Касымов М.Р., 1972). Здесь выявлено девять культурных слоев, из которых три верхние отнесены М.Р. Касымовым к позднему палеолиту, следующие пять к мустьерскому времени и нижний слой к позднему ашелю. Последний залегает в лессе на глубине 6,9–7,4 м и вскрыт на площади 6 кв. м (рис. 70, 25). Здесь найдено 60 изделий из кремня и кремнистого сланца, не окатанных и имеющих различную степень патинизации. Среди нуклеусов отмечен крупный дисковидный. Среди отщепов преобладают крупные с широкой гладкой ударной площадкой, расположенной под тупым углом к вентральной стороне. Встречаются грубо обработанные орудия из массивных коротких отщепов.
Рис. 70. Стоянка Кульбулак. По М.Р. Касымову.
1–8 — поздний палеолит (1, 6, 7 — нуклеусы; 2–5 — скребки; 8 — скребло); 9-24 — ранний палеолит (9 — остроконечное орудие; 10 — мустьерский остроконечник; 11, 19, 22 — скребла; 12 — резец; 13 — комбинированное орудие; 14, 16, 18, 20 — выемчато-зубчатые орудия; 15 — скребок; 17 — леваллуазская пластина; 21, 23 — нуклеусы; 24 — двусторонне обработанное мелкое рубильце); 25 — стратиграфические разрезы (А — разрез южной стенки шурфа 3 на кв. Г246; Б — разрез западной стенки раскопа 3 1969 г. на кв. Г242; В — разрез южной стенки раскопа 1 1967–1968 гг. на кв. III138; Г — разрез южной стенки раскопа 1 1967 г. на кв. III432).
Пачка мустьерских слоев расположена в толще озерных и грубо обломочных отложений мощностью 1,3 м на глубине 90 см от поверхности. Материал, состоящий из 8300 предметов, в целом однороден и представляется весьма своеобразным. Характерно обилие массивных укороченных отщепов различной формы, леваллуазская примесь незначительна (рис. 70, 17, 21). Наиболее широко среди нуклеусов представлены дисковидные (рис. 70, 23), иногда сработанные до предела. Среди орудий преобладают скребловидные, много зубчатых и выемчатых с крупной ретушью. Характерно наличие скребел, простых боковых (рис. 70, 11), поперечных (рис. 70, 19), конвергентных (рис. 70, 22). Последнее может быть и остроконечником. Типичный мустьерский остроконечник представлен на рис. 70, 10. Встречаются и остроконечные орудия (рис. 70, 9). Зубчато-выемчатые формы наиболее типичны (рис. 70, 14, 16–18, 20). Отмечены комбинированные орудия (рис. 70, 13), концевые скребки (рис. 70, 15), резец (рис. 70, 12). Необходимо особо отметить находку двусторонне обработанного орудия-рубильца (рис. 70, 24)[16]. В целом инвентарь Кульбулака не находит себе аналогии на территории Средней Азии и может быть выделен в особую фацию зубчатого мустье (Касымов М.Р., 1972). Р.Х. Сулейманов сопоставляет с Кульбулаком стоянку Бозсу, хронологически более позднюю и более развитую. К сожалению, эта стоянка не опубликована, известно только, что материал ее переотложен и находился в нечетких геологических условиях.
Многослойная мустьерская стоянка Кутурбулак находится в 100 км к юго-западу от Самарканда недалеко от кишлака Чархин. Она приручена к покровной толще позднеташкентской террасы Зарафшана. Здесь вскрыто пять культурных горизонтов, связанных с низами различных по литологическому составу слоев, причем во втором и третьем горизонтах обнаружены очажные пятна и зольные прослойки.
Для изготовления каменных орудий использовались кварцитовая и диоритовая галька, а также кремень из выходов, находящихся в 3–5 км к югу от стоянки. Каменный инвентарь описан суммарно, хотя отмечено, что архаичных по технике обработки орудий количественно больше в нижних слоях, чем в верхних. Среди нуклеусов преобладают дисковидные, значительно реже встречаются одно- и двуплощадочные. Имеются леваллуазские отщепы. Большая часть пластин правильной формы и огранки. Очень высок процент орудий, группы типов которых подсчитаны от общего количества не орудий, а всего расщепленного камня. Наиболее многочисленны выемчатые орудия (11,5 %) и отщепы с ретушью (10,1 %). Нуклевидные орудия, точнее не определенные, составляют 6 %, скребла с прямыми, выпуклыми, вогнутыми, двойными лезвиями — 3.4 %, пластины с ретушью — 3,2 %, остроконечники — 1,6 %, ножевидные орудия — 1,2 %, галечные 0,8 и фрагменты галечных — 2,2 % (Ташкенбаев Н.Х., 1975). Неясно, что имелось в виду под нуклевидными и ножевидными орудиями, судя по рисункам, это могут быть скребла на пластинах, процент которых соответственно повышается.
Из мустьерских памятников Киргизии следует упомянуть стоянки Тоссор и Георгиевский Бугор. Материал Тоссора находится в переотложенном состоянии и, по свидетельству В.А. Ранова, относится к финальному мустье или самым ранним этапам верхнего палеолита (Ранов В.А., Несмеянов С.А., 1973, с. 100–101). Георгиевский Бугор относится к раннеголодностепному времени, т. е. началу верхнего плейстоцена. Инвентарь его имеет нелеваллуазский облик (Ранов В.А., Несмеянов С.А., 1973, с. 103).
