Хакобо и Килиан обменялись быстрыми красноречивыми взглядами: если посетителей клуба отбирают именно по этому критерию, то они ему явно не соответствуют.
Эмилио указывал на сидящих за столиками людей, перечисляя их профессии: коммерсант, банкир, чиновник, землевладелец, таможенный агент, торговец автомобилями, ещё один коммерсант, адвокат, врач, местный бизнесмен, начальник Колониальной полиции...
— А это владелец сети авторемонтных мастерских. Он представитель «Катерпиллера», Воксхолла» и «Студебекера». Родители подруг Хулии работают у него. А вон тот — секретарь генерал-губернатора Фернандо-По и Рио-Муни. Сам губернатор не смог приехать, о чем весьма сожалеет, и прислал своего представителя.
Килиан никогда не видел такого скопления важных персон. Если бы кто-то из них вдруг обратился к нему, он бы даже не знал, как начать — а уж тем более продолжить — хоть сколько-нибудь умный разговор. Он был уверен, что эти люди бесконечно обсуждают темы управления колониями и мировой экономики. Он покосился на Хакобо, который, казалось, внимательно слушал Эмилио, но глаза его при этом блуждали в поисках более весёлой компании, к которой он мог бы примкнуть.
К счастью, кто-то издали поманил его рукой.
— Думаю, ребята, — произнёс вдруг Эмилио, — супруга меня уже заждалась. Желаю вам хорошо повеселиться!
Братья присоединились к молодёжной компании, где Асенсьон и Мерседес блистали одинаковым остроумием, хотя внешне были совсем не похожи. У Асенсьон были очень светлые, почти белые волосы, вздернутый носик и голубые глаза, доставшиеся ей от бабушки-немки. На ней было платье цвета индиго с заниженной талией, широким поясом и круглым вырезом. Мерседес была в зеленом крепдешиновом платье с плотно облегающим корсажем и длинной летящей юбкой; тёмные волосы, собранные в высокий шиньон, придавали ее облику особую изысканность, подчёркивая оригинальные черты лица с довольно крупным носом.
Возле столиков появились несколько официантов с подносами, полными изысканных канапе. Долгое время все ели, пили и болтали. Килиан радовался, что рядом с ним Матео, Марсиаль и две подруги Хулии, потому что сама она не удостоила их даже взглядом. Гордо вскинув голову, она хранила молчание, с притворным интересом слушая болтовню остальных. Килиану она казалась просто ослепительной в переливчатом шёлковом платье в белый горошек на бледно-голубом фоне. Шею обвивало ожерелье из мелкого жемчуга над круглым вырезом. Для полноты образа не хватало лишь непринуждённой улыбки, обычно сиявшей на ее лице. Просто не может быть, чтобы Хакобо не заметил холодности девушки, пусть даже Килиан и не рассказал ему об оплошности Грегорио, чтобы не возвращаться к этой теме.
Около десяти Хулия принялась нарочито посматривать на часы.
— Ты кого-то ждёшь? — спросил наконец Хакобо.
— Да, жду, — твёрдо ответила она. — Твоего боя. Надеюсь, он не опоздает приехать и увести тебя с этой скучной вечеринки.
Хакобо застыл как соляной столб, а Килиан пристыженно опустил голову. Хулия смотрела на них победным взором, а остальные, столпившись вокруг, ожидали конца спектакля.
— Как ты узнала? — в голосе Хакобо было больше ярости, чем раскаяния.
— Какая разница? Главное — узнала. — Она ещё больше выпрямилась. — Хочешь, я скажу, где ты был в тот день после одиннадцати вечера?
— Это не твоё дело, — отрезал Хакобо. — Насколько я знаю, ты мне не невеста, чтобы я перед тобой отчитывался.
Хакобо поднялся и вышел. Остальные продолжали молчать. Килиан не знал, куда деваться от стыда. Он взглянул на Хулию. У девушки дрожал подбородок: казалась, она изо всех сил старалась сохранить остатки гордости и не расплакаться после жестоких слов его брата. В эту минуту оркестр заиграл пасодобль, встреченный громом аплодисментов. Килиан поднялся и протянул Хулии руку.
— Пойдём потанцуем.
Она тут же согласилась, радуясь, что он помог выйти из затруднительной ситуации. Они вышли на танцплощадку, где Килиан обнял Хулию за талию, и они начали двигаться в такт музыке.
— Признаюсь, я плохой танцор. Надеюсь, ты меня извинишь за то, что наступаю тебе на ноги. И за тот день тоже... Мне правда очень жаль.
Хулия подняла голову и посмотрела на него. В ее глазах блестели слезы. Она кивнула.
— Признаюсь, я разочаровалась в твоём брате, — попыталась она улыбнуться.
— Хакобо — хороший парень, Хулия. Просто...
— Я поняла, он не хочет жениться. Во всяком случае, на мне.
— Может быть, потом захочет... — Килиану не хотелось ни ещё больше ее расстраивать, ни внушать ей ложные надежды. — Может быть, в других обстоятельствах...
— Брось, Килиан! — оборвала она. — Мне уже не пятнадцать лет. И это Африка. Ты думаешь, я ничего не знаю о развлечениях Хакобо? Больше всего меня бесит именно то, что такие, как твой братец, думают, будто мы, белые девушки — наивные дурочки, ничего не видим и ничего не знаем. Ну что он находит у этих шлюх, чего не могла бы дать я? Что бы он обо мне подумал, если бы я предложила ему своё тело, как это делают они?
