– Скажи мне кое-что, Хулия… Как, по-твоему, выглядит отец?
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Хулия, хотя прекрасно поняла девушку. – Я… я не знаю, Кларенс… А как бы ты выглядела в такой сложной ситуации?
Кларенс задумалась над ответом Хулии. Как бы она себя чувствовала, если б ей пришлось оставить ребенка в тысячах километров от себя, а потом, спустя годы, жить с ним под одной крышей несколько дней? Наверное, она была бы нервной и раздражительной, постоянно в плохом настроении. То есть такой же, каким был Хакобо с тех пор, как Лаа объявился в Пасолобино.
Сильный порыв ветра заставил их пригнуться. Хулия вспомнила ночь, когда разразился торнадо, отвлекая всех от трагических событий. Вспомнила подавленное лицо Мануэля, когда она сообщила ему новости, скорость, с которой содеянное Хакобо было сокрыто… Хакобо, которого она так сильно любила…
– Скорее залезай в машину, Хулия! – крикнул Хакобо. – А то еще подхватишь пневмонию.
– Иду, иду.
Она услышала последний вопрос девушки:
– Как мог отец совершить нечто подобное? – И озадаченно моргнула. Кларенс прочитала ее мысли?
Сев за руль, она прошептала:
– Твой отец тоже страдал.
Спустя несколько минут «вольво» уже взбирался по грунтовой дороге в сторону шоссе.
Кларенс наблюдала за машиной, пока не исчезли габаритные огни. Стоит ли воспринимать слова Хулии, как подтверждение ее подозрений? Волна горечи бушевала в груди. Он тоже страдал? За столько лет она не видела никаких явных намеков на страдания.
Кларенс решила, что больше не может откладывать разговор с Даниэлой. Все развивалось слишком быстро. Даниэла краснела всякий раз, когда случайно касалась Лаа, и глупо улыбалась, как влюбленная школьница. Не было ни малейшего шанса, что остальные этого не заметили.
Она взглянула на часы. Время шло к ужину, но дома никого не было. Кармен уговорила Килиана и Хакобо сходить выпить горячего шоколада. Лаа и Даниэла пошли по магазинам. И когда же ей удастся поймать сестру, чтобы поговорить наедине? Ладно, когда все уйдут спать, она прокрадется в спальню Даниэлы.
Без особого энтузиазма она принялась готовить ужин. Матери готовка давалась легко, хоть на двух человек, хоть на двадцать. А ей нужно было приложить массу усилий только для того, чтобы понять, с чего начать. Она встала у раковины и принялась чистить картошку. Вдруг донеслись голоса с улицы, она разобрала голос отца:
– Открой дверь, Кларенс!
Девушка выглянула в окно. Килиан и Хакобо несли на руках ее мать. Она бегом спустилась, чтобы открыть тяжелую дверь.
Лицо Кармен было преисполнено боли. Струйка крови стекала со лба на щеку.
– О господи, что случилось?
– Мама поскользнулась на льду, – запыхавшись, ответил отец. – Никогда не смотрит под ноги!
Кармен стонала. Они усадили ее в кресло перед камином. Кларенс не знала, что делать. Она мысленно выругала Даниэлу за отсутствие и пошла за марлей, чтобы остановить кровь.
– Где болит, Кармен? – спросил Килиан.
Не открывая глаз, женщина ответила:
– Везде… голова… лодыжка… рука. Рука больше всего. – Она попыталась пошевелиться, и ее лицо исказилось от боли.
– Где, черт побери, Даниэла? – проревел Хакобо.
– Она ушла с Лаа, – ответила Кларенс. – Не думаю, что надолго.
– В этом доме никого больше нет, кроме этого Лаа?
– Пап!
– Мы должны вызвать врача, – спокойно произнес Килиан.
Они услышали смех, Даниэла и Лаа вошли через заднюю дверь. И остановились как вкопанные, появившись в гостиной. Даниэла быстро вымыла руки и принялась осматривать Кармен.
– У нее сломана рука. Ничего серьезного, но ее нужно отвезти в Бармон в больницу. Я сделаю тугую перевязку, но чем скорее вы отправитесь, тем лучше.
Кларенс спешно собрала вещи для себя и родителей.
Лаа поднял Кармен на руки и отнес в машину. Кларенс успела шепнуть сестре:
– Мне нужно сказать тебе кое-что важное. Это касается Лаа.
Даниэла нахмурилась. Нашла время!
– Мы едем или нет? – нетерпеливо крикнул Хакобо из окна своего «рено».
– Тебе все эти месяцы не хватало Лаа? – спросила сестра упавшим голосом.
– Что? – удивилась Кларенс. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять ошибку Даниэлы. Дурочка подумала, что она влюблена в Лаа! – Э нет, нет. Все не так.
Даниэла выдохнула с облегчением:
– Тогда остальное может подождать.
Даниэла приготовила простенький ужин на троих. Лаа расспрашивал Килиана про долину, и тот рассказал много забавных историй, которые его дочь не слышала с самого детства. После ужина они собрались у камина в ожидании звонка от Кларенс, но его все не было. Глаза Килиана начали смыкаться.
– Иди ложись, пап, – сказала Даниэла. – Если будет что-то важное, я разбужу.
Килиан согласился. Поцеловал дочь на ночь и похлопал Лаа по плечу:
– Наслаждайтесь вечером.
Даниэла сходила за двумя бокалами и графинчиком рансъо.