На территории Южного Казахстана наибольший интерес представляет стратифицированная многослойная стоянка Карасу (им. Ч.Ч. Валиханова), вскрытая на большой площади (Алпысбаев Х.А., 1960; 1979). Она находится в 143 км к северу от г. Чимкента на правом берегу р. Арыстанды и залегает в отложениях террасы высотой 9-12 м над уровнем реки. Терраса эта обозначается здесь как третья надпойменная я сопоставляется с ташкентской террасой (Алпысбаев Х.А., Костенко Н.Н., 1968).
На глубине 2,5–7 м от поверхности террасы в слое желтовато-серого суглинка, иногда называемого лессом, обнаружено пять культурных слоев, в которых, за исключением верхнего, находились кострища и очажные пятна, а также фаунистические остатки в виде костей лошади, оленя, сайги и бизона. Результаты споро-пыльцевого анализа свидетельствуют, по А.В. Вислогузовой, что в эпоху накопления (стоянка лессов) район характеризовался открытым ландшафтом со степной растительностью. Лессы датируются второй половиной среднего плейстоцена — Q22 (Вислогузова А.В., 1961), но, как полагают В.А. Ранов и С.А. Несмеянов, возможно лессы имеют характер покровной толщи, отлагавшейся уже в верхнеплейстоценовое время, о чем свидетельствует и археологический материал, самый ранний возраст которого, по их мнению, финальное мустье, причем не исключен и более поздний возраст (Ранов В.А., Несмеянов С.А., 1973, с. 105). По мнению Х.А. Алпысбаева, верхний слой относится к позднему палеолиту, нижние слои — мустьерские, без дальнейшего уточнения (Алпысбаев Х.А., 1979, с. 176). В непонятной связи упоминается радиоуглеродная дата 80000±140/170 лет (Алпысбаев Х.А. 1979, с. 173.).
Материал описан по слоям суммарно. Интересно отметить, что во всех слоях применялось одинаковое сырье — халцедоновые желваки, коренные выходы которых находятся в 1 км от стоянки. В верхнем слое из собранных более чем 3000 «сколов» и «незаконченных орудий» упомянуто 25 нуклеусов, большая часть которых, по-видимому, двусторонние дисковидные, пять нуклевидных и пять рубящих орудий, возможно чоппингов; 10 пластин неправильных очертаний и 15 отщепов со следами ступенчатой ретуши. Основания, на которых этот инвентарь относится к позднему палеолиту, специально не оговариваются. Отличие его от инвентаря нижележащих слоев состоит в находке единичных нуклеусов «примитивного призматического облика» и отсутствии таких позднепалеолитических форм, как скребки и резцы, представленных в мустьерских слоях. Характер культурных остатков свидетельствует, что здесь была мастерская, которая по времени, видимо, недалеко отстоит от нижележащих стоянок-мастерских.
Для второго слоя указано только общее количество находок — более 5000, не считая множества мелких чешуек. Большинство нуклеусов — дисковидной формы, «с хорошо выраженными плоскостями ударных площадок» (Алпысбаев Х.А., 1979, с. 161). Наряду с крупными рубящими орудиями встречены мустьерские остроконечники, мелкие скребла, скребки и резцы. В числе орудий из третьего слоя упоминаются также два миниатюрных ручных рубила, хотя о них далее сказано, что «эта форма встречается и в верхнем палеолите» (Алпысбаев Х.А., 1979, с. 175). В четвертом слое среди прочих изделий упоминается 150 отбойников, что, возможно, является опечаткой.
Очевидно, что без дальнейшего углубленного анализа материалов стоянки в настоящее время невозможно сделать окончательные выводы о ее возрасте. Если, исходя из археологических, материалов, условно допустим позднемустьерский возраст, то геологическая датировка должна быть пересмотрена.
Мустьерские культуры Сары-Арка очень суммарно охарактеризованы А.Г. Медоевым как сочетание типичных мустьерских орудий и образцов «развитого» леваллуа с многочисленными отщепами, часто клектонского типа (признаки выделения их из ашельских комплексов не ясны). О нуклеусах упоминается, что они меньших размеров, чем ашельские, имеются дисковидные односторонние, а также одноплощадочные треугольной и четырехугольной форм. Из орудий отмечены остроконечники и скребла (Медоев А.Г., 1964, с. 94). Стоянка мастерская у юго-западных склонов гор Хантау (юго-западное Прибалхашье) доставила крупнейший в Казахстане комплекс «мустье с ашельской традицией фации леваллуа» (Медоев А.Г., 1970, с. 213–214, рис. 7, 8).
В Центральном Казахстане М.Н. Клапчук отмечает несколько местонахождений мустьерского времени, из которых интересны стоянки Батпак 8 и стоянка-мастерская Батпак 12 в верховьях р. Ишим в 80 км севернее Караганды (Клапчук М.Н., 1966, 1969). На местонахождении Музбель (правый берег р. Сарысу в ее среднем течении) представлен инвентарь, изготовленный из галек микрокварцита и кварцевого песчаника. Наряду с нуклеусами — дисковидными, односторонними и двусторонними, одноплощадочными и двуплощадочными — представлено значительное число галечных орудий, в том числе типичные чопперы и чоппинги. Орудия из крупного плоского отщепа, определенное М.Н. Клапчуком как струг, скорее всего является скреблом. М.Н. Клапчук сопоставляет это местонахождение со стоянкой Кара-Бура на юге Таджикистана (