В последние десятилетия были добыты важные данные о том, что уже в среднем и особенно в позднем палеолите стали широко применяться формы усложненного собирательства, связанные с обработкой и приготовлением растительной пищи. Первобытная археология располагает теперь массовыми и бесспорными материалами, доказывающими длительную предысторию земледелия, начавшуюся, по крайней мере, с конца эпохи среднего палеолита.
На юго-западе Русской равнины на протяжении трех или четырех десятков тысячелетий развивались и совершенствовались своеобразные каменные, песчаниковые песты-терочники в виде небольших таблеток, находимые обычно вместе с каменными же плитами (Рогачев А.Н., 1973). Имеются, но в значительно меньшем числе такие же орудия своеобразных форм на других памятниках эпохи верхнего палеолита Русской равнины, в частности, в Чулатово 2, Костенках 4 (верхний горизонт), Костенках 11 и на стоянке Бирючий лог (Костенки 9). Широкое распространение этих орудий свидетельствует о том, что появлению земледелия предшествуют различные формы развитого, усложненного собирательства, связанного с предварительной сложной обработкой собираемой растительной пищи в виде съедобных кореньев и злаков. Разумеется, такая пища, как и мясная, нуждалась в дальнейшем ее приготовлении. Напомним, что на Костенках 4 (верхний горизонт), где были найдены в изобилии вместе с каменными плитами и песчаниковые, кварцитовые и гранитные песты-терочники, в средней части круглых жилищ размещались очаги сложного устройства, окруженные небольшими пекарными ямками, вырытыми в полу. Исследование этих орудий и условий их залегания позволяет раскрыть очень важную в экономическом отношении отрасль домашне-хозяйственной деятельности по переработке продуктов собирательства злаков и съедобных кореньев задолго до возникновения земледелия.
Значительно шире и полнее, чем собирательство на поселениях эпохи верхнего палеолита, отражена основная и главная отрасль добывания средств к жизни — охота на диких крупных и мелких животных. Остатки охотничьей деятельности, обильно представленные почти на всех поселениях с удовлетворительной сохранностью культурного слоя, позволяют заключить, что она предоставляла людям не только разнообразные продукты питания и меха для одежды, обуви и головных уборов, но и для укрытия от холода внутри ветхих жилищ в условиях суровых зим. Шкуры и кожи животных широко применялись в хозяйстве и в быту, рога оленей и бивни мамонта — как строительный материал, не поддающийся гниению. В конструкциях оснований и стен костно-земляных жилищ использовались все кости скелета мамонта: черепа, нижние челюсти, трубчатые кости, ребра, лопатки, тазовые кости иногда в целом виде, но чаще в виде половинок, отдельные позвонки, по-видимому, нередко применялись в качестве муфт и для придания устойчивости другим костям внутри земляных стен. Кости вкапывались, устанавливались в ряд и укладывались поленницами в качестве каркаса земляных стен и фундаментов, по-видимому, невысоких земляных жилищ типа яранг.
Наиболее широко они применялись для изоляции деревянного каркаса наземных жилищ и полуземляных ям-кладовых и небольших жилых ям-землянок, глубиною 0,70-1,10 м, вырывавшихся на поселении около наземных жилищ, находящихся с ними в непосредственной связи. На многих поселениях находили лопатки, бедренные и другие кости, предварительно обработанные. На лопатках сбивались гребни, на бедренных костях у головок иногда пробивались отверстия до 10 см в диаметре. Трубчатые кости, лопатки и осколки костей вкапывались и вбивались в землю как внутри жилищ, обычно около очагов, так и на поселениях. Очень часто кости животных служили для укрепления земляных завалинок. Лопатки животных обычно встречались у входов многих землянок в Костенках, они могли служить и для оформления узкого лаза или для его закрытия. Кровля над землянками и большими ямами-кладовыми сооружалась высотою около 1 м с деревянным каркасом, по-видимому, сплошь выстилавшимся костями; в процессе разрушения сооружений эти землянки и ямы обычно доверху наполнялись костями вместе с землей. Наблюдались факты ремонта земляной кровли крупных ям-кладовых. В таких случаях отмечены места скопления земли, обычно насыщенной костным углем и залегавшей непосредственно у края и в заполнении ям (Костенки 11 — IА слой, юго-западная яма, Гагарино — западная яма). Нередко плоские кости использовались для покрытия небольших бытовых ямок-хранилищ, в значительном числе вырывавшихся в полу больших наземных жилищ костенковско-авдеевской культуры.
Строительное дело позднепалеолитического времени, свидетельства которого сохранились до наших дней с такими существенными подробностями, являлось очень важной отраслью домашне-хозяйственной деятельности, зародившейся и вызревавшей в лоне последней. В дальнейшем своем развитии вместе с возникновением общественного разделения труда на основе этого огромного и столь древнего опыта человечества развилось строительство укрепленных поселений-городищ и градостроительное дело.
Важное значение для человека этого времени имело постоянное использование огня, без которого, как и без жилища и орудий труда, развитие домашне-хозяйственной деятельности было бы невозможным. Об использовании огня как вспомогательного средства облавной охоты на животных в эпоху верхнего палеолита, свидетельствуют следы на Дону и на Днестре. Самым же важным применением огня в жизнедеятельности людей следует считать широкое использование его для приготовления пищи, отепления и освещения жилищ. Поселения эпохи позднего палеолита содержат факты, подтверждающие этот вывод. Мы на них уже имели возможность останавливаться.
