Напротив, очень тонкие, загнутые спиралью вверх и назад и ещё более длинные клыки имеет современная бабирусса Babyrousa babyrussa (в последнее время модно разделять этот вид на четыре). Иногда клыки достигают таких масштабов, что врастают в макушку животного! Необычны и пропорции тела бабируссы – толстое компактное и несколько сгорбленное тело на длинных тонких ножках, и лысая, притом очень тонкая и уязвимая кожа почти без всякой щетины. В отличие от всех других свиней, бабируссы не роются в земле, зато часто едят древесные листья. Наскальные рисунки бабирусс в Леанг Тимпусенг на Сулавеси датированы временем около 37 тыс. л. н. – это одни из древнейших изображений на планете вообще, сделанные первыми сапиенсами Индонезии.
Даже обычные свиньи в Индонезии и на Филиппинах необычны. Чёрная Sus philippensis имеет густую длинную гриву вдоль всей спины, белые пучки-бакенбарды на щеках и очень высокие бородавки между клыками и глазами. S. cebifrons с островов Себу и Негрос имеет белые бока, гриву покороче, совсем маленькие бакенбарды и бородавки, зато поперёк морды идёт белая полоса. Похожа на неё S. oliveri с Миндоро, но она чернобока и не столь мохната. У живущих на Палаване S. ahoenobarbus гривы почти совсем нет, зато поперчная полоса подчёркивается чёрной мордой и чёрными же щеками. S. celebensis с Сулавеси и Тимора полностью лишена гривы, белые пятна на морде едва видны, зато сама морда очень длинная. Охота на этих свиней была запечатлена на скале в Леанг Булю Сипонг 4 35–44,4 тыс. л. н. S. barbatus, обитающая на Малакке, Суматре и Калимантане, не просто так получила своё название «бородатая»: вся её морда покрыта длинной белой клочковатой шерстью, топорщащейся во все стороны; сама свинья тоже почти белая и совсем без гривы. Яванская S. verrucosus обладает рыжей гривой, парой бородавок перед глазами и парой – под глазами.
Как уже говорилось выше, свиньи были вытеснены из экологической ниши падальщиков и перешли на питание травой. Однако тут их обогнали более успешные конкуренты в виде быстрых копытных. Достаточно посмотреть, с каким трудом – буквально на коленях – щиплют травку современные бородавочники и как непринуждённо делают это антилопы, газели и зебры. Свиньи так и не смогли окончательно выйти из кустов, сохранили верхние резцы и клыки, независимые кости предплечья (в старости они таки сливаются, но намного позже, чем у продвинутых копытных) и голени. Из-за примитивных конечностей свиньи не способны к быстрым и далёким миграциям (как и приматы), что с появлением сезонности климата стало почти приговором.
Череп Babyrousa babyrussa
А ведь в это время саванны Африки наполняются новыми копытными. С 2,5 млн л. н. в Эфиопии появляются антилопы гну, с 2,33 млн л. н. там же – настоящие лошади Equus – зебры и ослы (в мире – с 2,6 млн л. н.). Эти и другие травоядные с этого момента становятся лицом африканской саванны. Сокращение свиней и увеличение доли жвачных в фауне было, вероятно, одним из важнейших факторов нашей эволюции.
Во-первых, забороть трусливую антилопу несравненно проще, нежели злобного кабана, так что наши предки получили возможность сравнительно безопасно охотиться. Между прочим, свиньи более социальны, чем антилопы и газели: при нападении на поросят можно получить основательный отпор, жвачные же ориентированы на убегание, а не защиту (а от буйволов можно просто держаться подальше). Интересны подсчёты частот повреждённых орудиями костей: 2 млн л. н. в Канжере Южной гоминиды были не падальщиками, а первыми потребителями мяса, причём надрезки встречены на 9,7–12,9 % рёбер мелких антилоп и 5,0–7,5 % среднеразмерных. В более позднем Олдувае – местонахождение FLK Zinj, 1,84 млн л. н. – люди предпочитали крупных взрослых, но не старых антилоп, а кости мелких антилоп со следами орудий принадлежали только старым самцам. Выходит, со временем охотничьи способности росли, но мелочь ловить всё же удобнее, когда она уже пожилая и не такая прыткая. Для сравнения: львы ловят животных всех возрастов без разбора, а леопарды предпочитают мелких антилоп среднего возраста.
Во-вторых, смена копытных потянула за собой и смену хищников: из засадных саблезубых тяжеловесов кошки переквалифицировались в засадных средневесов львов и леопардов и лёгких бегунов гепардов, а большинство так и просто вымерло.
Кстати, о кошках. До 1,3–0,7 млн л. н. в Африке продержались саблезубые Dinofelis, Metailurus, Megantereon и Homotherium, но численность их после 2 млн л. н. была уже очень низкой.
