Даниэла припарковала свой «Рено-Меган» на площади, окруженной домами из темного дерева.
– Видишь вон там, повыше, дом? – показала она. – Это дом отшельника. Сейчас он заброшен, но на него стоит посмотреть.
Пока Лаа исследовал развалины, она любовалась заснеженным ландшафтом. Вскоре он позвал ее, закричав как ребенок, только что нашедший сокровище.
– Поверить не могу! Смотри! – Лаа указал на камень, на котором была вытесана дата.
– Да, – подтвердила Даниэла, – тысяча четыреста семьдесят первый год. Ну и что?
– Это самая старая вещь, к которой я прикасался в своей жизни! – Так как Даниэла не выглядела особо впечатленной, он поспешил добавить: – Это год, в котором Фернан ду По открыл наш остров. Понимаешь? Каменотес в ваших горах обрабатывал этот камень, а португалец-моряк подплыл к неведомой земле, которую он назвал Формоза – «Красивая»! И теперь, больше чем пять сотен лет спустя, нас с тобой свела судьба! Если бы этот человек не обнаружил остров, мы бы с тобой не стояли здесь сейчас!
– Интересный способ подытожить историю! – воскликнула Даниэла, польщенная словами Лаа. – Осталось только сказать, что сама судьба свела нас вместе.
Лаа подошел ближе и отвел в сторону медного цвета локон, упавший на лицо девушки. Даниэла вздрогнула от неожиданного прикосновения.
– Почему бы и нет? – прошептал он.
На закате спокойного зимнего дня Лаа прильнул к Даниэле и поцеловал ее. Голова закружилась. Она приоткрыла рот, и их языки коснулись друг друга. Поцелуй длился долго, пока последние лучи солнца не исчезли окончательно.
– Я счастлив, – сказал Лаа, посмотрев в ее глаза.
– Я тоже счастлива, – сказала она, прижимаясь к нему. – Меня печалит только одно.
Он удивленно поднял брови.
– Меня печалит, – продолжила Даниэла, удивляясь собственной храбрости, – что поблизости нет какого-нибудь отеля…
Лаа облегченно улыбнулся:
– Так давай найдем какой-нибудь, – предложил он, чувствуя себя нетерпеливым подростком. Почему он не встретил ее раньше?
– Но это невозможно! – воскликнула она. – Завтра вся долина будет знать…
– Мы еще ничего не сделали, а ты уже стыдишься меня? – спросил он, ослабляя объятия.
– Ничего я не стыжусь, вот еще! – Даниэла обхватила его шею. – Но пока нам придется довольствоваться поцелуями.
Лаа снова крепко обняли ее.
– Послушай, давай позвоним домой и скажем, чтобы не ждали нас к ужину? – предложила Даниэла. – Ей хотелось как можно дольше побыть с ним, пусть она и чувствовала себя немного виноватой перед Кларенс. – Рядом с местом, где мы припарковались, есть неплохой ресторан.
Прежде чем спуститься, она посмотрели, как набирает силу луна, как ее свет отражается на снегу. Даниэла придвинулась к Лаа, чтобы чувствовать тепло его тела. Она все больше убеждалась, что рядом с ним наконец-то нашла свое место в мире.
В деревне было тихо, фонари горели слабо. Лаа снова обнял ее и поцеловал. Услышав звук мотора, она неуверенно отстранилась. Рядом с их машиной припарковался «вольво», и кто-то произнес ее имя.
– Даниэла, какое совпадение! – К ним подошла Хулия, с ней была ее подруга.
– Хулия? Что ты здесь делаешь? Разве ты не остаешься в Мадриде на зимние праздники?
Хулия бросила быстрый взгляд на Лаа.
– Один из моих сыновей встречал как-то Новый год в здешнем ресторане и нам посоветовал приехать. Асенсьон, – обратилась она к подруге, – это дочь Килиана. – Глаза подруги округлились, а Хулия поспешила объяснить девушке: – Мы с Асенсьон подружились еще в Гвинее. Она вышла замуж за Матео, одного из старых друзей твоего отца. Матео умер несколько месяцев назад.
– Сочувствую, – сказала Даниэла.
– Спасибо, – кивнула женщина и промокнула бумажным платочком слезы. – Мы с мужем каждый год поговаривали о том, чтобы приехать в долину Пасолобино, но так и не собрались.
– Я ее убедила провести несколько дней со мной, пусть немного взбодрится.
Даниэла заметила, что Хулия продолжает тайком посматривать на Лаа. А она так не хотела, чтобы что-то разрушило волшебство этой ночи.
Лаа поприветствовал женщин.
– Значит, вы обе жили в моей стране? – спросил он с дружелюбной улыбкой.
Асенсьон кивнула, кажется, собираясь заплакать, а Хулия прищурилась.
– Ты – Лаа… – прошептала она.
– Да, – сказала Даниэла. Последнее, о чем она мечтала, был разговор о Гвинее. – Лаа приехал на несколько дней. Кларенс встретила его во время своего путешествия, потом они общались, и сестра пригласила его к нам.
– Да, она рассказывала мне… – Хулия нервно теребили перчатки. – Она встречалась с Лаа, Инико, Бисилой… – И тут же замолчала, пожалев, что сболтнула лишнее.
– Разве Бисила не… – начала было Асенсьон, и Хулия перебила ее:
– Да, имя необычное, ты права. А где Кларенс?
– Она не очень хорошо себя чувствует.
– А…
Хулия не могла оторвать взгляд от Лаа. Закругленный подбородок, скулы, но главное – глаза… Поразительное сходство. Кларенс нашла его, но была ли она уверена?
