В группе Сохатинских стоянок близ г. Читы особо следует выделить стоянку Сохатино 4, залегающую в супесях, перекрывающих аллювий первой террасы р. Ингоды или, по другим данным, в верхних горизонтах аллювия этой террасы.
Поселение многослойное, но нижние слои вскрыты в небольшом шурфе, поэтому описывается лишь верхний слой (Окладников А.П., Кириллов И.И., 1980). В нем обнаружены остатки овальных в плане очагов с каменной выкладкой и в виде зольных пятен, а также рабочие площадки с многочисленными отбросами производства. Несмотря на это, нуклеусы составляют всего 1,1 % каменного инвентаря. Среди них особенно широко представлены мелкие клиновидные нуклеусы (рис. 129, 1), которые сопровождают лыжевидные сколы. Встречаются резцы, трудно отличимые от вторичных ядрищ, мелкие пластинки, долотовидные орудия, проколки, концевые и округлые скребки (рис. 129, 2, 3). Представлены скребла и галечные орудия. Своеобразие каменному инвентарю придают двусторонне обработанные наконечники копий (рис. 129, 6), ножи, скребла (рис. 129, 4, 5). Из костяных орудий отмечены два шила из расколотых трубчатых костей, два обломка эпифизов с круглыми отверстиями, напоминающие «жезлы», и обломок мотыжки из ребра мамонта. Особый интерес представляют обломки ребер животных со следами гравировок, в которых исследователь видит фигуры животных (Кириллов И.И., 1980). К сожалению, качество репродукций и определенные разночтения между фотографиями и прорисовками не позволяют судить об этом с полной уверенностью.
Фаунистические остатки включают кости мамонта, косули, благородного оленя, лося, барана (?), винторогой антилопы, бизона или быка. Такое сочетание находит отражение и в двух очень расходящихся датах: 11900±130 (СОАН-841) — по кости и 26110±200 (СОАН-1138) — по древесному углю. Указывается, что образцы взяты из разных раскопов, но, если культурный слой един, то это не может объяснять столь существенную разницу. Основываясь на мнении П.М. Долуханова, считающего террасу второй, на типологии материала и на наличии гравюр, не известных в памятниках второй половины сартана, исследователи склонны принять древнюю дату. Очевидно, геологические условия залегания требуют дальнейшего уточнения, а типология — детальных разработок. Что касается искусства, то можно заметить, что значительно более обоснованно будет сопоставлять его не с искусством Мальты и Бурети — с ним нет ничего общего, а с мадленскими гравировками Западной Европы.
Вместе с тем дата по кости представляется чрезмерно омоложенной. Только дальнейшие исследования, и в первую очередь раскопки нижележащих слоев, могут пролить свет на возраст Сохатино 4.
К следующему, III, этапу развития позднего палеолита Сибири, который относится ко времени второй половины сартанского оледенения, наступившего после вспышки похолодания в 19–18 тысячелетиях и продолжавшегося до заключительного этапа сартана, принадлежит большая часть памятников, давно известных и хорошо изученных. Не исключено, что некоторые из них относятся к предшествующему этапу, но они так тесно связаны с последующим развитием, что их уместнее рассмотреть именно здесь.
Благодаря работам И.Т. Савенкова в конце прошлого века (Савенков И.Т., 1896), получившим широкий резонанс, палеолит Енисея надолго стал эталоном всего сибирского палеолита. В настоящее время на Енисее известно около 100 палеолитических поселений и отдельных пунктов находок. Наибольший интерес представляют две группы поселений, расположенные в районах, отстоящих друг от друга более чем на 230 км, и раскопанные на широкой площади: поселения в окрестностях г. Красноярска на Афонтовой Горе, теперь недоступной для исследования из-за городской застройки, и поселения у д. Кокорево Новоселовского р-на, ныне лежащие на дне Красноярского водохранилища.
Как пример памятников первой группы может быть взята Афонтова Гора II — трехслойный памятник на южной и юго-западной части склона Афонтовой Горы (Ауэрбах Н.К., Сосновский Г.П., 1932; Астахов С.Н., 1966а). Верхний культурный слой на глубине от 1,0–1,5 до 3,75 м, согласно падению склона, дал незначительный материал, можно отметить лишь, что среди орудий преобладали скребла. К среднему культурному слою отнесены три горизонта с еще более редкими находками. Нижний культурный слой отделен от среднего стерильной прослойкой и лежит на глубине 6 м от поверхности у края раскопа и 12 м вглубь к горе. Он выделяется темным цветом, обилием костей, угля, орудий, отбросов производства и достигает мощности 1 м.
