Nanuqsaurus hoglundi удивителен своей географией: он жил на самом севере Аляски. А Аляска в маастрихте находилась уже хорошо за Полярным кругом и была не самым тёплым и солнечным местом. Выходит, нанукзавр и, очевидно, его жертвы жили в экстремальных для рептилий условиях, а часть года и вовсе пребывали в темноте полярной ночи.
Нестандартно для тираннозавроидов выглядели маастрихтские монгольско-китайские Alioramus remotus, A. altai и Qianzhousaurus sinensis: их головы были крайне низкими, узкими и длинными, к тому же украшенными поверху рядом костяных пупырышков. Любопытно, что у «классических» тираннозавроидов в процессе эволюции от более архаичных форм к прогрессивным череп становился всё короче и выше, а у поздних те же изменения формы происходили с возрастом — у детёнышей череп был более вытянутым, а у взрослых — всё тупее. Конечно, алиорамус и цинжузавр — не неотенические личинки и не «живые ископаемые», но в некотором смысле развили именно эти тенденции.
Следующая группа целурозавровых теропод — Ornithomimosauria — очень контрастна на фоне демонических тираннозавроидов, более того, её представители служили тем едой. Орнитомимозавры были страусоподобными тероподами с маленькими вытянутыми крупноглазыми головками, очень длинными тонкими шеями, большими трёхпалыми передними лапами и очень мощными задними ногами, явно свидетельствующими о быстроходности. Челюсти барремского Pelecanimimus polyodon ещё были покрыты множеством — больше двух сотен! — мельчайших зубиков. У барремского Shenzhousaurus orientalis и альбского Harpymimus okladnikovi зубы сохранились уже только на кончике нижней челюсти, а у более продвинутых — Struthiomimus altus, Ornithomimus и прочих — полностью исчезли, заместившись роговым клювом, что сделало орнитомимозавров окончательно похожими на страусов, тем более что и размер у них был всё тот же — 3–5 м длины и 1,5–2 м высоты. Вероятно, и питались орнитомимозавры тоже как страусы — всем подряд, всякой мелочью от растений до ящериц. У шестиметрового монгольского Gallimimus bullatus клюв был уплощён и напоминал гусиный клюв, а у родственного Anserimimus planinychus уплощены были когти на кисти. Вероятно, эти животные держались у воды и питались подобно уткам.
Маленькая тонкость
Кожа орнитомимозавров была покрыта длинным пухом; он виден, например, на отпечатке двух орнитомимусов из канадской Альберты; живот и задние ноги были голыми, а на локтевых и лучевых костях есть многочисленные следы прикрепления более крупных перьев, так что сходство со страусами было практически полным. В некоторых случаях известны и другие подробности мягких тканей: у пеликанимимуса на затылке имелся кожистый гребешок, а под челюстью располагался мешок, за что ящер и получил своё название.
Одна из групп орнитомимозавров — дейнохейриды — стала замедляться, что видно по укорочению ног и утяжелению тела. Китайский Beishanlong grandis достигал 8 м, монгольский Garudimimus brevipes — 2,5 м, но всех превзошёл Deinocheirus mirificus из маастрихта Монголии. Это чудище вымахало до 11 м, а его передние руки-крюки были 2,5 м длиной! На трёх полуметровых пальцах кисти красовались огромные загнутые когти. Метровый череп был крайне низкий и узкий, но с высокой нижней челюстью; зубов не было, а передняя часть клюва расширялась как у утки. Тело было очень мощным, относительно укороченным, а резко увеличенные остистые отростки туловищных позвонков образовывали высокий треугольный гребень-горб на спине. Ноги сравнительно с другими орнитомимозаврами были короткими и толстыми. Ключицы срослись в вилочку, а два последних хвостовых позвонка — в пигостиль (он имелся и у пеликанимимуса) как у птиц, что позволяет предположить наличие веера перьев на кончике хвоста. Видимо, огромные медленные горбатые дейнохейрусы были обитателями заболоченных низин, где питались преимущественно растениями, судя по обилию гастролитов в области живота, и где их иногда ловили тарбозавры, судя по следам зубов на брюшных рёбрах.
Deinocheirus mirificus
Работа над ошибками
Внешний вид и образ жизни дейнохейруса до открытия целых скелетов вызывал споры. Были известны только передние лапы, так что животное было одним из самых загадочных среди всех динозавров. Предполагалось, что дейнохейрус был аналогом аллозавров-тираннозавров-тарбозавров, но намного боˊльших размеров, что это был динозавр-ленивец, висевший на гигантских сучьях, что своими страшными лапами он отмахивался от врагов или же рушил ими термитники, как и якобы-родственник теризинозавр. Лишь с обнаружением двух почти целых скелетов облик дейнохейруса стал известен достоверно — и он превзошёл все ожидания. Кстати, окаменелости первоначально были обнаружены грабителями, которые разломали их и по частям незаконно вывозили из Монголии на продажу. Большая часть украденного была обнаружена у частных коллекционеров в Европе и возвращена обратно в Улан-Батор.
