Глаза мужчины широко раскрылись от удивления.
– Эту могилу в последнее время часто посещают, – сказал он. – Иди за мной.
В старой части кладбища росли прекрасные сейбы. Неожиданно Лаа узнал фигуру матери, она стояла у каменного креста. Заслышав шаги, Бисила обернулась.
– Мама, – сказал Лаа. – Нам надо поговорить.
– Ты встречался с Килианом?
– Да, мам. Я познакомился со своим отцом.
Бисила подошла к нему и погладила его лицо. Ей ли не знать, какие ужасные отметины любовь оставляет на душе.
– Давай прогуляемся, Лаа. Я думаю, ты кое-что должен знать.
Они побрели между могил. Лаа встретил Килиана… Какой он сейчас? Насколько постарел? Вызывает ли солнце блеск меди в его волосах? Сохранил ли он бодрость? Лаа встретил Килиана…
Бисила остановилась и внимательно посмотрела в глаза сына, и те вдруг стали глазами Килиана. Расстояние и время исчезли, подсказывая, что пора признать правду: их с Килианом души остались вместе.
Бисила улыбнулась:
– Лаа… Килиан не твой отец.
Глава 15Ветры перемен
1960 год
Килиан был рад, что взял билет на самолет. Сейчас путешествие из Пасолобино в Сампаку занимало меньше суток. Конечно, это было несколько дороже и четырехмоторный «Дуглас» делал несколько остановок на дозаправку, но дело того стоило.
Когда самолет попал в сильную турбулентность, все пятьдесят пассажиров подняли крик. Он тоже испугался. Всплыла в памяти история о том, как отец чуть не погиб во время шторма. Не судьба ли это?
Все закончилось благополучно, и в ожидании посадки на рейс из Ньямы в Нигерию он решил побаловать себя бокалом шампанского. Однако в Бате, поднимаясь на борт «Драгон-Рапид», двухмоторной летающей жестянки, которая должна была доставить его до финальной точки – на остров, – он уже не сомневался, что в следующий раз предпочтет самолету безмятежность морского путешествия на борту, например, «Сиуад де Севилья».
Когда Килиан прибыл в скромный аэропорт Санта-Исабель, его ожидал Симон, а не Хосе. Всего за год, который они не виделись, он превратился в статного красавца; едва заметные рубчики на лице придавали драматичность его облику.
– Симон! – воскликнул Килиан, скидывая пиджак. – Как я тебе рад! А ты изменился! – Он указал на шрамы.
– Я наконец решился нанести знаки моего племени, масса, – ответил Симон, подхватывая тяжеленные чемоданы. – Но отец Рафаэль этого не одобряет…
Они погрузились в светлый «Рено-Долфин», последнее приобретение Гаруса.
– А почему Йозе не приехал? – спросил Килиан.
– Сегодня как раз крещение его внука. Вы еще застанете праздник.
Килиан улыбнулся. Пару дней назад он был на августовском празднике в Пасолобино. В голове еще не отзвучали мелодии оркестра – и вот он снова окажется в веселом круговороте. Только здесь, в Сампаке, все будет другим. Какой же это по счету внук? Странно, что праздник устраивают на плантации, а не в Бисаппо. Но потом он припомнил, что дочь Хосе работает в Сампаке медсестрой.
– Не сына ли Моей крестят?
Симон кивнул.
– Его первенца. И он на седьмом небе! Они столько лет женаты, а детей все не было.
Килиан почувствовал укол ревности – такой же, как на свадьбе девушки. Ребенок еще сильнее привяжет пару друг к другу. Он живо представил стройную фигурку, вспомнил прикосновение ее нежных рук к коже, когда он болел после смерти отца. Он все еще ощущал ее свежее дыхание на лице…
Килиан вздохнул. Он как будто и не уезжал с острова, а в Пасолобино, чтобы снова привыкнуть к родному дому, ему потребовались недели! Правда, мало-помалу, когда он походил теми же тропками, что и его предки, душа примирилась и с прошлым, и с настоящим. Отца больше не было на свете, но это не означало, что он исчез совсем, а их дом стоял на том же месте вот уже пять веков.
