– Я ведь пока лежала, многое переосмыслила, доктор. И так себе думаю: не хочется мне больше быть царицей.
– Да вы что, Ирина! Неужели лечение таки поимело эффект?
– Да, у меня было время обо всем подумать. И поэтому я решила, что высокое происхождение – это еще ни о чем. Надо идти в народ.
– В смысле – найти работу?
– Вот еще! – Она презрительно фыркнула. – Да, я могла бы зарабатывать страшные, просто невероятные деньжищи! Вот этими вот самыми ногами! Но кто позаботится тогда о стране?
– И в самом деле, – пробормотал я. – Только вы, я и президент о ней и думаем, больше никто.
– Во-от! – воздела она монарший перст. – И я о том же! В общем, решила я баллотироваться на следующих выборах в президентки. Монархии пора становиться на путь демократических реформ!
– В президенты, – поправил я.
– В президенты пусть мужики баллотируются, – отмахнулась Ирина. – А я – симпатичная особа голубых кровей, я могу только в президентки. Ну так что, будете за меня голосовать?
– А с предвыборной программой можно ознакомиться? – спросил я. – Хотя бы в тезисах?
– Тезис один, – снисходительно глянула на меня Ирина. – Все будет офигенно!
– Пиар-менеджеры конкурентов просто застрелятся от зависти, – покачал я головой.
– Ну так как, голосовать за меня будете? – не отставала Ирина.
– А может быть, начать с должности, скажем, главврача нашей больницы? – выдвинул я контрпредложение. – Сделать из больницы образцово-показательный санаторий для ветеранов умственного труда, поднять персоналу зарплаты, пациентам – пенсии? Да вас на следующих выборах на руках в Кремль внесут!
– Доктор. – Ирина строго посмотрела на меня. – Вот скажите: я похожа на дуру?
– Честно?
– Честно.
– Нет, в жизни бы не подумал, – твердо сказал я.
– Так вот. – Ирина сделала паузу. – За невыполнимые задачи я не берусь!
Клизму! Клизму!
С тех пор, когда продавщица в советском магазине вела себя с покупателями, аки боярин с холопами, прошло не так уж много времени, но поглядите, как все изменилось! Клиент теперь чувствует в себе тотальную правоту, глубокое самоуважение он в себе чувствует. Чем нередко склонность имеет злоупотребить. Более того, многие всерьез полагают, будто медицина – в том числе и наше серьезное государственное учреждение – это филиал универсама. Приходится напоминать, что это не совсем так. И что даже в магазине клиент не всегда прав – клиент порою охренемши. И что, в отличие от станции техобслуживания, здесь не меняют оба альтернативно одаренных полушария на ортодоксально прошитые новенькие.
Был однажды у Оксаны Владимировны на приеме товарищ, который только что выписался из дневного стационара. У Николая Евгеньевича (назовем его так) много лет назад приключилась ипохондрия, которую он с тех пор бережно лелеет. Он с юных лет отличался трепетным отношением к своему организму, а уж когда в этом самом организме что-то загадочно заскрипело, таинственно засвербело и мистически забулькало в самых неожиданных местах, – так и вовсе потерял покой.
За компанию с Николаем Евгеньевичем потеряли покой участковый терапевт, невролог, кардиолог, гастроэнтеролог, эндокринолог, уролог и даже проктолог, который на пятом визите прямо заявил, что с таким упорством обычно ищут пропавшее золото партии или алмазы в кимберлитовой трубке и что он мамой клянется: ТАМ у пациента ничем подобным и не… м-м-м… пахнет. И пусть Николай Евгеньевич уже прислушается к доброму совету всех предыдущих специалистов и пойдет наконец туда, куда его дружно посылают. К психиатру.
Вопреки опасениям, лечение у психиатра оказалось нестрашным. Более того, впервые наступило облегчение. Не так чтобы почувствовать себя совсем уж здоровым – слишком долго и трепетно Николай Евгеньевич вынашивал свою ипохондрию, чтобы вот так вот запросто с нею расстаться, – но вполне достаточное, чтобы ожить и начать строить глазки медперсоналу. С тех пор в дневном стационаре он частый гость.
– Как прошло лечение? – поинтересовалась Оксана Владимировна.
– Неплохо, неплохо, – важно покивал Николай Евгеньевич. – Особенно мне понравилась психотерапия. Там такая психологиня! С таким (руки Николая Евгеньевича описали около груди две полуокружности, и Оксана Владимировна отметила про себя, что третьему номеру психолога пациент бессовестно польстил) выдающимся навыком коммуникации! С такими (руки Николая Евгеньевича нарисовали такой контрабас, что, узнай психологиня объем показанных бедер – лежать бы пациенту в нейрохирургии с ушибом головного мозга томиком Фрейда) способностями к убеждению!
– Вижу, вам понравилось, – резюмировала доктор.
– В целом, да, – согласился Николай Евгеньевич. – Но есть один существенный недочет в их работе.
– Какой же? – спросила Оксана Владимировна.
– У них в дневном стационаре нет клизменного кабинета! – воздел перст Николай Евгеньевич.
– Господи, – поразилась доктор. – А он-то там зачем?
– Неужели вы не понимаете? – с пылом воскликнул Николай Евгеньевич. – Все болезни от этого!
– Простите, от чего – от этого? – отважилась уточнить Оксана Владимировна.