Incisivosaurus gauthieri
Ещё одна группа странных теропод — овирапторовые Oviraptorosauria. Они тоже пошли по пути утери зубов. У мелких раннемеловых Protarchaeopteryx robusta, Caudipteryx и Incisivosaurus gauthieri в передней части клюва имелись «резцы», за которыми следовали немногочисленные мелкие тупые зубки. Особенно велики и долотовидны эти «резцы» были у инцизивозавра, который пользовался ими как грызун.
Маленькая тонкость
Позвонки на кончике короткого хвоста монгольского овираптора Nomyngia gobiensis срослись в острый пигостиль. На основании этого было сделано предположение о наличии у овирапторов перьев и в частности веера длинных перьев на кончике хвоста. И как же здорово, что эта научная гипотеза полностью оправдалась: на отпечатках протархеоперикса и каудиптерикса отлично видно перья, причём кончик хвоста увенчан именно тем самым предсказанным веером! На ручках тоже были длинные — до 15–20 см — перья, причём с симметричными, неполётными опахалами.
У позднемеловых овирапторовых череп становился всё выше и выше в передней части, пока на носу не поднялся высоченный гребень. Гребень у разных видов был разного размера и формы: совсем небольшой у Heyuannia huangi и Oviraptor philoceratops, побольше у Citipati osmolskae и Nemegtomaia barsboldi и совсем уж выдающийся у Rinchenia mongoliensis, Anzu wyliei, Chirostenotes pergracilis и Conchoraptor gracilis. Судя по пористости гребня, он был покрыт роговым чехлом или мягкими тканями; наверняка он был красиво покрашен и использовался для общения. Зубы полностью исчезли, челюсти резко укоротились, а их передний конец покрылся клювом. Нижняя челюсть приобрела очень странный вид: короткая, очень низкая спереди и сзади и очень высокая посередине, с огромным разгрузочным окном в центре. План строения тела мало менялся: длинная тонкая шея, компактное туловище с большим животом, короткий хвост, очень длинные ноги, руки с очень длинными кистями и огромными прямыми когтями. Внешне они напоминали хвостатых казуаров, тем более и размер был подходящий. Большинство овирапторовых были небольшими животными — около 1,5–2 м, но некоторые ставили рекорды: Caenagnathasia martinsoni из Узбекистана имел череп 7,6 см, так что сам должен был быть всего 61 см длиной, а Gigantoraptor erlianensis из Китая вымахал аж до 8 м.
Работа над ошибками
Первый из найденных черепов овираптора сохранился очень плохо. Видно было большую круглую глазницу в центре, понижение с одной стороны и повышение — с другой. Из-за этого передний и задний концы оказались перепутаны! Выступающий вверх фрагмент затылка был расценён как рог на носу (откуда происходит видовое название «philoceratops»), а гребешок на настоящем носу — как высокий куполообразный затылок. С появлением новых находок ошибка была выявлена и исправлена, но, как ни странно, реконструкции носорогого овирапотора до сих пор гуляют по детским книжкам про динозавров.
Кости овирапторов были обнаружены в окружении скорлупы динозавровых яиц вытянутой формы, которые в то время считались принадлежавшими протоцератопсам. Учитывая беззубый клюв, палеонтологи предположили, что овирапторы питались этими яйцами; отсюда, собственно, и появилось родовое название «Oviraptor» — «охочий до яиц», или «вор яиц». Новые находки более полных яиц с эмбрионами показали, что яйца на самом деле принадлежали самим овирапторам. Наиболее красноречивы находки скелетов самок Citipati osmolskae и Nemegtomaia barsboldi, погибших во время пылевой бури в своих гнёздах: до последнего они закрывали драгоценные кладки своими крылышками. Получается, гнездовое поведение овирапторовых было практически птичье. Яйца в гнёздах располагались кругами, ориентированные лучиками в стороны. Очень крупным овирапторовым Beibeilong sinensis, типа гиганторапторов, принадлежали огромные яйца в 45 см длиной (оовид Macroelongatoolithus xixiaensis), уложенные в подобные круги, но трёхметрового диаметра! В одном из таких яиц сохранился эмбрион, по которому, собственно, и была точно установлена принадлежность кладки.
Когда стало ясно, что воровство яиц — злобный навет, были выдвинуты новые предположения о питании странных беззубых теропод. Конечно, первое, что приходит в голову — растительноядность или всеядность наподобие страусов. Но были и более оригинальные версии, например, о питании моллюсками: высокие челюсти потенциально могли бы использоваться для раскалывания раковин каких-нибудь озёрных двустворок, а высокий уплощённый с боков хвост мог быть гребным движителем. Впрочем, такая интерпретация в итоге оказалась, видимо, ошибочной.
Один из самых уклоняющихся овирапторовых — Avimimus из Монголии, было даже предложение выделить его в самостоятельный отряд. Несмотря на позднемеловую датировку, у него всё ещё сохранялись крохотные зубы в передней части челюстей. Передняя часть черепа авимимуса была высокой, но без гребня. Передние лапы в сравнении с другими овирапторовыми были короткими, а кисти — чрезвычайно прогрессивными: кости запястья слились воедино, почти как у птиц. Локтевая кость была сильно расширена; возможно, на этот гребень крепились перья. Судя по широкому тазу с длинными лобковыми костями, живот у авимимуса был очень большой, что предполагает вегетарианство или всеядность. При этом чрезвычайно длинные ноги с узкими стопами свидетельствуют о быстроходности.