— Так что же: идём мы в гости или нет?
— Да-да, конечно, идем. А теперь ступай к Грегорио, и чтобы никаких препирательств! Сегодня он будет как шелковый.
Когда Килиан сел за стол, Грегорио сунул ему список своих бригад. Затем поднялся из-за стола, даже не взглянув на Килиана.
— Вот, возьми, — сказал он. — Я сегодня занят, мне нужно готовить отчетный материал по Обсаю. Нельсон тебе поможет.
Килиан сел за стол и принялся изучать список. Поглядев на Симона, он заметил, что тот несколько заскучал. Парнишка был одет, как всегда, в шорты и рубашку с короткими рукавами, то и другое — цвета хаки. Вот только на ногах у него вместо ботинок сегодня были простые сандалии из кожаных ремешков.
Несмотря на то, что он был похож на других ребят своего возраста, Килиан всегда отличал Симона по особому блеску в огромных глазах — казалось, парень все время начеку, словно постоянно ждёт какого-то подвоха, поводя головой из стороны в сторону и подмечая все, что происходит вокруг. Килиан жестом подозвал его к столу, чтобы помог Нельсону переводить. Когда подошла очередь одного из рабочих, к столу тут же протолкался другой и встал рядом, что-то возмущенно тараторя без остановки. Килиан мысленно выругался: день начинался с очередной дрязги.
— Что случилось, Нельсон? — спросил он.
— Этот человек утверждает, что Умару должен ему деньги.
Это имя показалось Килиану знакомым. Подняв взгляд, он вспомнил парня, которому Грегорио отказался дать хинин в тот день, когда произошёл памятный случай с удавом.
— За что ты ему должен? — спросил он.
Хотя Нельсон старательно переводил каждое слово, уже по одним жестам Умару можно было догадаться, что он не намерен платить. Между тем, истец с каждой минутой все больше выходил из себя. Остальные рабочие молча наблюдали за этой картиной.
— Экон одолжил ему свою жену. Умару попользовался ее услугами, а теперь не хочет платить.
Килиан растерянно заморгал и стиснул зубы, чтобы не рассмеяться. Ничего смешнее он в жизни не слышал. Не веря своим ушам, он смотрел на этого привлекательного мужчину среднего роста, с коротко остриженными волосами, высокими скулами и ямочками на щеках.
— Так, говоришь, Экон одолжил ему свою жену?
— Да, конечно, — как ни в чем не бывало, ответил Нельсон. — Умару холост. Холостым нужны женщины. Женатые одалживают им своих жён, если жены не против, а те потом платят им деньги. Так вот, Экон хочет получить свои деньги.
— Мони, мони — да, масса! — повторял Экон, старательно кивая.
— Мони нет, масса! — столь же упрямо повторял Умару, мотая головой.
Килиан фыркнул. Он терпеть не мог выступать в роли третейского судьи. Так они никогда не закончат!
— Свидетели есть? — спросил он.
Нельсон перевёл его вопрос. На него тут же ответил двухметровый гигант с руками толщиной с бедро обычного мужчины.
— Моси говорит, что он их видел в лесу. Два раза, — снова перевёл Нельсон.
Килиан снова мысленно улыбнулся. Судя по всему, этот Моси был далеко не единственным, кто видел парочку в джунглях в столь компрометирующей ситуации. Затем Килиан спросил, сколько тот должен, извлёк нужную сумму из конверта Умару и вложил ее в конверт Экона.
— Итак, говорить больше не о чем, — он протянул обоим конверты, к удовольствию одного и гневу другого. Затем повернулся к Симону. — Я правильно поступил? — спросил он.
Симон кивнул, а Килиан вздохнул с облегчением.
— В таком случае, вопрос закрыт.
Ровно в семь часов вечера рабочий день закончился, и остров, как всегда внезапно, погрузился во тьму. Килиан и Хакобо сели в «пику» и отправились в город. У ворот Хакобо окликнул Йеремиаса:
— Напомни, что Валдо сделать то, что я велел!
— И что должен сделать Валдо? — спросил Килиан.
— Ничего. Это мои дела.
У выезда из деревни Сарагоса Килиан увидел множество весёлых смеющихся брасерос, держащих в руках ботинки. Свою ветхую и грязную одежду они сменили на длинные брюки и чистые белые сорочки.
— Что они там делают? — спросил он брата.
— Ждут автобуса, чтобы отправиться на гулянку в Санта-Исабель.
— А почему они держат ботинки в руках? Чтобы не испачкать?
— Просто не хотят их надевать. Они избегают носить обувь, когда возможно, — расхохотался Хакобо. — Но сегодня вечером они спустят часть своего заработка на выпивку и женщин. Кстати, я вижу, ты уже меньше чешешься.
— Мануэль приготовил мне лосьон по рецепту Дамасо. Кажется, он действительно помогает.
— Я же говорил! — с иронией воскликнул Хакобо. — Нет ничего более ценного, чем опыт.
Килиан кивнул.
— Послушай, Хакобо, — сказал Килиан, — тебе не кажется, что папе лучше поехать домой? Я вижу, с каждым днём он все больше устаёт. Сегодня вечером он даже не хотел идти на ужин.
— Ты прав, но ты же знаешь, какой он упрямый. Я уже не один раз поднимал эту тему, и он говорит, дескать, ему лучше знать. И в его возрасте вполне естественно, что он устаёт. Он упорно не желает, чтобы его осмотрел Мануэль. Даже не знаю...
