383 млн л. н.
Девонский период – один из самых жарких за всю историю планеты. Заболоченные леса из первых деревьев и лиан стали домом для первых рыбо-амфибий. Стволы древовидных хвощей и плаунов долго гнили и загромождали водоёмы, кислород в горячей воде растворялся плохо, множество хищников создавали проблемы для размножения. Все эти сложности выталкивали рыб на сушу. Кистепёрые рыбы передвигались по дну на толстых мясистых плавниках, научились дышать атмосферным воздухом, стали поднимать голову на зачаточной шее. Одна из пары ноздрей сместилась в ротовую полость, став хоаной.
X. Выход на сушу, 383–365 млн л. н.: Panderichthys rhombolepis, 383 млн л. н.; Elpistostege watsoni, 382 млн л. н.; Tiktaalik roseae, 375 млн л. н.; Parmastega aelidae, Densignathus rowei, Obruchevichthys gracilis и Elginerpeton pancheni, 374 млн л. н.; Ventastega curonica и Jakubsonia livnensis, 374,5–359,2 млн л. н.; Acanthostega gunnari и Ymeria denticulata, 365 млн л. н.; Ichthyostega stensioei, 365–360 млн л. н.
Некоторое время на грани воды и суши жили существа, строго промежуточные между рыбами и амфибиями. Большую часть времени они проводили в мелких водоёмах, но часто карабкались через завалы стволов деревьев, перебирались в соседние лужи и должны были при всём этом не высохнуть и не задохнуться. Сами они были одними из самых крупных и агрессивных существ своего времени – хищниками, ловившими более мелких рыб, но икра и личинки были уязвимы. Необходимость обезопасить потомство способствовала ползанию по суше: надо было нереститься в изолированных бочажках, где нет никаких хищников, а добираться туда надо по земле. Они ещё гребли плавниками, но уже с мощными костями внутри, приспособленными для ползания по суше; плавники-ноги укрепились на позвоночнике плечевым и тазовым поясами – лопатками и тазом; кисти и стопы часто несли больше пяти лучей-пальцев. Спинной и анальный плавники исчезли; чешуя на теле сохранялась. Рыбье тело управлялось почти амфибийной головой, жаберное дыхание дополнялось лёгочным. Больше всего они были похожи на современных двоякодышащих рыб.
Находки некоторых из рыбо-амфибий обнаружены за Южным полярным кругом, например Umzantsia amazana и Tutusius umlambo в Южной Африке. В девонском периоде эти области, несмотря на широту и, соответственно, полярные ночи, имели очень жаркий климат и были покрыты тропическими болотами.
XI. Первые амфибии, 365–331 млн л. н.: Hynerpeton bassetti, 365–363 млн л. н.; Tulerpeton curtum, 365 млн л. н.; Pederpes finneyi, 358,9–346,7 млн л. н.; Casineria kiddi, Westlothiana lizziae, Eldeceeon rolfei и Silvanerpeton miripedis, 346,7–330,9 млн л. н.
В первой половине карбонового периода наземные леса уже покрывали огромные площади. В этих лесах уже было чем поживиться: там кишели стрекозы, тараканы и гигантские многоножки. Потомки кистепёрых рыб уменьшились в размерах, многие из них перешли на питание членистоногими. Жабры сохранились лишь у личинок-головастиков, но окончательно исчезли у взрослых; некоторое время рыбья чешуя сохранялась, но затем кожа стала голой, слизистой и превратилась в дыхательный орган. Конечности окончательно превратились из плавников в лапы.
XII. Первые рептилии и первые зверообразные рептилии, 315–306 млн л. н.: Hylonomus lyelli и Protoclepsydrops haplous, 315–312 млн л. н.; Echinerpeton intermedium, 308 млн л. н.; Archaeothyris florensis, 306 млн л. н.
Карбоновые леса из древовидных хвощей, плаунов, первых папоротников и хвойных стали домом для гигантских многоножек, полуметровых стрекоз и множества тараканов. Изобилие пищи и отсутствие конкуренции стимулировали окончательный выход предков рептилий на сушу. Одновременно на протяжении всего карбона климат становился всё холоднее и суше, дойдя до ледникового периода. Климатические сложности стимулировали превращение первых рептилий в зверообразных рептилий – наших предков. Древнейшие зверообразные рептилии пеликозавры имели голую кожу без чешуи, больше похожую на амфибийную, но уже откладывали яйца. В яйце, в отличие от икры, появились наружная скорлупа, защищающая от механических повреждений, и водонепроницаемая плёночка-амнион, не дающая зародышу высохнуть. Зверообразные рептилии развили довольно высокий обмен веществ, а потому ускорились во всех смыслах, что дало им в будущем возможность стать млекопитающими: они стали приподниматься на передних лапах и быстрее бегать, их челюсти укрепились, а зубы начали разделяться на классы.
Зверообразные рептилии, 259–235 млн л. н.: Charassognathus gracilis и Procynosuchus delaharpeae, 259,1–254,14 млн л. н.; Dvinia prima, 259–252,2 млн л. н.; Platycraniellus elegans, 252–251 млн л. н.; Cynognathus crateronotus, 247–237 млн л. н.; Probainognathus jenseni, 235–221,5 млн л. н.
Пермский период – чрезвычайно холодный и сухой – усилил преобразования зверообразных рептилий. Предки обрели вибриссы и шерсть, зачаточную теплокровность, их челюсти стали жевательными, скуловые дуги раздались в стороны, зубы окончательно стали гетеродонтными, обоняние усилилось, мозг увеличился. Позднепермские зверообразные цинодонты уже очень мало отличались от млекопитающих; неспроста самые дерзкие систематики даже относят современных яйцекладущих однопроходных – проехидн, ехидн и утконосов – к пережиточным цинодонтам.
