— Какую музыку ты предпочитаешь, — спросил он, вставая, — африканскую или американскую?
Кларенс удивил неожиданный вопрос, но Лаха принялся раскачиваться всем телом, двигая сжатыми кулаками, и она поняла, что он предлагает пойти на дискотеку.
— Ты как, Инико? — спросил он. — Я подумываю отвести ее в наше любимое местечко.
Его брат, кажется, впервые смутился, цокнув языком. Кларенс расценила это как недовольство тем, что Лаха пригласил ее пойти с ними.
— Вряд ли кому-то понравится, если какой-то иностранке придется учить его танцевать, — уничижительно заметила Кларенс, глядя на Лаху.
Инико покривил толстые губы, оперся руками о стол и медленно поднялся.
— Мы еще посмотрим, кто кого будет учить, — сказал он, задорно блеснув глазами.
Простившись с Бисилой, они забрались во внедорожник Инико и отправились на дискотеку, которая называлась «Банту» — как и отель, где жила Кларенс. Здесь можно было услышать сукус, бикутси и антильскую сальсу — или антильесу, как ее тут называли.
Едва они вошли, как несколько человек тут же поднялись навстречу братьям и приветственно замахали руками, зазывная за свой столик.
— Это же Томас! — воскликнула Кларенс, узнав таксиста, который немедленно поднялся, чтобы пожать ей руку. — Только не говори, что вы знакомы!
— Кто же на острове не знает Инико! — пошутил тот, в очередной раз протирая очки.
В зале было жарко, и он сильно вспотел.
Они сели вместе и, после того как ее представили компании мужчин и женщин, державших в руках бутылки с пивом, все принялись болтать, курить и обсуждать главную новость сегодняшнего вечера — то есть, Кларенс.
Некоторые имена были простыми — как, например имя красивой девушки с волосами, заплетенными во множество крошечных косичек, которую звали Меланией —она сразу же потребовала, чтобы Инико сел рядом с ней. Но вот имена остальных — двух девушек и молодого человека — запомнить было сложнее. Одну девушку, низенькую толстушку, звали Риэка, а другую — коротко стриженную, рослую и мускулистую, как амазонка — Борихи. Незнакомого парня с огромным носом звали Копе.
Поначалу язык у Кларенс был деревянным, хотя присутствие братьев и придавало ей уверенности. Поминутно кто-то вставал, чтобы потанцевать на площадке, окруженной зеркалами, но сама она предпочитала сидеть рядом с Лахой, который признался, что никогда не был хорошим танцором, под вентиляторами, нисколько не спасавшими от жары, слегка притопывая в такт монотонной веселой музыке. Глядя на остальных танцующих, она поражалась, как им удается выделывать такое. Это же чистое безумие!
Она не сводила глаз с громадного Инико, который, танцуя в паре с Меланией, к величайшему изумлению Кларенс, несмотря на все килограммы мышц, двигался с такой легкостью, словно был легче перышка. Его плечи слегка подрагивали, бедра плавно покачивались в такт музыке, словно эта музыка таинственным образом изливалась из глубины его тела через кончики пальцев. Время от времени он прикрывал глаза и словно переносился в какой-то иной мир, полный мистики, в котором вся его видимая грубость рассеивалась и лицо озаряла улыбка, выражавшая истинное наслаждение.
Но вот музыка сменилась, Мелания решила вернуться к столику, а он остался на площадке.
Кларенс не могла отвести от него глаз. Словно полностью осознавая это, Инико повернулся и с вызовом уставился на нее. Затем поднял руку и, не прекращая телодвижений, поманил ее к себе. Кларенс стало неловко, и она покачала головой. Теперь ей стало совершенно ясно, что его замечание в доме Бисилы, когда он поставил под сомнение ее умение танцевать, имело под собой все основания.
Инико подергивал плечами все в той же манере. Кларенс уже пожалела, что не ответила на его вызов. Одним глотком осушив бокал, она пошла к площадке и встала прямо перед ним.
Инико рассмеялся и начал передразнивать резкие и неловкие движения Кларенс; та оскорбленно развернулась, намереваясь уйти, но он удержал ее за запястье и наклонился к самому уху:
— Не хочешь научиться танцевать, как я? — прошептал он. — Я в этом деле ас.
Инико приблизился к ней, обвил ее тело руками, не прикасаясь, но при этом заставляя расслабиться, раскрепоститься, чтобы тело стало податливым, а разум чистым. Он ни на миг не коснулся ее, но она почувствовала, как он входит в нее через поры ее кожи. Куда бы она ни смотрела, везде окружавшие их зеркала отражали возбужденную женщину, вконец потерявшую стыд, безропотно выполнявшую молчаливые команды разгоряченного мужчины, словно тянувшего ее за невидимые нити.
Кларенс закрыла глаза и попыталась на время забыть обо всем: о своих страхах, тревогах, о Сампаке и Пасолобино, о долге и обязательствах, о цели поездки, о прошлом и будущем. В голове осталась лишь одна мысль, которая теперь невыносимо стучала в виски: что ее тело уже давно, много веков взывало о близости именно такого мужчины.
