Мы коснулись лишь некоторых, наиболее известных археологических культур и отдельных стоянок, существовавших на Русской равнине в период молого-шекснинского межледниковья. Но и на имеющемся сравнительно ограниченном материале можно ставить вопросы о некоторых характерных чертах культур раннего периода позднего палеолита рассматриваемого региона.
Формирование позднепалеолитических культур, согласно современным данным, происходило в южных районах Русской равнины, на базе существовавших там мустьерских археологических культур. В ряде случаев архаичные традиции изживались чрезвычайно быстро, в других — сохранялись на протяжении всего периода последнего межледниковья. Археологические культуры ранней поры позднего палеолита, как правило, очень разнообразны по своему облику. Но во всех случаях в наборе каменного и костяного инвентаря прослеживается единая тенденция к упрочению и развитию позднепалеолитических технических приемов и форм орудий. Опыт выделения наиболее ранних памятников эпохи позднего палеолита в условиях несомненного единства и неразрывности процесса становления и расцвета восточноевропейской позднепалеолитической культуры облегчается существованием такого феноменального факта, как специфически восточноевропейская костенковско-стрелецкая культура ранней поры позднего палеолита, ведущая свое начало от эпохи мустье и достигающая к началу осташковского оледенения поразительно высокой степени развития, не уступающей во многих отношениях более поздним археологическим культурам.
Сравнительно мягкие климатические условия молого-шекснинского межледниковья позволили населению широко распространиться по всей Русской равнине, вплоть до Приуралья и бассейна Печоры. Территориальная группировка памятников внутри восточноевропейского региона соответствует современному состоянию их изученности. Нам представляется достаточно обоснованным, с чисто археологической точки зрения, выделение юго-западной историко-культурной области, включающей Волыно-Подольскую возвышенность и Прикарпатье; иные по своим особенностям археологические культуры развивались в бассейне Днепра и Среднего Дона. Позднепалеолитические памятники юго-восточной области, Приазовья, несмотря на успехи в их исследовании, к сожалению, остаются стратиграфически неясными. На северо-востоке Европы, куда входят огромные пространства Поволжья и Приуралья, за последние годы найдены выдающиеся памятники ранней поры палеолита, и уже наметился перелом в сторону усиления работы по их изучению. Отдельные районы Русской равнины (северо-запад) в молого-шекснинское время, возможно, не были заселены. Следует особо подчеркнуть: с юга на север Русской равнины в пору сложения и развития верхнего палеолита продвигались не бродячие охотники-номады, но племена, ведущие оседлый образ жизни, строившие долговременные жилища различных типов, ведущие сложную домашне-хозяйственную деятельность, основанную на охоте и собирательстве. Охота на стада лошадей и северных оленей требовала совершенствования метательного оружия и, возможно, привела уже в столь раннее время к изобретению лука и стрел.
В этот же период складывается и развивается духовная культура. Древнейшие позднепалеолитические произведения искусства в массовом количестве впервые встречаются в данном регионе во II культурном слое Костенок 14. Это — геометрический орнамент, простейшие зооморфные изображения. Таковы же в сущности произведения искусства и несколько более поздней сунгирьской стоянки. Сложные эстетические представления прослеживаются и в богатом наборе украшений, в основном нашивавшихся на одежду. Они в массовом количестве встречены в погребениях городцовской и сунгирьской (стрелецкой) археологических культур, но впервые отмечаются еще в памятниках начальной поры позднего палеолита (Костенки 17, II слой).
Достижения материальной и духовной культуры населения Восточной Европы периода молого-шекснинского межледниковья лежат в свою очередь в основе высшего расцвета позднепалеолитической культуры этого региона, совершившегося в раннюю пору осташковского оледенения. В ряде археологических культур и памятников, относящихся к концу паудорфа, уже появляются признаки, комплекс которых в раннеосташковское время утвердился во всей Восточной и Центральной Европе: распространение охоты на мамонта, использование его костей в качестве строительного материала, резкое увеличение количества костяных, в том числе составных орудий, появление первых антропоморфных изображений. Эти признаки, по отдельности или в сочетании, наблюдаются и на Днестре (Молодова 5, VII слой), и на Днепре (пушкаревская культура), и на Дону (Костенки 8, II слой). С культурами поры расцвета позднего палеолита Русской равнины мы подробнее познакомимся в следующих разделах.