Таким образом, мы видим, что палеолитические поселения выступают в качестве основных хозяйственных центров, в которых осуществлялась достаточно сложная, многогранная домашне-хозяйственная деятельность первобытных коллективов, обеспечившая в эпоху расцвета позднего палеолита необычно высокий уровень развития их культуры.
Следует полагать, что все эти трудоемкие и многочисленные виды и отрасли домашне-хозяйственной деятельности совершались на основе естественного разделения труда по полу и возрасту. У нас нет решительно никаких данных для эпохи позднего палеолита о существовании сколько-нибудь развитых форм общественного разделения труда. Что касается спорадических форм обмена, то он в это время еще не касался существенных сторон жизнедеятельности людей. Существование обмена сказалось бы на составе каменного и костяного инвентаря и на других изделиях, имеющих строго определенные традиционные формы и ни в каком отношении не выходящие за рамки традиций определенных археологических культур.
Возвращаясь теперь к обзору основных типов жилых комплексов средней поры позднего палеолита и к вопросу о значимости предлагаемой здесь их классификации, важно подчеркнуть то, что поселения средней поры позднего палеолита с разными типами жилых комплексов в сущности одновременны. Об этом в ряде случаев хорошо свидетельствует стратиграфия. На эту сторону нами было давно обращено внимание как на одно из решающих свидетельств этнографического своеобразия в культуре верхнепалеолитического населения.
В то же время понятия «тип жилого комплекса» и археологическая культура не совпадают. Культурное своеобразие группы памятников, выражающее традиции, складывающиеся в конкретных коллективах под влиянием определенных исторических условий, с наибольшей полнотой прослеживается на основе анализа кремневого и костяного инвентаря. При этом памятники одной культуры могут представлять собой поселения с различными типами жилых комплексов, а памятники разных культур — один тип жилого комплекса. Ниже мы охарактеризуем ряд археологических культур, существовавших на территории Русской равнины в среднюю эпоху позднего палеолита, основываясь в первую очередь на анализе кремневых индустрий и костяного инвентаря.
Как уже отмечалось, периодизация памятников этого времени не разработана. По нашему мнению, подавляющее большинство рассматриваемых ниже стоянок относится к раннеосташковскому времени (XXIV–XX тысячелетия), однако имеются данные, противоречащие этой гипотезе, не разделяемой многими специалистами. Во избежание лишней путаницы мы определяем условно хронологические границы средней поры позднего палеолита Русской равнины XXIV–XVII тысячелетиями, оставляя окончательное решение этого вопроса дальнейшим исследованиям.
На юго-западе Русской равнины с началом раннеосташковского времени связан высший этап развития молодовской культуры, прослеживаемый по материалам VII слоя Молодова 5. Его основные особенности были рассмотрены в предыдущем разделе при общей характеристике молодовской культуры, сформировавшейся еще в молого-шекснинское время. VI культурный слой того же памятника относится уже к концу средней поры позднего палеолита (в предлагаемых здесь хронологических границах; его радиоуглеродные даты 17100±180 и 16750±250 указывают на время после наиболее холодного периода осташковского оледенения). Этот слой обычно также включают в молодовскую культуру (Григорьев Г.П., 1970). Однако, по нашему мнению, для такого предположения нет достаточных оснований, так как кремневый инвентарь здесь не содержит основных типов орудий, специфических для молодовской культуры (удлиненные скребки с приостренным основанием, двуконечные острия на пластинах, с ретушью по всему обводу, два типа пластинок с притупленным краем). Общее сходство не выходит за рамки сходства между собой всех позднепалеолитических стоянок юго-запада Русской равнины. Индустрия VI культурного слоя Молодовы 5 (около 5000 изделий, из них около 90 нуклеусов и около 240 орудий) характеризуется пластинчатой техникой первичного раскалывания; преобладают призматические нуклеусы с двумя противолежащими ударными площадками, имеются нуклеусы в начальной стадии подготовки и три дисковидных ядрища. Заготовки отличаются крупными размерами (до 21,6 см длиной). Среди орудий преобладают резцы (свыше 120 экз.), а среди последних — срединные, с лезвиями, обычно скошенными к углу пластины. Боковых резцов немного — около 10 экз. Специфично присутствие поперечных резцов (15 экз.). Скребки (около 20 экз.) изготавливались на пластинах с субпараллельными, обычно неретушированными краями. В большом количестве (около 40 экз.) представлены песты-терочники. Острия (10 экз.) одноконечные, симметричные относительно длинной оси или скошенные. Имеются две проколки и одна пластинка с притупленным краем, конец ее не обработан. Костяные орудия (четыре шила из осколков трубчатых костей, три обломка стержней из бивня мамонта, мотыга из рога северного оленя, ребро мамонта с продольным пазом) также не отражают культурной специфики: наиболее показательное в этом отношении изделие — ребро с продольным пазом — известно на юго-западе Русской равнины как в памятнике молодовской культуры (Молодова 5, VII культурный слой), так и в стоянках, относящихся к липской культуре (Куличивка, Липа 6, см.: