Homo» – наши предки, ставшие всеядными. Это дало мощнейший толчок развитию социальности и интеллекта. Первые представители людей имели ещё очень большие зубы, но жевательная мускулатура резко уменьшилась, а костные гребни на черепе исчезли. Мозг достиг уровня «мозгового рубикона» в 700–900 г – величины, достаточной и необходимой для изготовления орудий труда. 2,6 миллиона лет назад наши предки стали активно охотиться и изготавливать первые каменные орудия труда, началась галечная культура.
Около двух миллионов лет назад люди стали потихоньку расселяться за пределы Африки. Местами они попадали в необычные условия, иногда в такие, которые в самой Африке давно исчезли. Многие первые выходы из Африки были неудачными и заканчивались вымираниями микрочеловечеств.
Настоящие люди, или эугоминины, 1,65 млн л. н. – современность.
Люди работающие, или пре-архантропы Homo ergaster, 1,65–1,45 млн л. н.
Люди работающие были первыми, кто приобрёл наши рост и пропорции, а также полностью трудовую кисть. Они изобрели новую технику изготовления орудий труда – ашельскую, а иногда могли использовать огонь, хотя и не умели его добывать.
Люди прямоходящие, или архантропы Homo erectus, 1,45–0,4 млн л. н.
Архантропы расселились по тропической зоне Старого Света, дойдя от Африки до Индонезии. Несколько ледниковых периодов в это время потрясли планету и изолировали отдельные группы архантропов в Европе, Азии и на индонезийских островах. Разные условия приводили к возникновению экзотических параллельных человечеств. Так, из индонезийских питекантропов возникли флоресские и лусонские хоббиты.
Люди прямоходящие надёжно перешагнули «мозговой рубикон», достигнув средней массы мозга около 1 кг. В отличие от своих потомков, они ещё не хоронили умерших и не творили никакого искусства.
Люди гейдельбергские Homo heidelbergensis, 700–130 тыс. л. н.
Люди гейдельбергские расселились в зоны с умеренным климатом и впервые столкнулись там с совершенно другой природой. Неспроста именно в это время люди стали строить жилища и научились добывать огонь. Когда наступали ледниковые периоды (а их было много), люди откочёвывали на юг, потом опять постепенно расселялись на север, где было много непуганой дичи и совсем не было людей-конкурентов.
В отличие от современных людей, люди гейдельбергские имели очень мощное надбровье, огромное тяжёлое лицо, скошенный подбородок, но уже имели практически современный мозг весом 1,3 кг и достаточно продвинутую культуру. Они первыми стали хоронить умерших и совершать ритуалы, делать простейшие украшения, сложные составные орудия и даже игрушки.
Генетически внеафриканские люди гейдельбергские дали минимальный вклад в нас, однако их культурные достижения сильно повлияли на наш прогресс.
Неандертальцы Homo neanderthalensis, 130–30 тыс. л. н.
Плейстоцен – время самых суровых ледниковых периодов. Ледники покрывали весь север Европы, даже на побережье Средиземного моря было очень холодно. Север был занят самыми суровыми людьми – неандертальцами. 74 тысячи лет назад всю планету потрясло грандиозное извержение вулкана Тоба на Суматре.
Неандертальцы – порождение ледниковой Европы. Они имели невысокий рост и очень мощное телосложение: широкие плечи, бочкообразную грудную клетку, укороченные ноги и руки. Череп неандертальцев был мощным, с большими надбровными дугами, покатым лбом, но объёмом мозга большим, чем у современного человека. Неандертальцы охотились на крупных животных, в том числе мамонтов и шерстистых носорогов; при этом они иногда использовали копья с приклеенными смолой на древко наконечниками. Неандертальцы, вероятно, первыми стали изготавливать одежду. Неандертальцы погребали умерших в могильных ямах и совершали простейшие ритуалы. У них были примитивные зачатки искусства: подвески из раковин, когтей орлов и птичьих перьев, однако, живя маленькими замкнутыми коллективами, неандертальцы редко наряжались, так как красоваться было не перед кем. Неандертальцы часто занимались каннибализмом.
Неандертальцы не были прямыми нашими предками, но при выходе сапиенсов из Африки метисировались с ними, так что современные неафриканцы имеют пару процентов неандертальской примеси. Культурные обмены и конкуренция с неандертальцами, возможно, были важными двигателями прогресса кроманьонцев.
Денисовцы Homo mapaensis, 300–50 тыс. л. н.
Из азиатских архантропов возникли денисовцы. Про них пока известно очень мало, но ясно, что и они смешивались с пришедшими сюда сапиенсами, дав местами довольно большой приток генов.
Пре-сапиенсы Homo rhodesiensis, 400–50 тыс. л. н.