Несмотря на существенную неполноту вскрытия почти всех остатков палеолитических поселений и досадное отсутствие некоторых публикаций, можно уже теперь обобщить имеющиеся важные наблюдения по структуре поселений и ее связи с организацией домашне-хозяйственной деятельности.
Усилия советских специалистов по палеолиту за последние годы были сосредоточены на исследовании памятников с хорошо сохранившимися культурными слоями. В результате достаточно полно были изучены настоящие поселения, на некоторых из них исследованы развалины костно-земляных жилищ с остатками хозяйственных ям, очагов, с местами для работы, богатым каменным и костяным инвентарем, с ярко выраженными предметами украшения и произведениями искусства. Эти поселения не в меньшей степени, чем поселения ранней поры позднего палеолита, характеризуют своеобразие культуры Восточной Европы в среднюю пору позднего палеолита. Открытие и исследование подобных памятников явилось значительным достижением в познании первобытного общества, не менее важным, чем результаты исследования памятников с остатками поселений стрелецкой культуры. Обстоятельное исследование проблемы палеолитических жилищ и поселений, определявшее успешное развитие советского палеолитоведения, позволило в новом свете представить многие существенные стороны социальной жизни людей. Велико в этом отношении и значение многочисленных остатков, характеризующих строительную деятельность. На многих памятниках в различных местах были исследованы достоверные группы жилищ с прилегающими к ним ямами-кладовыми, позволяющие еще с большим основанием судить как о высоком развитии домашне-хозяйственной деятельности, так и о многообразии форм ее организации в условиях господства первобытно-родового образа жизни людей. Существенно и то, что исследование остатков поселений с костно-земляными жилищами подтверждало выдвинутый П.П. Ефименко и развиваемый советскими исследователями вывод об оседлом образе жизни населения Русской равнины в эпоху позднего палеолита. Словом, проблема палеолитических жилищ и поселений из частной историко-культурной темы, касающейся важной стороны жизни людей в условиях ледникового периода, выросла во всеобъемлющую проблему первобытной археологии как исторической науки. Важно и то, что, отвергнув безраздельно господствующее в науке представление о примитивном бродячем и кочевом образе жизни палеолитического населения Европы и Северной Азии в условиях ледникового времени, наука получила возможность по-новому подойти к пониманию важного значения домашне-хозяйственной деятельности в социальной жизни людей древнекаменного века.
Успехи в изучении палеолитических жилищ и поселений очевидны, но даже археологи, исследующие памятники голоценового и исторического времени, нередко не представляют трудностей, связанных с наблюдением и документацией этого рода памятников. Дело в том, что породы, вмещающие палеолитический культурный слой и сам культурный слой очень часто из-за глубокой древности не различаются. Подавляющее большинство памятников этого времени представляют собой разрушенные скопления расщепленных камней (кремней), осколков костей и костных углей, залегающие в виде тонких линз разных размеров в обычном буром лессовидном суглинке. Очаги внутри таких линз представлены лишь небольшими скоплениями жженых материалов. Такие остатки не принято называть остатками поселений, исстари повелось подобного рода памятники обозначать как палеолитические стоянки. Нередко линзы культурного слоя там четко локализованы. Если же при этом сохранился очаг на месте и представлен скоплением волы и жженых материалов, то имеется возможность предполагать наличие остатков жилища. Залегание тех же самых культурных остатков на разных уровнях позволяет иногда установить и искусственное углубление.
Остатками поселения в археологии принято называть группу одновременных жилищ, имеющих определенную систему планировки в сочетании с находками за их пределами, если нет сомнения в принадлежности их одному и тому же населению. Нередко встречаются многочисленные многоярусные поселения с культурными горизонтами, прилегающими или налегающими друг на друга, что объясняется длительностью существования поселения или же быстрой сменой на данном участке одного коллектива другим, возможно, обладающим иными традициями, иными навыками в постройке жилищ (в последнем случае речь идет уже не об одном, а о двух поселениях). Если же между культурными слоями имеются прослойки суглинка, то такие памятники принято называть многослойными. Они представляют опорные факты, позволяющие судить об определенной конкретно-исторической последовательности в развитии культуры, особенно, если удается, кроме того, измерить и абсолютный возраст памятников радиоуглеродным методом. Почти все многослойные памятники хорошо прослеживаются при современной геоморфологической оценке местности. И на Дону, и на Днестре они располагаются внутри впадин, в долине или в широких древних балках, открывающихся в долину на оконечности мысов, образованных при слиянии этих впадин.
Среди большого числа материалов по жилищам и поселениям средней поры позднего палеолита следует в первую очере