Последнее также базируется чаще всего на леваллуазской технике расщепления (нуклеусы типа levallois a u points и levallois a lames, нередко двух-трехллощадочные).
Ранняя утрата бифасиальных форм и наличие развитого инвентаря на отщепах сообщают некоторым индустриям «премустьерский» характер, возможно, уже в рисс-вюрме (Ахабиюк и Хейвани в Абхазии и др.).
Мустье Кавказа, судя по современным данным, разнообразится как в технико-типологическом, так и территориальном отношениях. В нем, помимо названных трех линий развития, отмечены территориально обособленные группировки однокультурных памятников (археологические культуры?) — кударская, цхинвальская и др. Широко варьирует и леваллуазская техника расщепления камня: в индустриях Гаялы, Джрабера, Цхинвали, Кударо и в ряде других памятников она имеет свои местные особенности. Мустьерские индустрии, расположенные в климатически наиболее стабильной центральной Колхиде (Имеретия), относятся в общем к одной (типично мустьерской) линии развития, в то время как индустрии более восточной части Закавказской депрессии (Западный Азербайджан), отличавшейся преобладанием открытых пространств, облегчавших передвижения, характеризуются заметной вариабельностью: здесь отмечены индустрии типично мустьерской, зубчато-мустьерской и шарантской линий развития.
Наиболее широкое расселение раннепалеолитических людей на Кавказе было возможно в теплые климатические периоды. Условия межледниковий благоприятствовали пребыванию и передвижению людей в полосе переднеазиатских нагорий (Butzer K., 1975), распространению их в северном направлении, проникновению в глубину гор Большого Кавказа (ашельские пещерные стоянки Юго-Осетии).
В эпохи оледенений условия жизни на Кавказе сильно менялись: граница вечных снегов резко снижалась, происходили большие изменения в расселении растительных и животных видов, палеолитические люди покидали горные районы и укрывались в основном в естественных убежищах предгорий и межгорных котловин, в глубоких каньонах карстовых и лавовых районов, ведя в них, по всей видимости, более оседлый образ жизни. Горно-ледниковый барьер Кавказа в этот период становился непреодолимым и была возможна определенная изоляция Северного Кавказа от Закавказья. В верхнем палеолите — в наиболее суровый период вюрмского оледенения — зона человеческого обитания на Кавказе предельно сужается: человек оставляет горные районы и, как это представляется сегодня, районы к востоку от Сурама. Верхнепалеолитическое население концентрируется в основном в Колхиде, в Причерноморье и в Прикубанье.
Глава третьяРанний палеолит Русской равнины и Крыма(Н.Д. Праслов)
Следы раннепалеолитического человека на территории Восточной Европы были выявлены почти одновременно с открытием позднего палеолита. При обследовании крымских пещер К.С. Мережковский в 1879–1880 гг. нашел типичные мустьерские каменные орудия в Волчьем гроте в долине р. Бештерек недалеко от г. Симферополя (Мережковский К.С., 1881; Merejkowsky, 1881). Эти находки были сразу правильно им оценены и получили широкую известность (Мортилье Г., 1903).
Несколько позже, в 189S г., Ж. де Бай открыл мустьерскую стоянку на Кубани близ станицы Ильской.
Однако только после Октябрьской революции, начиная с 1924 г., раннепалеолитические памятники Восточной Европы становятся предметом более внимательного изучения. В 1924 г. Г.Л. Бонч-Осмоловский организует систематические раскопки грота Киик-Коба в долине р. Зуи в предгорьях Крыма. Осенью того же 1924 г. П.П. Ефименко (1927, 1953) устанавливает следы мустьерской эпохи в долине р. Деркул уже в пределах Восточно-Европейской, или Русской, равнины. Открытие П.П. Ефименко имело огромное значение, поскольку указывало на заселение более северных, чем Крым и Кавказ, территорий во время предшествующее позднему палеолиту.
Единичные находки каменных изделии в Приазовье, Донбассе, на Днестре, Днепре и Десне в последующие годы подтвердили вывод П.П. Ефименко о заселенности Восточно-Европейской равнины в эпоху раннего палеолита. Особенно важны открытия раннего палеолита в бассейне р. Десны, сделанные в 1939 г. В.Н. Громовым и В.А. Хохловкиной во время работ Деснинской экспедиции под руководством М.В. Воеводского. Здесь в двух пунктах — у деревни Неготино Брянской обл. и в урочище Язви близ с. Пушкари Черниговской обл., каменные изделия мустьерского облика были встречены в четких стратиграфических условиях (Громов В.И., 1948, с. 384: Воеводский М.В., 1950, с. 217–230; 1952, с. 26–37). Однако регулярные работы по изучению этой эпохи в 20-30-е годы проводились только Г.А. Бонч-Осмоловским в Крыму и С.Н. Замятниным на Кавказе. На Русской равнине систематическое изучение раннего палеолита началось лишь в конце 40-х годов. Огромную роль в этом сыграли открытия П.И. Борисковского у Луки-Врублевецкой на Днестре и в Приазовье (Борисковский П.И., 1953), Г.П. Сергеева в Поднестровье и Г.И. Горецкого на Северном Донце. Начало 50-х годов ознаменовалось открытием ряда мустьерских поселений с хорошо сохранившимися культурными остатками, залегающими в четких стратиграфических условиях, на Днестре (работы А.П. Черныша) и на Волге (работы С.Н. Замятнина и М.З. Паничкиной). Одновременно А.А. Формозов продолжил успешные исследования крымских пещерных памятников. В 50-60-е годы новые раннепалеолитические памятники открыты и исследованы в Молдавии (Н.А. Кетрару), на Днестре (А.П. Черныш, Н.К. Анисюткин), на Десне (Ф.М. Заверняев), в Донбассе (В.Н. Гладилин, Д.С. Цвейбель), в Приазовье, на Нижнем Дону и на Волге (Н.Д. Праслов). В последние годы открыты и исследуются новые мустьерские поселения в Крыму близ г. Белогорска (Ю.Г. Колосов), на Десне (Л.М. Тарасов) и в Закарпатье (В.Н. Гладилин).
