылью засыпали…
– Труп где? – повторил свой вопрос Кавалли.
«Пожарник» скривился:
– Да тут… мы думали его ночью в реке притопить. Чтоб по этому делу Инквизиция не набежала.
– Я тебя утешу, – усмехнулся Манзони за его спиной, и «пожарник» вздрогнул, попытавшись повернуться на голос, но не смог, будучи не в силах оторвать взгляд от Кавалли. – Инквизиция по этому делу набежит по-любому. Вопрос лишь в том – когда именно. Так что в твоих интересах ей самому заявить. Мол, труп стремный нашел, припрятал, чтоб народ не пугался, да и к вам побежал. Так что давай, показывай нам труп. Мы посмотрим, что нам надо, а потом беги и заявляй в Инквизицию. Где-то так после вечерни. Если спросят – мол, чего тянул, можешь смело сказать – мы велели, потому как дело нас касается. А тебя, может, еще наградят за бдительность. А утопишь – так тебя самого в подозреваемые запишут по этому делу.
Кавалли наконец отпустил взгляд, и «пожарник» с облегчением отвернулся, махнул своим подручным:
– Доставайте жмура.
С одной из подвод скинули доски, раздвинули ящики и извлекли длинный сверток мешковины. «Пожарники» с очевидным страхом осторожно спустили сверток на землю и быстро отскочили. Манзони подошел, втянул носом воздух и скривился:
– Ну и смрад…
«Пожарники» недоуменно переглянулись – труп был свежий, и никакого особого запаха они не слышали, но как раз паладины прекрасно поняли, в чем дело. Они-то все отлично чуяли. Мертвотный запах магии крови ни с чем не перепутаешь.
Кавалли тоже подошел к трупу, вынул свой баселард и развернул мешковину. Манзони присвистнул:
– Эк его приложило. Сальваро, а ну глянь, это по твоей медицинской части.
Младший паладин подошел, Оливио двинулся за ним, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Робертино же был невозмутим – в университетской прозекторской он уже перевидал множество самых разнообразных трупов, и потому вид мертвого тела никак не вывел его из равновесия. Он присел на корточки возле мертвеца и внимательно осмотрел, не прикасаясь. Сказал:
– Ну, от таких ран никто бы на месте не умер, да вы и сами знаете. Крови же, наоборот, из них должно было бы натечь порядочно. Вот эти два пореза, на ногах, неглубокие, только кожа рассечена. Зато плечо распорото чуть ли не до кости, а между тем рукав даже не весь кровью пропитался. Мэтр Паолини провел как-то при нас вскрытие жертвы вампира – выглядело очень похоже... Вот только у того лицо было в порядке... ну, по крайней мере оно у него было.
Оливио бросил взгляд на лицо трупа, превратившееся в совершенно ужасающее месиво полностью обескровленной плоти, похожей на какое-то желе, зажал рот рукой и отвернулся, еле справившись с приступом тошноты.
Манзони наклонился, медленно провел ладонью вдоль тела, едва заметно морщась. Потом выпрямился, стряхнул руку, надел перчатку:
– На нем лежала печать подчинения. Причем, похоже, добровольная. Потому-то малефикар так легко всю его кровь и взял. Андреа, а ну глянь ты, может, чего еще увидишь.
Кивнув, Кавалли внимательно осмотрел тело, поддел острием баселарда ворот камзола. Отлетели пуговицы, и стала видна тонкая серебряная цепочка. Кавалли, подцепив ее баселардом, вынул из-за ворота медальон. Обычный мажеский медальон, с пентаграммой и надписью по ободку. Такой носили все, кто заканчивал королевские мажеские академии или получал лицензию на практику. В надписи указывалась конкретная академия, год окончания и специализация магика. У тех, кто учился частным образом, в круговой надписи вместо академии значились имя учителя и год получения лицензии на практику. На обороте обычно выбивалось имя владельца. Вот только на этом медальоне что-либо прочитать уже казалось невозможным: темная сила, убившая мага и исковеркавшая его лицо, подействовала и на медальон, был он какой-то словно оплавленный... Но старшему паладину Кавалли это не помешало. Подняв медальон повыше, он зачерпнул немножко маны и с указательного пальца выпустил ее на оборот. Серебро засветилось, и размазанные буквы сложились в четкую надпись.
– Как эти маги бывают самонадеянны… Морис Вальме. Джудо, помнишь его?
Манзони вздохнул:
– Допрыгался, значит. А ведь трижды попадался, чудом из воды сухим выходил.
Кавалли уронил медальон на грудь трупа, выпрямился и спрятал баселард в ножны. Сказал главарю «пожарников»:
– Заворачивайте. После вечерни чтоб немедля заявили в Инквизицию. На нас сошлетесь – скажете, мол, старшие паладины Манзони и Кавалли так велели.
И он пошел к карете. Манзони подкинул на ладони монету в три реала и ловко швырнул ее главарю «пожарников» прямо в карман:
– Пива выпейте за упокой души этого Мориса. Ему на том свете любое доброе слово пригодится.
– Сделаем, сеньор паладин, – «пожарник» хлопнул по карману. – Только и вы ж Инквизиции скажите, что мы тут не при делах. Мы только жмура нашли, а остальное нас не касается.
– Не бзди, пожарник, – усмехнулся старший паладин. – Труп заверни и припрячь до вечера. Только аккуратнее, с ним еще дознавателю работать. Со стражей, я так полагаю, сам договоришься?
«Пожарник» скривился, только сейчас заметив отсутствие стражников, но кивнул. Впрочем, делиться бы ему все равно пришлось – тем, что от купчика получил. Так в порту было заведено.
Манзони пошел к карете. Младшие паладины направились за ним, и вскоре карета покатила на выход из квартала складов. Луиджи спросил:
– Что, сеньоры, никак опять какие малефикары?
– Вроде того, Луиджи, – сказал Кавалли. – Джудо, что там тебе твоя магия рассказала? Куда нам теперь?
– В квартал магиков, улица Пяти Огней, – Манзони откинулся на спинку жесткого каретного сиденья и поморщился, схватился рукой за поясницу.
Оливио удивился:
– Улица Пяти Огней? Так ведь это его адрес. Живет он там, этот Роспини. В доме восемь.
Кавалли поднял бровь:
– Любопытно… в собственном доме прячется? Так уверен в себе?