– От застоя отходов жизнедеятельности в организме! – безапелляционно заявил Николай Евгеньевич. – В кишечнике скапливаются массы, они не выводятся полностью, образуются завалы каловых камней, до двадцати килограммов…
– Боже… – ужаснулась доктор нарисованной воображением картине.
– А я про что! – с энтузиазмом продолжал развивать тему Николай Евгеньевич. – Вредные вещества всасываются обратно в кровь через стенку кишечника, кровь циркулирует по организму, достигает головного мозга – и вот вам причина большинства психических расстройств!
– Убиться стетоскопом… – прошептала Оксана Владимировна. – Получается, все это время мы не там искали? Все, оказывается, не только в политике через жопу?
– Да! – победно заявил Николай Евгеньевич. – Поэтому я, как постоянный клиент, настаиваю на том, чтобы вы организовали в вашем дневном стационаре клизменную!
– И наняли бригаду ректальных гномиков, – вполголоса промолвила доктор.
– Не понял – зачем? – Николай Евгеньевич ее все же расслышал.
– Так завалы каловых камней же! – пояснила доктор. – Потоком воды не смыть – только кирки и лопаты.
– Все бы вам шутить, – покачал головой Николай Евгеньевич. – А я, между прочим, серьезно вам говорю – не там вы ищете причины!
– Вы знаете, – улыбнулась Оксана Владимировна, – я бы отправила вас к проктологу, чтобы он попытался найти те двадцать килограммов. Но мужика ведь инфаркт хватит: он-то был уверен, что распрощался с вами навсегда.
– Много он понимает! – фыркнул Николай Евгеньевич. – Это ведь моя задница, и я ей чую лучше, чем он своим ректоскопом видит!
– Ладно-ладно! – не стала спорить Оксана Владимировна. – Я постараюсь донести ваши пожелания до заведующей дневным стационаром. Хм, а это красиво должно звучать – гидроколонопсихотерапия! Потянет на пару диссертаций и одну патентованную технологию.
Мировое господство в кредит
Кое-кто из психиатров, особенно старой закалки, сетует: мол, перевелись нынче Наполеоны! Императоры всея Руси, кстати, тоже в дефиците. Все больше советники президента да внебрачные дети олигархов попадаются. Ежели когда и затешется среди них повелитель Галактики или принцесса Марса – то великая удача, бальзам на выгорающую душу. Мол, измельчала нынче мания величия…
Ан нет, есть еще ягоды в ягодицах… тьфу ты, порох в пороховницах! И пусть целые правительства отдельных стран до сих пор курят свои планы мирового господства – у нас есть пациенты, которые давно все продумали. И если какая страна будет себя плохо вести – я ведь просто отменю им амбулаторное лечение и умою руки.
Николай (назовем его так) ходит на прием уже давно. Сначала, правда, он заглядывал на огонек исключительно после выписки из стационара и исчезал из поля зрения до очередной госпитализации, но потом сделал для себя кое-какие выводы и стал приходить почаще, а пользоваться нашим круглосуточным оллинклюзивом, соответственно, реже.
Он полагает, что болезни как таковой у него нет. И не было никогда. Просто идеи, что рождаются в его голове, надо держать под контролем. Подобно управляемой реакции деления ядер в атомном реакторе. Чуток не уследил – и привет, второй Чернобыль. Потому что идея – это вам не грубая материя. Это куда опаснее. Прохлопал ушами – и вот уже по всей Руси пошло крещение огнем и мечом, а в Европе весело потрескивают угольки на кострах инквизиции. Прохлопал во второй раз – получи строительство коммунизма в отдельно взявшейся стране.
Нет, товарищи, с идеями надо обращаться аккуратно. Едва появился намек на лавинообразное нарастание – надо срочно увеличивать дозу лекарств. Оно и окружающим безопаснее, и самому комфортнее: все-таки дома лучше, чем в отделении.
Однажды он пришел ко мне взволнованный и с порога заявил:
– Можете не вставать и не кланяться, простого «здрасте» будет вполне достаточно.
– Здравствуйте, Николай, – улыбнулся я.
– Вот так-то лучше, – важно кивнул он и присел. – А между прочим, перед вами потенциальный император планеты. Или президент, я еще пока не решил.
– Император – звучит лучше, – сказал я. – Подумайте сами: дума, парламент – оно вам надо?
– Боже упаси! – замахал руками Николай. – Этот цирк с конями, да еще за счет налогоплательщиков… Нет, только абсолютная монархия! Ну, для виду можно добавить чуток конституционности.
– Уже есть мысли, как это осуществить? – спросил я.
– Да! – кивнул Николай. – Я хочу, чтобы вы оценили красоту идеи.
– Излагайте, – согласился я.
– Все очень просто. – Николай наклонился поближе. – Ипотека!
– Ипотека? – удивился я.
– Ипотека, – подтвердил Николай и начал рассказывать.
План действительно оказался прост и красив. Николай заключает со Сбербанком договор, по которому берет страну в ипотеку. Воспользовавшись средствами, которые высвободятся, как только он разгонит Госдуму, прижучит олигархов и урежет зарплаты министрам, Николай погасит ипотечный кредит досрочно – и возьмет новый. Зачем? А чтобы выкупить Евросоюз. А потом – Китай. И остальную Азию. С Африкой на закуску. С Америкой, скорее всего, придется повозиться, но тут помогут Венесуэла и прочие южноамериканские будущие подданные. В конце концов, всегда можно подключить средства от наркотрафика. И заметьте, доктор: ни одного выстрела, ни одного вооруженного конфликта! Как вам идея?