В настоящее время на территории Русской равнины, Крыма и в Закарпатье известно более 200 раннепалеолитических памятников (рис. 37). Они неравноценны по объему собранных материалов и по условиям залегания. Некоторые из них представлены хорошо сохранившимися остатками поселений, залегающими в четких геологических условиях. Другие местонахождения доставили огромные коллекции каменных изделий, которые позволяют изучать технику первичного расщепления и изготовления орудий. Значительная часть местонахождений представлена небольшими сборами на поверхности или случайными находками.
Рис. 37. Основные местонахождения раннего палеолита Русской равнины.
а — единичные местонахождения открытого типа; б — группы местонахождений открытого типа; в — единичные стоянки пещерного типа; г — группы стоянок пещерного типа.
1 — Оноковцы, Горяны, Радванская гора; 2 — Королево, Рокосово, Черна; 3 — Молодова V, Кормань IV; 4 — Кетросы, Стинка, Атаки IV, VII и др.; 5 — Старые Дуруиторы, Бутешты, Буздужаны; 6 — Выхватинцы; 7 — Старые Куконешты, Мерсыпа; 8 — Тирасполь (Колкотова балка), Карагаш; 9 — Василика, Скуляны, Герман-Думены; 10 — Белгород-Днестровский; 11 — Ильинка; 12 — Рихта; 13 — Житомирское; 14 — Золотариха; 15 — Хотылево I, Неготино, Бетово; 16 — Романково; 17 — Орел, Круглик, Ненасытец, Кодак; 18 — Чокурча, Волчий Грот, Киик-Коба, Шайтан-Коба, Староселье, Аджи-Коба, Бахчисарайская; 19 — Заскальные и Ак-Кайские стоянки, Пролом; 20 — Сары-Кая, Красная балка; 21 — Самсоново, Обрыв, Новоазовск; 22 — Антоновка I–II, Александровка, Петровка, Марьяновка; 23 — Макеевка, Белокузьминовка, Звановка; 24 — Рожок I–II, Косово 1, Герасимовка, Левинсадовка, Беглица, Боково; 25 — Бессергеновка; 26 — Елизаветовка; 27 — Матвеев Курган; 28 — Амвросиевка, Новоклиновка, Белояровка, Успенка; 29 — Каменск Шахтинский; 30 — Красный Яр; 31 — Деркул; 32 — Дубовка; 33 — Калитвенка; 34 — Хрящи, Михайловское, Константиновка; 35 — Большая Козлова балка, Цыганский хутор; 36 — Сухая Мечетка I–II, Пичуга; 37 — Логовское; 38 — Шакино (устье Медведицы); 39 — Красная Глинка.
Полевые работы приносят все новые и новые открытия, увеличивая количество и разнообразие памятников. Даже в таком, казалось бы, хорошо изученном районе, как Крым, новые находки близ г. Белогорск увеличили более чем в два раза количество известных мустьерских стоянок. Причем мустьерские памятники Крыма не исчерпываются пещерными поселениями. Большое количество их располагалось и на открытых террасах. На это указывают новые находки А.А. Щепинским ряда местонахождений на поверхности обширных межгрядных понижений в междуречье Бодрака и Альмы.
Накопленные материалы, хотя и неравнозначные по своему содержанию, позволяют сделать некоторые выводы о времени и путях заселения Восточно-Европейской равнины, включая и Крым, а также попытаться проследить характер развития материальной культуры раннепалеолитического человека.
Совсем еще недавно острые дискуссии вызывал вопрос о существовании памятников, домустьерского времени на территории Русской равнины. Было немало исследователей, которые полагали, что первобытные люди здесь появились только в мустьерское время, не древнее микулинского оледенения. Подобная точка зрения получила развитие и за рубежом (Klein, 1969). Однако уже с конца 40-х годов было доказано существование на Русской равнине памятников ашельского времени (Замятнин С.Н., 1951; Борисковский П.И., 1953). Новые открытия следов домустьерского человека убедительно подтвердили вывод об ашельском времени освоения данной территории (Праслов Н.Д., 1968; Гладилин В.Н., 1971).
Среди раннепалеолитических памятников Русской равнины можно выделить материалы около 15 местонахождений, которые являются более древними, чем мустьерские. Они расположены на южной окраине небольшими группками в Приазовье, Донбассе, на Днепре, в Приднестровье и Закарпатье и не поднимаются севернее 50 параллели с. ш.