Музыка смолкла. Кларенс открыла глаза и увидела лицо Инико в нескольких сантиметрах от своего лица. Впервые после встречи в Сампаке ей показалось, что он смотрит на нее с каким-то странным интересом. Возможно, он, как и она, чувствовал себя несколько растерянным, покинув тот таинственный мир, в который перенес их танец.
— Ну как, хорошая я ученица? — спросила она наконец.
— Неплохая. Но пока еще рано о чем-то говорить.
«Я была бы не против повторить этот экзамен», — подумалось ей.
— Несколько лет назад я бы о таком и мечтать не могла! — возмутилась Кларенс, а остальные рассмеялись.
Закончился вечер ужином с новыми друзьями в ресторанчике с покрытыми разноцветными клеенками столиками, деревянными панелями на стенах и странным меню, состоявшим из смеси испанской, итальянской и американской кухни. Каждый вечер у них возникали новые планы, которые они претворяли в жизнь до самого рассвета.
Кларенс удивлялась, как они могут выдерживать этот безумный ритм ночной жизни и при этом еще и работать. Малоприятная красотка Мелания работала консьержкой в институте французского наследия и культуры; у маленькой Риэки была художественная мастерская на рынке в Малабо; носатый симпатяга Копе обслуживал электроустановки, а амазонка Борихи, которая ушла первой, работала администратором в конструкторском бюро.
— Единственный человек в этой компании, у которого есть крупица здравого смысла — это Борихи, — сказала Кларенс. — Остальные — совершенно безбашенные. Вот, скажем, ты, Лаха. Ты же завтра не выспишься, а разве ты не работаешь с опасными веществами?
Лаха собрался пошутить в ответ, как вдруг Мелания указала за окно. На улице явно что-то происходило.
Несколько темных машин возглавляли длинную колонну, сопровождаемую полицейскими на мотоциклах. Множество любопытных выбежали на улицы, чтобы поглазеть на это зрелище. Большинство из них были туземцами, однако Кларенс заметила нескольких европейцев. Какая-то белая женщина, стоявшая на другой стороне улицы, забыла об осторожности и начала фотографировать. Когда процессия проехала, перед женщиной остановилась другая машина — тоже темная, и из нее выскочили двое мужчин. Они бесцеремонно отняли у нее камеру и грубо потащили женщину к машине. Из окон ресторана было слышно, как несчастная кричала и плакала.
— Что они делают! — вскочила возмущенная Кларенс.
Инико схватил ее за плечо и силой усадил на место.
— С ума сошла? — разозлился он. — Счастье еще, что ты рта раскрыть не успела!
Мелания обняла Инико за плечо, ласково поглаживая.
Кларенс сердито поджала губы и с надеждой посмотрела на Лаху. Тот понял, что она вспомнила об их встрече возле собора.
— Нет, Кларенс, — покачал головой он. — Сейчас я ничего не могу сделать.
— Но как же...
— Ты же слышала, что сказал Инико, — твердо и непреклонно сказал он. — Лучше молчать.
Кларенс с ужасом наблюдала, как на женщину надели наручники и затолкали в машину, которая тут же рванула на полной скорости на глазах растерянных изумленных зевак.
— Что теперь с ней будет? — шепотом спросила она.
Никто не ответил.
— Может, уже пойдем? — спросила Риэка; на ее круглом лице отразилось беспокойство.
— Лучше подождем, — возразил Копе. — Мы привлекли слишком много внимания. Почему бы не поболтать? Вон там, у меня за спиной... наблюдатели. Не смотрите.
— Здесь что, факелоносцы? — спросила Риэка.
— А кто это такие? — в свою очередь, спросила Кларенс.
— Молодые шпионы, работающие на партию, — объяснил Томас.
— Думаю, нет, ну а вдруг?.. — сказал Копе.
Томас принялся рассказывать какую-то ерунду, на которую остальные отвечали громким хохотом. Кларенс навострила уши, стараясь расслышать, о чем говорит странная парочка, сидящая в глубине зала.
Женщина была тучной старухой с огромной обвислой грудью и такими же губами — огромными и обвислыми. Волосы ее были совершенно седыми. Она была крикливо размалевана и вся увешана драгоценностями. Напротив нее, спиной к Кларенс, сидел тощий костлявый мулат, намного моложе.
— Вон та женщина как-то странно смотрит на нас, — заметила Кларенс.
— Неудивительно, — раздраженно фыркнула Мелания. — Еще чуть-чуть, и по твоей милости нас всех арестовали бы.
— Да что ты такое говоришь? — возмутилась Кларенс.
Из всей компании Мелания нравилась ей меньше всех. Она не упускала случая сцепиться с Кларенс. Прямо-таки женская версия Инико первых дней. После того вечера на дискотеке отношение Инико заметно изменилось, но, когда рядом появлялась Мелания и начинала приставать к нему со своими нежностями, он снова становился замкнутым и молчаливым. Кларенс покосилась на Лаху, но тот легким кивком подтвердил слова девшуки.
— Тебе следует быть осторожнее, Кларенс, — мягко произнес Лаха. — Здесь все совсем не так, как в Испании или в Соединенных Штатах.
— Любой может обвинить тебя в том, что ты выступаешь против режима, — прошептал Томас. — Любой...
Кларенс все поняла. Да, они правы, она совсем забыла, в какой стране находится.