Во времена оледенений большая часть людей, конечно, жила в тропиках; наши прямые предки обитали в Африке. Признаки от тяжеловесных массивных черт архантропов к нашим менялись очень плавно, отчего разные антропологи склонны проводить границу нашего вида в разные времена: 400, 300, 200, 100 или 50 тысяч лет назад. В отличие от внеафриканских людей, африканские пре-сапиенсы гораздо шире использовали ресурсы среды, создали гораздо более разнообразные культуры, раньше начали широко применять составные орудия, в том числе изготавливать наконечники с черешком, костяные орудия, микролиты, изобрели пластинчатую технику обработки камня. Пре-сапиенсы несравненно чаще, чем неандертальцы, украшали себя подвесками и бусами и использовали охру. Главное же, они были склонны обмениваться информацией, что стало залогом нашего культурного и технического прогресса.
Человек разумный Homo sapiens, 50 тыс. л. н. – современность. Кроманьонцы начали свой путь в Африке, но в рекордные сроки освоили всю планету. В Европе, Северной Азии и Северной Америке они нашли мамонтовую фауну, в Австралии и Южной Америке – экзотические местные мегафауны. Для животных всех континентов столкновение с людьми разумными было катастрофическим – большая часть видов исчезла. То же случилось с другими видами людей, вышедшими из Африки раньше: сапиенсы вытеснили и поглотили их, вобрав в себя частички как генофонда, так и культуры альтернативных человечеств.
12 тысяч лет назад закончился последний ледниковый период, наступила геологическая современность – голоцен, нынешнее межледниковье, в котором мы живём. С этого же времени появляется производящее хозяйство – земледелие и скотоводство, ставшее основой цивилизации.
Можно прикинуть число поколений наших предков, например, за кайнозой. Очевидно, что такая оценка крайне приблизительна, так что даёт скорее порядок, а никак не точное число, но по-своему такой расчёт познавателен для тех, кто задумывается о скоростях эволюции.
С 66 по 40 миллионов лет, эпоха полуобезьян, длина поколения 1 год: 26 000 000 лет = 26 000 000 поколений
С 40 по 20 миллионов лет, эпоха примитивных обезьян, длина поколения 5 лет: 20 000 000 лет = 4 000 000 поколений
С 20 по 10 миллионов лет, эпоха человекообразных обезьян, длина поколения 10 лет: 10 000 000 лет = 1 000 000 поколений
С 10 по 0 миллионов, эпоха австралопитеков и людей, лет длина поколения 15 лет: 10 000 000 лет = 666 667 поколений
Итого: 31 700 000 поколений за последние 66 миллионов лет.
Приложение 2: чья нынче планета?
Люди склонны полагать, что мы живём на планете людей. Оно и не мудрено – мы эволюционировали так, чтобы обращать внимание на других людей, мы живём в окружении других людей, мы постоянно видим вокруг себя людей и не замечаем никого другого.
Но с этим очевидным фактом можно серьёзно поспорить. Так чья же нынче планета?
Вопрос в том, на что обращать внимание: на разнообразие, на биомассу, на численность, на занятые площади, на биосферное влияние?
Например, по некоторым подсчётам почвенных бактерий на планете больше, чем всех других организмов вместе взятых, причём и по числу особей, и по биомассе. Впрочем, достоверно оценить эту самую массу крайне сложно, тем более в масштабах всей Земли.
Иные оценки показывают, что планета принадлежит планктонным цианобактериям, а ежели добавить сюда цианобактерий почвы, скал, ледников и прочих мест, то подобное мнение кажется совсем очевидным. В некоторых водоёмах цианобактерий может быть до полукилограмма на кубический метр!
Впрочем, с цианобактериями могут потягаться зелёные водоросли, а если добавить сюда всех прочих, называемых «водорослями», то их превосходство достаточно явно. Они растут и в морях, и в реках, и на суше, на камнях и деревьях, даже в пустынях их биомасса огромна.
Если же увеличить масштаб восприятия, мы увидим, что огромнейшие площади покрывает сибирская и североамериканская тайга, образованная в основном хвойными голосеменными – лиственницами, пихтами, кедрами и соснами. А ведь хвойные растут и на прочих материках и островах. Плотность их велика, размеры и продолжительность жизни рекордны, а влияние на биосферу первостепенно, так как сибирская тайга в сочетании с сибирскими болотами – главный производитель кислорода планеты, а отложения древесины в сибирских болотах и вечной мерзлоте – важнейший регулятор климата.
Впрочем, разнообразием хвойные не сравнятся с цветковыми растениями. Среди же последних главные претенденты на звание властелинов планеты – орхидеи, злаки и осоки. Орхидей не так много по биомассе, да и сами они невелики, зато их видовое разнообразие порой кажется безграничным, а живут они буквально повсюду – и географически, и экологически. Злаки же и осоки обильны как видами, так и массой, поскольку занимают огромнейшие площади – фактически все оставшиеся от хвойных, а местами и параллельно им. Да и прочие цветковые вполне себе хозяева планеты. Например, берёзы-ольхи и ивы-тополи-осины, может, и не чересчур разнообразны, зато занимают бескрайние пространства. Кроме прочего, многие из этих растений уникальны способностью разрастаться до титанических размеров. Рекордсмен – тополь осинообразный Populus tremuloides, один индивид которого образует лес Пандо, растущий на площади 43 гектара уже около 80 000 лет и весящий 6000 тонн!