Процесс перехода окиси железа из одного состояния в другое является очень сложным и дает много форм, которые находят отражение в спектре рыхлых красителей. Из подобных конкреций мы получали не только красную, но и охристых тонов пудру. Это характерно, например, для переходного состояния от гётита к гематиту. Гидроокислы железа типа гётита дают, как правило, настоящую охру. Гематит и магнетит дают темно-красные тона. Большое значение для цвета имеет также участие окислов алюминия и каолинита. Проблема получения темно-вишневой краски палеолитическими людьми решена экспериментально очень надежно. Краску более светлых алых тонов первобытные люди, по-видимому, добывали из плиоценовых и более древних кор выветривания. Основу красящего вещества и в этой краске составляют окислы железа при большом влиянии гидроокислов алюминия. Тонкие глинистые частицы полностью прокрашены, и вся масса в целом имеет плотный густой красный цвет.
Сложнее обстоит дело с анализом черной краски, встречающейся в наскальных росписях и на некоторых костяных предметах. Ее могли получать из древесного и костного угля. Но на многих предметах в Костенках на Дону и в Межиричах в бассейне Днепра черная краска имеет вороненый оттенок металла. Уголь не дает такого оттенка. Судя по анализам из пещеры Ляско, такая краска получалась из двуокиси марганца. В Ляско найдено более сотни кусочков окиси марганца, использовавшихся для нанесения черных рисунков. По-видимому, и в Восточной Европе для получения черной краски наряду с углем использовалась также двуокись марганца. Данные спектральных анализов, выполненных в лаборатории ЛОИА АН СССР В.А. Галибиным, указывают на неоднородность черных красителей. Один из образцов черного цвета, отобранный из культурного слоя стоянки Межиричи (материалы Н.Л. Корниец), показал в своем составе до 30 % двуокиси марганца.
Результаты качественных спектральных анализов и изучение внешнего вида, структуры и магнитности образцов красок из костенковских стоянок, Авдеева и Межиричей показали следующие результаты. Желтые красители типа охры настоящей представляют собой лимониты. Экспериментальный обжиг кусочков лимонита из сеноманских песков в Костенках показал, что при нагревании их образуется ярко-вишневый краситель с сильно магнитными свойствами (магнетит). Бурые, красные и темно-вишневые красители представляют собой окислы железа в виде гематита. Более светлые по тону образцы имеют примесь кремнезема или глинистых частиц. Один образец из Костенок 21 показал около 30 % двуокиси марганца. Все красители содержат в большей или меньшей степени кремнезем и глинистые частицы.
Анализы красок из верхнего культурного слоя Костенок 1, растертые в ступке и нанесенные тонким слоем на бумагу, показали результаты, аналогичные результатам анализов по кусочкам. Желтые тона получались из охристого лимонита, а ярко-красные и темно-вишневые красители добывались из гематита.
Данные анализы, к сожалению, фиксируют только кристаллические компоненты фазового состава минералов (аморфные компоненты рентгеноструктурным анализом не обнаруживаются) и касаются только основных составляющих минеральной смеси, поскольку минералы в концентрациях менее 5-10 % обычно не фиксируются.
В процессе раскопок второго жилого комплекса верхнего культурного слоя Костенок 1 было обнаружено несколько ямочек разной формы, в которых хранились различные краски: темно-вишневая, алая, охра настоящая и белая. В одной из ямочек было встречено более 3 кг чистой красной глинистой краски. На палеолитической стоянке Борщево 2 в верхнем культурном слое П.П. Ефименко в 1923 г. найдена одна из створок раковины моллюска, наполненная ярко-красной краской, которая была «предварительно растерта и с чем-то смешана» (Ефименко П.П., 1953, с. 299).
Интересная находка сделана в 1976 г. при раскопках Гмелинской стоянки в Костенках. В культурном слое в чистом суглинке было обнаружено ребро мамонта, окрашенное в красный и черный цвета. Краска сохранилась пятнами, причем можно предположить, что она стерта на том участке, за который это ребро удобно держать в руке. В некоторых местах можно проследить, как красная краска перекрывает черную. Особенно интенсивно окрашена головка ребра, имеющая легкую замятость в результате ударов. Можно предположить, что это ребро представляло собой ударник, наподобие роговых и костяных колотушек, употреблявшихся в Мезине в качестве музыкальных инструментов (Бибиков С.Н., 1981).
Черную краску на костяных предметах часто невозможно отличить от естественного окрашивания солями марганца в процессе почвообразования, поэтому до сих пор в памятниках палеолита Русской равнины она не выделялась. Перекрытие черной краски слоем красной краски на ребре в Костенках 21 указывает с полной достоверностью на использование палеолитическими людьми черной краски. Просмотр коллекций из Костенок 1 и Межиричей под этим углом зрения убедил нас в том, что черная краска имеется на некоторых женских статуэтках в Костенках 1 и на многих предметах искусства в Межиричах. Черной краской проведены две полосы по краям внутренней стороны диадемы из Костенок 1.