Женщина посмотрела на Даниэлу. Кажется, они целовались… Могла ли девочка знать?
Несколько мгновений висела тишина.
– Вы приехали посмотреть достопримечательности? – спросила Даниэла, лишь бы что-то сказать.
– У нас забронирован столик в ресторане, – ответила Хулия и посмотрела на Лаа. – Надеюсь, вам понравилось у нас в долине.
Лаа улыбнулся и бросил взгляд на Даниэлу.
– Мне понравилось, готов вас заверить.
Они наблюдали за тем, как женщины заходят в ресторан. Даниэла достала из сумочки ключи от машины.
– Но разве мы не собирались поужинать здесь? – спросил Лаа.
– Просто я вспомнила об одном месте получше, – ответила она.
Хулия нашла идеальный повод посетить дом Рабалтуэ на следующий день.
– В Мадриде на Пасху организуют встречу старых друзей Фернандо-По, – объявила она. – Нам будет не хватать Мануэля и Матео, но все может пройти очень неплохо. Вам стоит съездить.
Она повернулась к Кармен:
– Тебе тоже, разумеется.
– Слишком много воспоминаний… – сказал Хакобо и повернулся к брату. – Тебе хотелось бы поехать?
Килиан пожал плечами:
– Посмотрим.
– Дети тоже приглашены? – спросила Кларенс.
– Конечно, но вы там заскучаете, – вставила Асенсьон. – Что делать молодежи в компании старых чудаков, вспоминающих свою юность?
– О, мне нравится узнавать подробности о прошлом моего отца.
Даниэла за разговором особо не следила. Ну и чего интересного? Почти все вопросы начинались с «а ты помнишь…» и заканчивались глубокими вздохами. Асенсьон и Хулия несколько раз доставали платки, в то время как Хакобо и Килиан задумчиво качали головой. Девушка удивлялась, как только Кармен терпит историю за историей, к которым она сама не имела никакого отношения? Ну, с Кларенс понятно – помешанная на острове, она не пропускала ни малейшей детали. Даниэла зевнула и перевела взгляд на огонь в камине. Затем встретилась взглядом с Лаа. Приятная дрожь прошла по ее телу. А что, если попробовать сбежать? Поймет ли Лаа намек?
– Я схожу принести еще поленьев, пока огонь не погас, – сказала она, поднимаясь.
– Тебе нужна помощь? – спросил Лаа, и она довольно и кивнула.
Как только они вошли в дровяной сарай, поцелуи Лаа заставили ее забыть про скуку. Увы, какое-то время им придется довольствоваться такими вот мимолетными радостями.
Кларенс запоминала все, что могла. Ее одинаково интересовало и то, о чем они говорили, и то, о чем молчали. Она заметила, что Хулия то и дело переводит взгляд с Хакобо на Лаа и обратно. Возможно, она сравнивает их? Когда Лаа вышел, внимание женщины переключилось на Хакобо, как если бы в комнате больше никого не было. Ей даже показалось, что мать хмурилась несколько раз.
– Асенсьон… – обратилась Кларенс к гостье, – что тебе не хотелось оставлять позади… Я имею в виду остров.
– О, дорогая… Всё. Зелень, яркие цвета, жару, свободу… Все так поменялось, когда мы вернулись в Испанию, – Асенсьон улыбнулась в первый раз за весь день. – Когда мы приехали, я рассказывала… в общем, о том, как жили цветные, и многие были шокированы. Матео даже отчитывал меня, что я слишком открытая.
– Полагаю, вам было тяжело распрощаться с друзьями, когда вы покидали остров?
Хулия осторожно посмотрела на Кларенс. Ее юная подруга все еще ищет ответы… Также она заметила, что Килиан и Хакобо обменялись быстрыми взглядами. Понятно, что они не стали посвящать семью в подробности о Лаа. В ресторане Хулии потребовалось приложить массу усилий, чтобы Асенсьон не заостряла внимание на том, что один из сыновей Бисилы сейчас гостит в доме у Килиана и Хакобо. Она списала это на совпадение, но не была уверена, что вышло убедительно.
– На самом деле все наши друзья были белыми, – сказала Асенсьон. – Хотя пару раз я задавалась вопросом, что стало с нашей кухаркой и ее семьей. Это не дружба, но… привязанность.
Кларенс решила переадресовать вопрос мужчинам:
– А вы? Вы не тоскуете о ком-то, кого пришлось оставить? О ком-то особенном?
Килиан поднялся, взял тонкую кочергу и стал мешать угли в камине. Хакобо взглянул на Кармен, слабо улыбнулся и ответил:
– Все наши друзья, как и сказала Асенсьон, были белыми. Но, конечно, иногда я задумывался о стороже Иеремие, о Симоне, которого ты видела, может, еще о ком-то из рабочих… Полагаю, как и ты, Килиан?
Килиан пожал плечами.
«А Бисила, отец? – подумала Кларенс. – Ты никогда не вспоминал о ней?»
Дверь отворилась, вошли Лаа и Даниэла с поленьями в руках. Кларенс заметила румянец на щеках сестры, припухлость ее губ.
– Там жуткий мороз! – воскликнула Даниэла. – И поднимается северный ветер.
Хулия посмотрела на часы.
– О, уже поздно. Мы, пожалуй, пойдем.
Кармен вежливо спросила, не хотят ли они еще посидеть, но было очевидно, что общество Хулии ее напрягает, как и беседа о Гвинее.
Килиан, Хакобо и Кларенс проводили женщин до машины. Кларенс взяла Хулию под руку, и они чуть приотстали.