ся и у рептилий, а изредка и у млекопитающих).
Загадочны погадки анхиорниса, сохранившиеся в горле у одного скелета и рядом с телами: почти все они наполнены рыбьими костями и чешуёй, и лишь одна — костями трёх ящериц. В строении анхиорнисов нет ничего специфически рыбоядного — ни в челюстях, ни в зубах, ни в конечностях. Густые длинные перья на ногах тоже не вяжутся с образом цапли или чайки. Надо думать, анхиорнисы собирали рыбу в высохших лужах или на берегах. Судя по состоянию костей, переваривали пищу они быстро, как птицы.
Caihong juji и вовсе оказался писаным красавцем: чёрным, с радужными — переливающимися синим, зелёным и оранжевым цветами — головой, шеей, плечами и основанием хвоста. Неспроста его название переводится как «радуга с гребешком».
Куда более специализированы представители странного семейства Scansoriopterygidae. Они настолько своеобразны, что иногда их вообще выносят за рамки теропод и даже динозавров. Вместе с тем, они же — очередные кандидаты на звание предков птиц. В отличие от большинства теропод, у скансориоптеригид передние лапки огромные — не короче задних, а кисть по длине больше предплечья; в кисти самый длинный палец — крайний, а не средний; лобковая кость короче седалищной; есть и странности в строении черепа. Все известные скансориоптеригиды были богато оперены, а по крайней мере в основании хвоста имели рептильную чешую. Особенно важен Scansoriopteryx heilmanni с границы средней и поздней юры Китая. У этого крошечного — 16 см! — существа и ручки, и ножки, и кончик длинного хвоста были покрыты перьями и выглядели как настоящие крылья. Вряд ли скансориоптерикс мог по-настоящему летать, но лазал по деревьям отлично и на роль пращура птиц подходит очень хорошо.
Экзотичнее выглядел синхронный и также китайский Epidexipteryx hui. Это был носитель множества уникальных достоинств: длина 25 см, бульдожий прикус с чудовищными зубами на кончике нижней челюсти, глаза в полголовы, длиннющие руки с длиннющими пальцами, укреплённый пигостиль на кончике очень короткого хвоста, отпечатки пуха по всему телу, а самое главное — четыре огромных — длиннее тела — «пера» на хвосте, как у фазана. Эти «перья», в отличие от птичьих, не были разделены на бородки, а представляли собой сплошные ленты. В основании «перьев» на теле у эпидексиптерикса имелись перепонки, которые подводят нас к ещё более странным химерам.
Совсем уж фантасмагоричны Yi qi (что значит «странное крыло») и Ambopteryx longibrachium из тех же отложений Китая. Череп этих тварей такой же несуразный: короткий, высокий, с большими глазницами и редкими мелкими зубками только в передней части изогнутых вниз челюстей. Хвостик короткий, зато с мощным сросшимся пигостилем на кончике. Руки огромной длины, мощнее ног, крайний палец кисти чрезвычайно удлинён, а от запястья торчит огромная дополнительная прямая кость длиной с предплечье или даже больше. Самое же фантастическое — между пальцами кисти, этой дополнительной костью и телом была натянута широкая перепонка, так что получались кожистые крылья, как у летучей мыши. Эта перепонка не отменяла очень густого пухоподобного покрова по всему телу, включая руки и ноги, так что суммарно йи и амбоптерикс выглядели подобно карликовой помеси птицы с крыланом. Видимо, эти горгульи умели вполне успешно парить, если не активно летать. Исследование меланосом у йи позволило установить окраску, которая, надо признаться, оказалась довольно скучной — чёрной по всему телу, с жёлтым хохолком и бурыми перепонками.
Epidexipteryx hui
Yi qi
В нижнеюрских отложениях Китая найдена челюсть Eshanosaurus deguchiianus, которая может быть либо ранним теризинозавром, либо поздним прозауроподом; возможно же, она имеет более поздний возраст. В любом случае, этот случай показателен в смысле слаборазличимости теризинозавров и прозауропод.
В оксфордском веке двухметровый китайский Haplocheirus sollers, воможно, начал новую странную линию почти-птиц — альваресзавроидов, расцвет которой, впрочем, был впереди.
Некоторые юрские тероподы известны по слишком фрагментарным останкам, чтобы судить о их родстве, но любобытны географически. Например, отдельные зубы и когти мелких теропод Richardoestesia найдены в байосско-батском местонахождении Пески под Коломной. Тут же обнаружены останки акул, двоякодышащих рыб, лабиринтодонтов, хвостатых амфибий, черепах, хористодер, крокодилов и морганукодонтовых млекопитающих. Получается, в самой середине юры на территории нынешней Московской области волны тёплого мелководного моря бились о пляжи маленьких островов, на которых водились эндемичные существа. Может быть, будущим исследователям повезёт и они больше узнают об удивительном мире субтропического Московского архипелага.