Они остановили машину перед дверью «Фактории Рибарагорса». Затем поднялись по ступенькам боковой лестницы и постучались. Видимо, их уже увидели из окна, поскольку не прошло и двух секунд, как Хулия открыла дверь, пригласив их в просторную уютную комнату, выходившую на открытую террасу; комната, очевидно, служила одновременно гостиной и столовой; здесь стоял большой стол, деревянные стулья и диван из настоящего ротанга с деревянными подлокотниками.
Взгляд Килиана скользил по стенам, увешанным картинами с африканскими видами, среди которых он заметил фотографию Пасолобино, вызвавшую у него ностальгическую улыбку. Здесь же висело копье с красным древком почти двухметровой длины и стояла большая морская раковина. Справа, на низком столике, красовался огромный слоновый бивень в окружении всевозможных фигурок из чёрного дерева, привезённых из разных мест. Самым же выдающимся предметом западной культуры здесь был проигрыватель «Грюндик» на тумбочке возле дивана, а рядом лежали несколько журналов «Ола» и «Ридер'с дайджест».
Хулия представила Килиана своим родителям, Хенеросе и Эмилио, и предложила братьям выпить по бокалу контрити — распространённой на острове выпивки, пока повар двое слуг-боев накрывали стол к ужину. Помимо прочих яств, Хенероса велела приготовить тосты с иранской чёрной икрой и вожделенное жаркое из антилопы, которое Килиан нашёл поистине божественным.
— Я думала, открывать или не открывать банку маринованных овощей, которые мне прислала мама из Пасолобино, — призналась мать Хулии, женщина с такой же гладкой загорелой кожей, как у дочери, с волнистыми волосами до плеч, одетая в коричневую юбку и вязаный джемпер цвета охры, — но в конце концов решила, что не стоит отвлекать внимание от фирменных блюд моей кухарки. Надеюсь, вы к нам ещё придёте? Тогда я приготовлю что-нибудь по маминым рецептам.
Килиану очень понравились Хенероса и Эмилио. Он вёл с ними долгие беседы, поскольку они хотели знать, как обстоят дела в Испании, и ему пришлось повторять им все то, что он уже рассказал Хулии на фактории на прошлой неделе. Хенероса прекрасно помнила его мать и сама была ещё большей болтуньей, чем Мариана. Она сохранила энергию и отвагу женщины гор и к тому же обладала отменным здоровьем, переполнявшим ее до краев, что было весьма ценно, учитывая нелёгкую жизнь на Фернандо-По, а ведь она прожила здесь столько лет! Эмилио был мужчиной среднего роста, с редкими всклокоченными волосами, подстриженными щёточкой усами и живыми, как у дочери, глазами. Килиану он показался человеком спокойным и добродушным, образованным и улыбчивым.
Эмилио спросил, как поживает отец, с которым он не виделся несколько дней, и посетовал, что его здоровье не столь крепко, как раньше.
— Знаешь, — сказал он, — нам повезло, что мы все так держались друг за друга, когда приехали сюда впервые. Тогда здесь все было по-другому! Сейчас улицы покрыты асфальтом, проведена канализация. У нас есть вода, свет в домах и на улицах, телефон... Все здесь так же, как в Пасолобино, парень!
Килиан уловил иронию в его словах. Трудно было представить два столь непохожих мира, как его деревня и Санта-Исабель. Возможно, европейцы, приезжавшие из больших городов, не замечали всех этих различий, но он, привыкший пасти скот и месить грязь, замечал. Он начинал понимать, почему Эмилио и Хенероса так легко удалось привыкнуть к жизни в таком месте, как это. В этом городе к их услугам были все удобства; на острове имелись даже колледжи, так что Хулия смогла получить хорошее образование.
Однажды настанет день, когда и он полюбит этот кусочек Африки, как полюбила его семья Хулии, но пока он все ещё вздыхал по родной долине, видя на каждом углу маленькие и неожиданные напоминания о ней — как, например, скромный алтарь в углу со стоящей на нем статуэткой Пресвятой Девы Гуайенте, покровительницы его долины, и изображением Пресвятой Девы дель Пилар. Или вкус прокисшего вина, пронзительно напомнивший ему о празднествах дома; бочонок этого вина Хенеросе тоже прислали из дома, чтобы запивать фирменные коржики на сале из Пасолобино...
Смех Хулии заставил его очнуться от раздумий. Во время ужина девушка изо всех сил старалась привлечь внимание Хакобо шутками и умными разговорами. Сейчас она казалась очень красивой в простом платье с коротким рукавом из желто-коричневой вискозы, плотно облегающем фигуру, с большим пикейным воротником. Забранные в пучок волосы подчёркивали ее тонкие черты.
Килиан пожалел, что его брат равнодушен к Хулии: они были бы прекрасной парой. В этот вечер Хакобо уделил особенное внимание своему внешнему виду. В льняных брюках и белой рубашке он выглядел безупречно. Хулия и Хакобо были молоды, привлекательны и обладали весёлым нравом.
«Да, они были бы прекрасной парой», — подумал Килиан, который просто лишался сна, если видел, что один любит, а другой нет. И теперь он начинал по-настоящему жалеть Хулию, которую уже считал своим другом. Он видел, какой надеждой светятся ее глаза, когда Хакобо ей улыбался и даже смеялся с ответ на ее остроумные замечания.