— Хулия! — воскликнул Килиан. — Не смей так говорить! Это другое! Не сравнивай себя с ними... — Килиана уже начала утомлять музыка. — Да, сейчас ты рассержена — и справедливо рассержена, но...
— Меня бесит ваша двойная мораль, Килиан! — перебила девушка. — Вы вовсю наслаждаетесь жизнью, развлекаясь с негритянскими подружками, а мы, белые девушки, должны дожидаться, пока вы устанете от них и осчастливите нас предложением руки и сердца, рассчитывая найти добрую и верную супругу. А что будет, если случится наоборот? Если я свяжусь с негром? Вам это понравится?
— Хулия, я... — неловко забормотал он. — Право, все это для меня так ново... Мне трудно сказать...
— Ты не ответил на мой вопрос.
Килиан колебался, не зная, что ответить. Он не привык говорить с женщинами на подобные темы. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, зная, что Хулия может быть весьма настойчивой.
— У мужчин все по-другому... И я не думаю, что это подходящая тема для...
— Ну да... Для женщины, — в гневе закончила она.
К облегчению Килиана, в эту минуту пасодобль закончился, и оркестр заиграл свинг.
— Все это слишком сложно, — произнёс Килиан, с трудом выдавливая из себя улыбку.
Они ушли с танцплощадки и тут же столкнулись с Матео, Асенсьон, Марсиалем и Мерседес, которые тоже решили потанцевать. Килиан и Хулия направились к столику, за которым одиноко сидел Мануэль с бокалом.
— Вот, — сказал он Килиану, — решил немножко отдохнуть. А то я только и делаю, что болтаю, с тех пор как мы сюда приехали.
— Мануэль, позволь представить тебя Хулии, дочери добрых друзей моих родителей.
Мануэль поднялся и очень вежливо поприветствовал девушку. Он обратил внимание, как идёт синяя лента к ее каштановым волосам, оттеняя хорошенькое личико и блестящие глаза.
— Мануэль — наш врач на плантации, — пояснил Килиан. — Раньше он работал в больнице в Санта-Исабель.
— Мы, кажется, уже где-то встречались? — спросила она, отметив тонкие черты его лица, темно-русые волосы и ясные глаза за толстыми стёклами очков. — Уверена, ты уже неоднократно бывал в казино.
— Да, я частенько прихожу сюда поплавать. А по воскресеньям я не раз приезжал сюда выпить или перекинуться в картишки с друзьями.
— Я бываю здесь каждое воскресенье и иногда по будням, — сказала она. — Странно, что мы здесь ни разу не встретились!
— Признаюсь, с тех пор, как я обосновался в Сампаке, я редко оттуда выбираюсь...
— С вашего разрешения, я принесу ещё выпить.
Килиан нашёл повод, чтобы удалиться. Молодые люди продолжали разговаривать, прохаживаясь по террасе.
Он порадовался, что наконец может остаться наедине после неприятного разговора с Хулией. Его внутренний голос уже кричал во всю мощь. Поприветствовав Эмилио и Хенеросу, он направился к бильярдным столам, где заметил Хакобо, окутанного облаком табачного дыма. Хакобо посмотрел на него, но даже не двинулся с места.
— А, вот ты где! — бросил он, не глядя на Килиана; тот подумал, что Хакобо все ещё сердится из-за Хулии. — Это мои друзья, Дик и Пао. Они приехали из Баты. Мы познакомились, когда я впервые приехал сюда.
Килиан пожал им руки и вскоре узнал, что Дик — англичанин, несколько лет проработавший в Дуале, а с некоторых пор он работает вместе с Пао на лесопилке на континенте. Время от времени, пользуясь своей дружбой с рулевым «Быстрого дракона», они приезжают на часок из Баты в Санта-Исабель.
Дик оказался рослым и крепким мужчиной с очень светлой кожей, покрасневшей на солнце, и такими ярко-синими глазами, каких Килиан никогда в жизни не видел. Португалец Пао рядом с ним казался костлявым мулатом с тонким носом и длинными руками и ногами. Все трое уже изрядно выпили и теперь, под смешки и шуточки, принялись рассказывать Килиану о своей последней встрече с Хакобо.
— Это была охота на слонов в Камеруне, — с блестящими глазами рассказывал брат. — Самое отвратительное, что я видел в жизни! Представь себе кучу мужиков с дробовиками. Проводник вёл нас по прорубленной заранее тропе, и тут из чащи вломилась одна из этих тварей. Треск и топот, как при землетрясении, дали понять, что слон где-то поблизости, чуть впереди...
— Да ты чуть не помер от страха! — перебил Дик. Он говорил на хорошем испанском, хотя и с сильным акцентом. — Лицо в тебя было бледнее воска...
— Я-то рассчитывал спрятаться в каком-нибудь укромном месте и посмотреть на него издали. Так нет же, он оказался совсем рядом. Наш проводник, бывалый охотник, конечно, выстрелил на слух, и слон прямо-таки взбесился. Мы бросились бежать...
— Мы же знали, что такой громадине нужно время, чтобы развернуться, — продолжал Пао с певучим акцентом, глотая окончания. — Но в тот день нам не повезло. Раненный в ухо слон бросился бежать, а мы пустились за ним в погоню...
С каждой минутой Дик и Пао нравились Килиану все меньше. Было в них что-то отталкивающее, внушающее недоверие. Дик почему-то избегал смотреть в глаза собеседнику, а смех Пао с каждой минутой все больше утомлял.