– Это вино подают у нас только по особым случаям, – прошептала она. – Оно очень большой выдержки.
– И какой сейчас особый случай? – Лаа пригубил напиток, оказавшийся очень сладким.
– А ты не понимаешь?
Дом был огромный, и комната Килиана находилась в дальнем конце. Он не мог их услышать. Но Даниэла не могла скрыть волнение: сейчас она окажется в объятиях Лаа.
Зазвонил телефон, девушка схватила трубку и стала внимательно слушать.
– Кармен проведет в гипсе три недели, так что они останутся в Бармоне. Кларенс заедет за вещами, – сказала она, закончив разговор.
– Мне жаль, что не выйдет попрощаться с твоими родственниками.
– Ну, надеюсь, ты их еще увидишь. – Она помедлила. – А тебе хотелось бы?
– Да, потому что я смогу увидеть тебя.
Даниэла снова наполнила бокалы. Она собиралась сесть в кресло рядом с Лаа, но тот посадил ее к себе на колени. Девушка наклонилась, и их губы слились. Он просунул руку под ее свитер и начал поглаживать живот, медленно поднимаясь к груди. Ее дыхание участилось. Лаа не отрываясь смотрел на ее лицо. В глазах девушки светилось предвкушение.
Они перешли в гостевую спальню. Даниэла думала о том, какая огромнейшая пропасть разделяет мальчишек из ее прошлого и этого красивого мужчину. Она хотела бы провести с ним всю свою жизнь… Не было никого смущения – их руки знали, что им хочется трогать, их губы и языки знали, как утолить жажду.
Лаа приложил невероятное усилие, чтобы оттянуть момент, когда он войдет в нее. Ему хотелось насладиться каждой секундой ласк. Он объездил полмира, переспал со множеством женщин, но никогда не испытывал такого удовольствия, как с этой девушкой, которую встретил в самых холодных горах в его жизни. Даниэла, напротив, ждала этого момента. Если он не войдет в нее прямо сейчас, она закричит, пусть даже разбудит полдеревни.
Лаа начал нежно двигаться между ее ног, потом убыстрил темп. Даниэла стонала и изгибалась. И вот они взорвались в унисон. Лаа упал на спину, его сердце билось с головокружительной скоростью.
– Со мной подобного никогда не случалось, – прошептал он. – Будто кто-то…
Она закончила за него, прежде чем погрузиться в глубокий сон:
– … будто кто-то другой властвовал над нами, да?
Кларенс вернулась два дня спустя, твердо решив, что как только Лаа сядет в автобус, она поговорит с сестрой.
И вот этот день настал. На остановке в Сербеане она наблюдала за прощанием Лаа и Даниэлы, таким непохожим на ее собственное прощание с Инико в аэропорту. Означало ли это, что они договорились увидеться вновь?
Пришел и ее черед.
– Дорогая Кларенс. Спасибо за все! Я чудесно провел праздники!
– Ах, Лаа! – поддалась она внезапному порыву. – Всего несколько месяцев назад мы не были знакомы. Ты, я, Инико и Бисила… Теперь же такое чувство, будто бы мы знали друг друга всю жизнь! Как будто наши жизни переплетены!
– Ты хочешь сказать, – шутя прошептал он ей на ухо, – что ты не можешь справиться с духами?
Она рассмеялась, ослабила объятия и отошла.
Лаа поцеловал Даниэлу в щеку и сел в автобус. Даниэла не переставала махать, пока автобус не скрылся из виду.
– А сейчас мы пойдем выпить по пиву, – сказала Кларенс, и прозвучало это как приказ. – Не помню уже, когда мы проводили время вдвоем.
Закончив описывать свою версию относительно Лаа, еще раз рассказав о своей поездке – не упомянув только про особые отношения с Инико, – она опустила взгляд и глубоко вздохнула. Глаза Даниэлы, пока она слушала, все время наполнялись слезами, но она не позволила им потечь по щекам. Сестра отклеила этикетку с бутылки пива и разорвала ее на тысячу кусочков, но не произнесла ни слова.
– Записка, которую я нашла, теперь обретает столько смысла, – закончила Кларенс. – В ней говорилось, что один работает, а второй погружен в учебу. Разве не очевидно? Два брата – Инико и Лаа. – Она зажгла сигарету, ее руки дрожали. – Я только не поняла, какую роль во всем это играл Димас из Уреки… А ты? Тебе есть что сказать?
– А что я могу сказать? – ответила Даниэла, все еще в состоянии шока. – Ты сама сказала, что у тебя нет убедительных доказательств, кроме совпадений имен и некоторых деталей.
Они стали сверять даты и информацию, но всегда приходили к одному и тому же. Было очень даже вероятно, что Лаа и Кларенс – брат и сестра, но только Хакобо мог подтвердить это.
«Даже если это правда, – подумала Даниэла, – это никак не сможет изменить то, что я к нему чувствую».
Наступила томительная тишина.
– А мне казалось, что ты меня ревнуешь… – издала нервный смешок Даниэла. – Ох, я не могу в это поверить. Лаа может быть моим… двоюродным братом!
Внезапно она почувствовала тяжесть в груди.
– Что такое? – спросила Кларенс. – Ты побледнела.
– Ох, Кларенс… А что, если… Ты уверена, что нет ни малейшей вероятности того, что отцом Лаа может быть… – Ей не хватало воздуха, чтобы закончить вопрос, – мой отец? – Еле выдавила она.
Кларенс уверенно помотала головой.