Кроме озвученной выше версии о смене фауны копытных, есть мнение, что в вымирании саблезубых виновны именно люди. За это говорит хронология исчезновения саблезубых в разных местах: во вроде бы стабильной Африке они кончились раньше всего, а за её пределами продержались намного дольше. Например, в ледниковой Европе Homotherium дожил как минимум до 28 тыс. л. н., а в Северной Америке и до более поздних эпох – 12,7 тыс. л. н., причём тоже не где-нибудь, а в Канаде, то есть в самых незаселённых краях. Трудно сказать, насколько были способны питекантропы, неандертальцы и кроманьонцы повлиять на численность огромных хищников, но показательно, что время исчезновения махайродусовых в Африке совпадает со временем возникновения и расцвета вида Homo erectus.
Скорее всего, люди, конечно, не прямо убивали огромных хищников, а просто с некоторого момента стали слишком успешными конкурентами или повадились отнимать добычу у гипермурок. И сейчас в Африке бушмены и зулусы вполне успешно отбивают добычу у львов и гепардов, причём иногда делают это даже без оружия, так что и древним людям такое вполне было под силу. А охота на секачей и толстокожих и без халявщиков опасна и специфична, саблезубых и так никогда не было много. Тяжеловесный саблезуб тратит на охоту много сил. Но тут прибегает толпа двуногих с палками, начинает вопить, суетиться и швыряться булыжниками. Хищник устал, ему желается спокойствия и отдохновения. Он не хочет получить даже малейшей травмы, ведь она снизит успех будущих охот и будет для него фатальна. Гоняться за шустрыми приматами – себе дороже, к тому же их много, они мельтешат вокруг, непонятно – на кого бросаться. Кот злится, щерится, шипит, но уходит. Ловит новую добычу. И тут опять прибегает толпа двуногих… После третьей-четвёртой итерации несчастный царь зверей падает без сил и издыхает. А теперь представьте такое в режиме многих тысяч лет. Был ли вообще шанс у саблезубых?
Впрочем, вопрос пока остаётся открытым: сокращение ли поголовья кошачьих освободило дорогу людям или же расплодившиеся люди доконали бедных махайродусовых?
Примерно с 2 млн л. н. род Panthera включает уже вполне современных львов и леопардов. Из менее значимых для эволюции людей можно помянуть рысь Lynx thomasi (2,5–0,6 млн л. н.) из Марокко.
Среди гиен долго продержались охотящиеся: южноафриканский Lycyaenops – до 1,8 млн л. н. – и вездесущий Chasmaporthetes – до 1 млн л. н. Среди прочих прежняя Pliocrocuta perrieri дожила до 2 млн л. н., а Pachycrocuta brevirostris – до 1,3 млн л. н., но в итоге разделила судьбу саблезубых кошек, причём практически синхронно с ними. Hyaena makapani появилась 2 млн л. н.; она была весьма продвинутой, но вымерла, в отличие от своей примитивной родственницы – современной полосатой гиены.
Совсем мало пересекались с нашими предками земляные волки Proteles, возникшие 2,5 млн л. н. в Южной Африке (а возможно, даже 4 млн л. н. в Восточной): их заклыковые зубы редуцированы до состояния смешных колышков, так как главная пища этих мелких, странных и особо вонючих гиен – термиты и жуки-мертвоеды. Как и зачем приличный падальщик опустился до пожирателя насекомых-падальщиков – наука умалчивает, хотя этапы этого падения можно проследить: древний вид P. amplidentus имел менее редуцированные зубы, чем современный P. cristatus. Ясно только, что стратегия эта не особо успешная – земляные волки, хотя и имеют большой ареал, очень редки.
Около 2 млн л. н. появились гиеновидные собаки Lycaon (или Xenocyon), которые, кстати, известны и на плейстоценовом Ближнем Востоке, и в древней Испании. Интересно, что гиеновидная собака обладает очень широким черепом и особо-крупными премолярами для разгрызания костей (то есть сходство с гиеной заключается не только в названии), однако падалью она никогда не питается.
Любая халява когда-нибудь, да кончается. Продолжающееся осушение и похолодание климата медленно, но верно сокращало доступные ресурсы. По спискам фаун видно, что между 2 и 1 миллионами лет назад огромное число живших ранее животных исчезло, а такого же количества новых видов не появилось. Сплошь и рядом выжили не самые продвинутые, а довольно примитивные виды. Коловращение павианов, свиней, кошек и гиен кого-то загоняло в эволюционные тупики, а человекообразных обезьян вывело в люди.
Заключение
Историю надо изучать, чтобы не повторять совершавшихся предшественниками ошибок. А что может быть важнее, чем выживание собственного вида? Оглядываясь назад, мы видим великое множество эволюционных неудачников, не прошедших проверку на прочность. Одни из них слишком сильно специализировались, зациклились на чём-то и при изменении условий уже не смогли перестроиться. Среди ближайших родственников потеря гибкости сгубила гигантопитеков и парантропов. Как ни странно, вариант той же проблемы – опережающая прогрессивность, ибо она и есть – первая стадия специализации. Сплошь и рядом мы видим примеры того, что выживали достаточно примитивные формы, а выскочки пропадали в горниле отбора. Жертвами своей продвинутости стали свиньи Kolpochoerus heseloni и Metridiochoerus compactus, колобусы Paracolobus mutiwa и Cercopithecoides alemayehui, гиена Hyaena makapani