Фауна нижнего слоя характерна для раннесартанской поры. Наибольшее количество костей принадлежит северному оленю — 35 % от общего числа, исключая кости птиц. Затем идут песец — 24 %, заяц — около 13 %, мамонт — 4,5 %. Немногочисленны кости благородного оленя, косули, горного барана, сайги, бизона, волка, медведя, лошади и др. Среди остатков птиц отмечены кости белой куропатки (Громов В.И., 1932). В слое были найдены и отдельные кости палеолитического человека: зуб подростка 11–15 лет, кости руки — вторая фаланга, а также обломки левой лучевой, локтевой и плечевой костей с эпифизами, принадлежащие одному взрослому человеку. По предположению изучавшего кости М.П. Грязнова, кости рук представляют локоть, выломанный из неразложившегося еще трупа. Причины этого трудно объяснимы (Грязнов М.П., 1932). В 1937 г. в обнажении Афонтовой Горы, на уровне нижнего слоя участники XVII Международного геологического конгресса обнаружили фрагмент лобной кости с частью носовых костей. Г.Ф. Дебец отметил плоское переносье этого фрагмента, что свидетельствует о ярко выраженной монголоидности (Дебец Г.Ф., 1946). Очень важно, что это единственная пока палеоантропологическая находка в Сибири, дающая возможность судить о расовом типе.
Каменный инвентарь нижнего слоя Афонтовой Горы II характеризуется орудиями из отщепов, получаемых с грубых аморфных нуклеусов-галек, часто без подготовленной ударной площадки. Наиболее представительные группы орудий — скребла (рис. 130, 17, 24, 27–30, 33, 34) и скребки (рис. 130, 22, 23). Скребла иногда имеют двустороннюю обработку (рис. 130, 27). Среди скребков отмечены микроскребки (рис. 130, 21). Долотовидные орудия изготовлены из миниатюрных отщепов. Орудия из пластин, точнее из пластинчатых отщепов, единичны и маловыразительны (рис. 130, 14). Остроконечников «мустьерской формы», на которые часто ссылаются, характеризуя палеолит Афонтовой Горы, здесь нет, хотя имеются остроконечные орудия (рис. 130, 15, 16). Нет и типичных резцов, только очень редкие изделия с резцовыми сколами могут быть включены в эту группу (рис. 130, 25). Имеются комбинированные орудия (рис. 130, 20). Микронуклеусам, клиновидным и торцовым (рис. 130, 31, 32), соответствуют микропластинки, из которых изготовлены орудия: отмечено 10 острий со скошенным краем (рис. 130, 19), проколка (рис. 130, 18) и пластинка с притупленной спинкой (рис 130, 26). Своеобразный облик инвентарю придают дисковидные (рис. 130, 35) и тесловидные орудия, даже со следами пришлифовки (Астахов С.Н., 1967).
Рис. 130. Стоянка Афонтова Гора II.
1–5 — украшения; 6, 7, 10 — роговые наконечники копий; 8, 9 — иглы; 11–13 — выпрямители; 14–35 — каменный инвентарь (14 — пластинка со следами ретуши; 15, 16 — остроконечники; 17, 24, 27–30, 33, 34 — скребла; 18, 19, 26 — орудия из микропластинок; 21–23 — скребки; 25 — резец; 31, 32 — микронуклеусы; 35 — дисковидное орудие). По Н.К. Ауэрбаху и Г.П. Сосновскому.
Здесь собрана богатейшая коллекция костяных изделий — около 250 экз. В основном это наконечники копий (рис. 130, 6, 7, 10), часто с продольным пазом для закрепления вкладышей; шилья, иглы (рис. 130, 8, 9), выпрямители из рога (рис. 130, 11–13). Интересны шарики из бивня мамонта, многочисленные украшения в виде каменных и костяных подвесок (рис, 130, 1–5), просверленных зубов песца и оленя.
Характерный набор каменных и костяных орудий послужил для выделения особой афонтовской культуры на Енисее, причем в пределах сартанского оледенения этот памятник является наиболее древним по абсолютной дате 20900±300 лет (ГИН-117). Примерно к тому же времени относится поселение Афонтова Гора III (Ауэрбах Н.К., 1930) и к более позднему, к концу сартана, Афонтова Гора I и IV (Астахов С.Н., 1966а).
Из памятников на юге Красноярского края одни, как Кокорево II (Тележный Лог), обнаруживают почти полное тождество с Афонтовой Горой II (Сосновский Г.П., 1935; Абрамова З.А., 1979а), другие, как Таштык I и II (Абрамова З.А., 1979а), несколько отличаются от нее, но, несомненно, принадлежат к той же культуре. Третьи обнаруживают существенные различия. Среди последних особенно показательно поселение Кокорево I (Забочка), вскрытое; на площади 800 кв. м и имеющее 8 культурных слоев, видимо, представляющих более или менее продолжительные следы сезонных обитаний. В фаунистическом комплексе отсутствует мамонт, преобладают северный олень и заяц-беляк, встречаются лошадь, зубр, благородный олень, горный баран, мелкий волк или собака, песец, в малом количестве птицы и грызуны.
Во втором слое выявлены следы наземного жилища овальных очертаний, размерами 3×5 м, вытянутого по длинной оси вдоль склона. Почти в центре его находится очаг, сложенный по периметру из поставленных на ребро плиток песчаника и заполненный золой. Очаги такого устройства, диаметром 60–90 см встречены почти во всех слоях и могут считаться характерными признаками кокоревской культуры (рис. 131, 20).
Рис. 131. Стоянка Кокорево I.
1, 2 — иглы; 3 — украшение; 4, 5 — поделки непонятного назначения; 6 — вкладышевый кинжал; 7 — выпрямитель; 8-19 — каменный инвентарь (