го этапа в истории Земли. С этой целью выделено несколько международных комиссий, которые специально разрабатывают те или иные спорные вопросы. Работа этих комиссий находит отражение в большом количестве публикаций. Здесь нет необходимости говорить о всех сложностях, которые возникают у исследователей при установлении той или иной границы. Для нас важно то, что природа за этот отрезок времени претерпела значительные изменения, которые нашли отражение в геологической летописи Земли на разных территориях, и эти изменения поддаются стратиграфическому и палеогеографическому изучению.
Стратиграфический анализ природных условий антропогена, широко использующий палеогеографические методы, отличается от стратиграфических исследований более отдаленных геологических эпох. Это объясняется не только тем, что антропоген наиболее короткий и наиболее близкий к современности геологический период, но главным образом тем, что в нем произошли крупнейшие изменения всех компонентов природы — рельефа, осадконакопления, климата, флоры, фауны и человека. Считается, что общими причинами всех этих изменений были тектонически обусловленные преобразования поверхности земли и ее преобразование, обусловленное солнечной радиацией (Марков К.К., 1965).
Большинство геологов и палеогеографов считает, что главной чертой антропогенового периода является повсеместное похолодание климата. В результате активных тектонических поднятий происходило направленное, нараставшее похолодание всей поверхности Земли. Как полагают К.К. Марков и А.А. Величко, оно развивалось в сто раз скорее, чем в предшествующий период, в плиоцене (Марков К.К., Величко А.А., 1967). Одновременно с усилением похолодания происходило изменение увлажненности поверхности Земли. Хотя похолодание было повсеместным, на разных территориях оно было различным или разномасштабным. По сравнению с современными температура колебалась от 4 до 60°. Однако, если похолодание было однонаправленным, то изменения увлажненности были разнонаправленны. Некоторые территории суши еще более увлажнялись, на других происходило усыхание (Величко А.А., 1973).
Значительной особенностью антропогена является также ритмичность изменений природных условий. На фоне направленного процесса развития природы четко фиксируются изменения, заключавшиеся в повторном чередовании похолодания и потепления климата. Причем установлено, что эти колебания подчинены общему направленному процессу похолодания. Каждое последующее межледниковье было более холодным, чем предшествующее, так же, как более молодое оледенение было более суровым. А.А. Величко (1973) убедительно показал, что наиболее низкие температуры приходятся по времени на вторую половину валдайского оледенения, выделявшегося А.И. Москвитиным в самостоятельное осташковское оледенение. Хотя это оледенение занимало меньшую площадь, чем предшествующие (см. рис. 2), оно было наиболее суровым. В этом отчетливо проявляется, что похолодание и оледенение не совсем одно и то же. В период похолодания увеличивается континентальность климата, что, естественно, не способствует разрастанию ледника.
Рис. 2. Границы покровных плейстоценовых оледенений, морских трансгрессий и регрессий в Европейской части СССР.
1 — граница распространения валдайского оледенения; 2 — граница московской стадии оледенения; 3 — граница днепровского оледенения; 4 — горное оледенение Кавказа; 5 — граница современной зоны вечной мерзлоты; 6 — граница распространения раннехвалынской трансгрессии; 7 — границы верхнехвалынской трансгрессии; 8 — русла рек во время новоэвксинской регрессии.
Отмеченные причины накладывались на разнообразие поверхности Земли, и поэтому в зависимости от местных географических условий общие закономерности проявлялись по-разному. Вот почему разработка стратиграфических схем для разных территорий требует максимального применения всех современных методов, используемых для палеогеографического анализа. Особенно большую роль должны играть данные, полученные независимыми друг от друга методами, что повышает достоверность выводов.
До недавнего времени основу палеогеографического анализа составляли наиболее разработанные биостратиграфические методы исследований — палеофаунистический и палеоботанический. Сравнительно недавно стал широко применяться палеопедологический метод. При изучении вещественного состава отложений наряду с традиционным минералогическим широкое применение получил и микроморфологический метод. Несомненное значение имеют исследования различных деформаций породы, особенно вызванных криогенными процессами (Величко А.А., 1965).