В целом можно констатировать, что уже более 20 тыс. лет тому назад первобытные люди использовали широкий спектр красителей, по крайней мере, четыре основных цвета: белый, охристый, красный и черный. Особенно богатой гаммой представлена красная краска.
Теперь мы переходим к обзору произведений искусства, обнаруженных в стоянках ранней поры позднего палеолита Русской равнины и Крыма. Их сравнительно немного.
Древнейшие позднепалеолитические образцы изобразительной деятельности известны в настоящее время во II культурном слое Костенок 17 и в III культурном слое Костенок 12, возраст которых превышает 32 тыс. лет от н. дн. Их еще нельзя назвать «произведениями искусства» даже в самом условном смысле: в III слое Костенок 12 они представлены разнонаправленной штриховкой на меловой корке ряда орудий из плитчатого кремня, а во II слое Костенок 17 — украшениями в виде подвесок из просверленных зубов песца, белемнитов, раковин и небольших галечек (Борисковский П.И., 1963), свидетельствующими о довольно высоком уровне эстетических представлений человека начальной поры позднего палеолита. Штриховка на меловой корке позволяет допустить наличие в это время и более сложных гравюр, возможно, на истлевших органических материалах.
В несколько более молодых памятниках, но относящихся еще к ранней поре позднего палеолита (до начала осташковского времени), найдены орнаментированные поделки, сюжетные и знаковые изображения, выполненные из кости или бивня. Наиболее богатый набор подобных изделий обнаружен во II культурном слое Костенок 14 (абс. возраст 26–28 тыс. лет назад) и в Сунгире (абс. возраст 24–25 тыс. лет назад). В единичных экземплярах они встречаются и в некоторых других памятниках этого периода.
Орнаментальные мотивы, встреченные на разнокультурных стоянках ранней поры позднего палеолита, уже достаточно сложны и разнообразны. Геометрический орнамент из II слоя Костенок 14 (городцовская культура) включает такие элементы, как ряды коротких насечек (фибула с зооморфным навершием, рукоять лопаточки городцовского типа, стержень из тонкой трубчатой кости — рис. 101), прямые параллельные нарезки (медальон из бивня мамонта, обломок лощила, рис. 101, 2, 16), косые параллельные нарезки, «елочка» (обломки поделок из стенок трубчатых костей или ребер, рис. 101, 3–6, 19). Композиционно орнамент хорошо сочетается с формой вещей, будь то фибула, рукоять лопаточки или же фрагмент лощила; уже имеются преднамеренно выделенные орнаментальные зоны, сочетающиеся друг с другом, или разделенные неорнаментированными участками. Как отмечалось, подобный зональный орнамент имеется и на обломке ребра, происходящего со стоянки М.В. Талицкого. Ямочным орнаментом в виде расходящихся радиальных линий украшен диск из бивня мамонта, найденный на стоянке Сунгирь (Бадер О.Н., 1978, с. 170–171), и фигурка лошадки, найденная на той же стоянке (в последнем случае ряды ямок следуют контуру фигурки), а также знаковое изображение («амулет») из III слоя грота Брынзены 1 (брынзенская культура, рис. 73, 25). Их резной геометрический и ямочный орнаменты сохраняются и развиваются в последующую пору расцвета позднепалеолитических культур Русской равнины (раннеосташковское время).
Рис. 101. Искусство городцовской культуры. Костенки 14, слой II.
Сюжетные изображения ранней поры позднего палеолита Восточной Европы передают исключительно образ зверя. На Костенках 14, II слой — это изображение головы хищника, украшающее навершие фибулы (рис. 101, 1). На Сунгире — плоские костяные фигурки лошади (2 шт., рис. 106, 2), мамонта (?; рис. 106, 1) и, возможно, бизона (?). Все эти зооморфные изображения стилизованы, условны. Для передачи образа мастеру было достаточно изображения общего контура или даже одной только головы зверя. В этом отношении еще ярче выступают знаковые, «символические» изображения того же периода, смысл которых для нас уже утрачен. Таков «амулет» из нижнего слоя грота Брынзены 1 (рис. 73, 25); его обычно интерпретируют как изображение рыбы (Кетрару Н.А., 1973, с. 73), однако это лишь произвольная догадка. Такова же крестообразная поделка из II слоя Костенок 14, (рис. 101, 12), если признать ее законченной вещью. Таким образом, на Русской равнине уже в раннюю пору позднего палеолита знаковые символические изображения сосуществуют с сюжетными, реалистическими, причем последние еще весьма условны, схематичны. Невозможно поэтому полагать, что знаковые изображения появляются после реалистических, свидетельствуют о более высоком уровне развития абстрактного мышления и т. д.
Несмотря на скудость фактических данных, уже из изложенного можно заметить, что и в этот период на разнокультурных стоянках Русской равнины весьма различны как орнаментальные мотивы, так и зооморфные изображения. Такая же разница прослеживается и в украшениях. От «челночных бусин», плоских фигурных подвесок из бивня, пирамидальной подвески, найденных во II слое Костенок 14 (городцовская культура рис. 101,