Палеозой завершился мощнейшим вымиранием, истребившим почти всю жизнь в море и большую часть жизни на суше. Множество потенциально перспективных линий исчезло, зато освобождение экологических ниш открыло новые возможности для выживших.
XIII. Мезозой, 251,9–66 млн л. н. Самая тёплая эра – термоэра – в истории планеты: весь мир представлял собой субтропический парник, в худшем случае на самом севере и юге климат был умеренный. На суше царили динозавры, в воздухе – птерозавры, в реках и озёрах – чудовищные крокодилы, в морях – мозазавры и плиозавры. В это время появились костистые рыбы и черепахи, птицы и звери.
Триасовый период – один из самых странных в истории планеты. После грандиозного позднепермского вымирания пошло восстановление биосферы, но из великого множества самых разных существ ни одна группа не преобладала над другими. В триасе возникли осетры и костистые рыбы, черепахи и крокодилы, динозавры и птерозавры, возможно, даже цветы и бабочки, а в конце периода – млекопитающие.
Первые млекопитающие, 235–201 млн л. н.: Gondwanadon tapani, 237–227 млн л. н.; Adelobasileus cromptoni, 225 млн л. н.; Morganucodon watsoni, 208,5–191 млн л. н.; Kuehneotherium praecursoris, 208–195 млн л. н.
Древнейшие млекопитающие были размером с мышь, а внешне больше всего были похожи на землероек, хотя и гораздо примитивнее утконоса. Млекопитающие обрели множество новых замечательных свойств: шерсть, диафрагму, четырёхкамерное сердце, полностью разделённые большой и малый круги кровообращения, теплокровность, новую кору головного мозга, отличное обоняние, питание детёнышей молоком. Одна проблема – климат постоянно теплел, так что все эти достижения млекопитающих под конец периода оказались не актуальны. В то же время динозавры, усовершенствовав лишь быстрый двуногий бег и прочные челюсти с большими зубами, получили преимущество и правили планетой последующие 180 миллионов лет. Поэтому первым млекопитающим было очень нелегко, их эволюция в мезозое двигалась очень медленно.
Юрские млекопитающие, 201–166 млн л. н.: Erythrotherium parringtoni и Megazostrodon rudnerae, 201 млн л. н.; Sinoconodon rigneyi, 199,3–190,8 млн л. н.; Hadrocodium wui, 195 млн л. н.; Amphitherium prevosti 170 млн л. н.; Amphitherium rixoni, Palaeoxonodon ooliticus и Amphibetulimus krasnolutskii, 168–166 млн л. н.
Юрский период – самый сонный и стабильный в истории планеты. Вся планета была покрыта субтропическими лесами и болотами, в которых паслись огромные стада динозавров. В небе господствовали мелкие птерозавры – рамфоринхи и птеродактили, в пресных водах пиратствовали крокодилы, в морях – ихтиозавры, плезиозавры и плиозавры. Млекопитающие были многочисленны, но довольно однообразны. Им приходилось вести ночной образ жизни, так как днём за ними гонялись хищные динозавры. Звери по-прежнему внешне были похожи на землеройку: вытянутая морда с подвижным носом, мелкие острые зубы; питались они насекомыми и дождевыми червями. Трудность выращивания очень мелких детёнышей-эмбрионов, вылупляющихся из очень маленьких яиц, привела к появлению живорождения на уровне сумчатых животных.
XIV. Первые плацентарные, 160 млн л. н.: Agilodocodon scansorius и Juramaia sinensis, 160 млн л. н.
Древнейшие плацентарные млекопитающие, как и все тогдашние звери, были похожи на землеройку: покрытые густой шерстью, с длинными носом и хвостом. Они уже не откладывали яйца, и даже не просто рожали живых детёнышей, а развили плаценту – замечательный переходник между матерью и ребёнком, позволяющий подавлять иммунный ответ в одну сторону и усиливать питание в другую. Это дало огромные преимущества: детская смертность резко сократилась, появилась возможность растить более крупных детёнышей с более крупным мозгом, что стало залогом появления в будущем нашего интеллекта. Совершенствовались и конечности: звери неплохо научились лазать по деревьям, в их стопе появился пяточный бугор – рычаг, позволявший намного быстрее прыгать.
Меловые млекопитающие, 129–68 млн л. н.: Eomaia scansoria, 125 млн л. н.; Murtoilestes abramovi, 129,4–113 млн л. н.; Hovurlestes noyon, Prokennalestes trofimovi, Prokennalestes minor и Montanalestes keeblerorum, 125–100,5 млн л. н.; Otlestes meiman, 100,5–93,9 млн л. н.; Cimolestes incisus, 83,6–68 млн л. н.
Меловой период – время торжества и краха динозавров, когда они сначала достигли своего величия, а под конец вымерли без следа. В середине мелового периода расцвели – в буквальном и переносном смыслах – покрытосеменные растения. Их сложные кроны стали безопасным домом и крепостью, а цветы, нектар, плоды и сопутствующие насекомые, например муравьи, пчёлы и бабочки, – едой плацентарных зверей. Одновременно сложность передвижения в трёхмерных хитросплетениях ветвей и трудности добычи новых версий насекомых привели к развитию мозга наших предков. Мезозойские звери были весьма разнообразны, а число их видов превосходило число видов динозавров.