В изучении рыхлых отложений антропогена особое место занимают методы абсолютной геохронологии, так как при их помощи можно создать единую надежно обоснованную стратиграфическую шкалу, которая позволит проводить корреляцию различных литологических и фациальных свит, удаленных друг от друга, и более надежно восстанавливать общие палеогеографические явления. Сейчас широко применяются палеомагнитный, термо-люминесцентный и несколько методов ядерной геохронологии для установления возраста отложений. К сожалению, пока пет ни одного метода геохронологии, который бы удовлетворял полностью требования исследователей антропогена. Даже примененные в комплексе они пока не позволяют получить даты по большей части континентальных отложений. Большие трудности представляет выбор материала для получения датировок антропогеновых осадков. Необходим один или какое-то строго ограниченное количество методов, которые позволили бы получать даты во всем возрастном диапазоне антропогена и при которых для датировок мог бы использоваться широко распространенный в отложениях любого генезиса материал. Даже такой распространенный и, казалось бы, надежный метод, как радиоуглеродный ограничен из-за того, что материалом для датировок по изотопу С14 служат только карбонатные и органические образования, которые практически не встречаются в таких отложениях, как ледниковые, флювиогляциальные, склоновые и др. Другие методы еще более ограничены в выборе материала для датирования.
Несмотря на отмеченные трудности, сейчас постепенно внедряются в практику радиоуглеродный, калий-аргоновый, уран-ториевый, рубидий-стронциевый, иониево-радиевый и другие методы.
К сожалению, следует отметить, что радиоуглеродный метод может применяться только в ограниченном хронологическом диапазоне — до 60–70 тыс. лет, да и то к датам свыше 35–40 тыс. лет необходимо относиться очень осторожно, поскольку они на пределе. Хорошо разработанный калий-аргоновый метод дает надежные даты только для эпох, имеющих древность свыше 400 тыс. лет. Применение иониевого метода позволяет охватить интервал времени от 60–70 тыс. лет до 400–500 тыс. лет, но этот метод еще слабо разработан. В результате большие промежутки времени остаются неохваченными. Довольно относительны значения палеомагнитного или термо-люминесцентного методов, и их данными приходится пользоваться лишь в силу отсутствия других результатов.
Изложенное выше показывает, насколько сложно создание единой унифицированной схемы подразделения антропогеновой эпохи. Тем не менее выработка такой схемы крайне необходима. Без нее трудно увязывать отдельные этапы развития человека эпохи палеолита и его культуры, следы которых находят в различных регионах, порой значительно удаленных друг от друга. А это значит, что трудно понять и общие закономерности в развитии древнего человечества.
Памятники эпохи палеолита, появившись вместе с первыми орудиями труда более 2 млн. лет тому назад, очерчивают нижнюю границу этой самой длительной археологической эпохи. Вместе с новыми открытиями граница уточняется и имеет тенденцию к постепенному удревнению. Однако это решается главным образом на территориях за пределами нашей страны. Наиболее ранние памятники на территории СССР не древнее нижнего плейстоцена и даже, может быть, его конца. В эоплейстоценовых отложениях пока нигде не встречено достоверных следов ископаемого человека. Но, начиная с миндельского времени, количество палеолитических памятников постепенно возрастает, и расцвет их приходится на эпоху последнего оледенения, особенно на его вторую половину — от 35 тыс. лет назад. Палеолитические памятники этого времени в большом количестве известны на широком пространстве Северной Евразии; изучены они значительно лучше, чем памятники других эпох.
Вопрос о верхней границе палеолитической эпохи не так прост, как кажется на первый взгляд. По общепринятому и широко распространенному мнению, палеолит заканчивается с наступлением современной геологической эпохи — голоцена. С началом геологической современности наступает эпоха среднекаменного века, или мезолита. В предложенной схеме мы придерживаемся такой точки зрения. Однако при решении этого вопроса возникают следующие сложности. Первая заключается в том, что начало геологической современности должно быть определено хронологически, а не палеогеографически. В южных районах, далеко отстоящих от края деградирующего ледника, природные условия, близкие современным, могли установиться несколько раньше, чем на севере, где еще продолжало сказываться дыхание ледника. Вторая сложность заключается в распознании адаптации древнего человека и его культуры к резко изменившимся условиям. Всюду ли характер культуры человека одинаково изменялся, в одном направлении через аналогичные формы приспособления к новым условиям, или реакция была различной? До сих пор остается дискуссионным вопрос об отнесении некоторых североевропейских памятников к палеолиту или мезолиту. Вспомним мнение П.П. Ефименко (1953, с. 630) и М.В. Воеводского (1934), касающееся возраста памятников свидерского типа. Появившись в позднеледниковье (Schild R., 1975), они, судя по всему, сохраняются и в раннем голоцене на территории Прибалтики. На основании типологического анализа они относятся к палеолиту, т. е. сопоставляются с позднеледниковыми памятниками Польши. Но от этого они не становятся такими же и по возрасту. Перед нами один из примеров, когда не фиксируется четкая граница.