Родственники теропод — зауроподоморфы — в юре пережили небывалый расцвет. В начале периода ещё можно было встретить последних прозауропод Prosauropoda, например, Massospondylus, а Yunnanosaurus и Jingshanosaurus xinwaensis в Китае дожили аж до середины юры. Но их время прошло, а их место уверенно заняли истиннные зауроподы Sauropoda.
Работа над ошибками
Massospondylus carinatus, несмотря на раннеюрский возраст, удивительно мало отличался от триасового платеозавра и даже иногда объединяется с ним в один род. Несмотря на южноафриканскую прописку, он был назван в 1854 году всё тем же Ричардом Оуэном. Сначала Р. Оуэн решил, что кости принадлежат хищным рептилиям, причём на основании различий хвостовых позвонков описал сразу три рода — Leptospondylus, Massospondylus и Pachyspondylus. Впрочем, затем выяснилось, что «хвостовые» позвонки массоспондила на самом деле шейные, так что все три рода слились в один вид. Более того, десятки окаменелостей из Южной Африки, описанные под своими названиями, например, Aristosaurus, Dromicosaurus, Gryponyx и Hortalotarsus, в последующем оказались всё тем же массоспондилом, тогда как другие раннеюрские «массоспондилы» из Аризоны, Аргентины и Южной Африки выделились в самостоятельные роды и виды Sarahsaurus aurifontanalis, Adeopapposaurus mognai и Ngwevu intloko.
Первые и примитивнейшие истинные зауроподы — геттангско-синемюрский южноафриканский Antetonitrus ingenipes, синемюрско-плинсбахские южноафриканский Vulcanodon karibaensis и индийский Barapasaurus tagorei, а также целый ряд их родственников — внешне мало отличаются от более поздних и продвинутых потомков. Они уже выросли до десятка или полутора десятков метров. Конструкция тела зауропод — огромная туша на четырёх толстых ногах-столбах, длинная шея с маленькой головкой, а также огромный хвост для противовеса — оказалась настолько удачной, что до конца мелового периода практически не поменялась. Ясно, что детали зубов, позвонков и прочих мелочей потихоньку эволюционировали, описано величайшее количество родов и видов, но для неспециалиста «все зауроподы на одно лицо».
У большинства зауропод шея располагалась более или менее горизонтально и не очень-то могла подниматься и опускаться. Да это было и не особо нужно, ведь главное — объесть все растения на возможно большей площади с минимальными движениями. Были и чисто технические сложности. Например, из-за огромной длины шеи возникали проблемы с кровоснабжением мозга. Даже в горизонтальном положении толкнуть кровь от сердца до головы зауропода — уже нетривиальная задача, а уж если шею достаточно резко воздеть, кровь просто не сможет быстро подняться и отхлынет от мозга, результат чего будет печален. Хуже того, если шею резко опустить, много литров, содержащихся в шейных сосудах, мощным потоком вдарят по крошечному мозгу и смоют его через ноздри. Чтобы мозг не оставался без питания и его не сносило кровяным цунами, должны были существовать какие-то хитрые промежуточные клапаны, вроде дополнительных сердец вдоль шеи. К сожалению, строение мягких тканей зауропод фактически неизвестно, а по строению шейных позвонков подобные вещи неустановимы.
Некоторые зауроподы научились поднимать свои огромные шеи вверх, чтобы дотягиваться до верхушек голосеменных. Ветки надо было успеть съесть, пока какая-нибудь секвойя не вымахала выше доступного для ящера предела. Секвойи же имели прямо противоположную задачу. В итоге гонка хвойных и брахиозавров закончилась скорее в пользу деревьев. Так что, когда будете любоваться на сосну с её огромным голым стволом и кроной в вышине, знайте — это привет от прожорливых зауропод (ну и, конечно, итог конкуренции между самими соснами за свет).
Работа над ошибками
Одна из загадок зауропод — как можно было прокормить такую немереную тушу через такую крохотную головку? Это сколько же часов в сутки надо есть? Благо, хоть жевать зауроподы не умели, так что на это они время не тратили, глотали ветки целиком, а те перетирались в желудке камнями-гастролитами (хотя на тему наличия гастролитов у динозавров есть и другие мнения). Размеры головы создают проблемы и для художников: адекватно нарисовать зауропода, сохранив истинные пропорции, крайне проблематично. Когда тварь длиной тридцать с лишним метров, а голова — полметра, на маленькой картинке голова превращается просто в точку.
В маленькой головке и мозгов негусто. Например, у диплодока мозг весил грамм сто — как у гиббона, только вот диплодок вырастал до тридцати метров и тридцати тонн, а гиббон — пяти дециметров и пяти килограмм. Брахиозавр с его 309 миллилитрами мозга был втрое умнее диплодока и формально догонял шимпанзе и ранних австралопитеков, только вот весил чуток больше обезьяны. У зауропод, как и у многих других динозавров, имелось расширение крестцового канала, откуда пошёл анекдот про то, что «динозавры были крепки задним умом». На самом деле, это расширение, судя по современным крокодилам и птицам, не было занято каким-то особым утолщением спинного мозга, но и без того суммарный объём спинного мозга заметно превосходил объём головного.