Килиан глубоко вздохнул аромат какао, витавший в воздухе. Он уже был не тем дурошлепом, который не мог отличить хорошие какао-бобы от превосходных. И он точно знал, что увидит дальше: сперва – ворота с табличкой «Сампака», потом – королевские пальмы, сторож Иеремия с его курами, сушильня, друзья, она… Интересно, она все так же красива?
– Масса, вы рады возвращению? – выдернул его из размышлений Симон.
Сердце Килиана замерло, когда они свернули на пальмовую аллею. Ответ был ясен как день, и пробудил легкое чувство вины.
– Да, Симон, – произнес он мечтательно.
Юноша подготовил его старую комнату, и Килиан решил привести себя в порядок, прежде чем идти в часовню. Повесил пиджак и принялся за сумки. Но спустя пару минут кто-то постучал.
– Вижу, отпуск пошел тебе на пользу! – Хакобо бросился к брату и стиснул его в объятьях. – Ну, как дела дома? Как там наши женщины?
Хакобо был все таким же. Но он немного прибавил в весе, и теперь ремень едва сходился у него на талии.
– Неплохо, – Килиан не хотел рассказывать о том, что их сестра угасает. – Послушай, мама думает, что мы тут голодаем, и прислала кучу еды. – Он похлопал брата по животу, подошел к раковине и набрал немного воды, собираясь бриться. – А ты как? Все еще бегаешь по вечеринкам с друзьями?
– Ну, как сказать… Хорошо, что Дик и Пао довольно часто приезжают из Ваты, а Матео и Марсиал больше со своими девушками гуляют.
Килиан начал намыливать лицо, Хакобо сел.
– Как тебе Сампака? – спросил он.
– То немногое, что я успел увидеть, меня удивило. Такой порядок кругом.
– Неделю назад нас почтил визитом губернатор Экваториальной Гвинеи! Представляешь! Ты бы видел Гаруса!
Предупредили всего за пару дней, и он заставил нас чуть ли не языком драить плантацию! Вальдо целый день полировал «мерседес», на котором губернатор собирался проехаться по плантации.
Килиан улыбнулся, а Хакобо продолжал:
– Вместе с губернатором приехали журналисты из «Акутуалидад Эспаньола», которые собирались писать статью про какао.
Килиан припомнил, как ему не хватало ежедневных новостей «Оха-де-лунес». В Испании в одной из газет проскочило лишь четыре строчки о грядущем разделении Гвинеи на две провинции – Фернандо-По и Рио-Муни.
– Газетчики считают, что испанцам надо рассказывать, как идут дела в колониях, – сказал Хакобо.
– И правильно считают, – ответил Килиан, роясь в чемодане в поисках белой рубашки.
– А что, сюда многие приезжают. Еще бы: отличное жалованье, отпуск полгода… А в Испании, как я слышал, дела идут не очень. Гарус говорил, что многие уезжают в поисках работы.
– Но есть и другое мнение, Хакобо. Что дни колоний сочтены.
– Ну, не знаю. Если колонии исчезнут, все рухнет. И зачем тогда создавать провинции?
Килиан припомнил спор в казино между отцом Хулии и Густаво, а также разговор за столом в доме Мануэля. Колонии так тесно связаны с Испанией, что в независимости просто нет смысла. Не это ли пугало Густаво?
– Мир быстро меняется, брат. Ко всему нужно быть готовыми.
В его ушах еще звучал гул моторов. Он зарекся летать, но не мог не признать удобство. Да и дома многое изменилось.
– Да уж, – сказал Хакобо. – Кто бы мог подумать, что в Бате и Санта-Исабель будут чернокожие мэры, в парламенте – чернокожие депутаты, а в кинотеатре – цветные зрители? Правда, они чувствуют себя не в своей тарелке. Не буду повторять, что говорят, но все это как-то странно.
– А что говорят? – спросил Килиан, застегивая рубашку и поворачиваясь к зеркалу.
– Ну… что даже если черных признают испанцами как жителей провинций, все равно они – мартышки.
Килиан смерил брата тяжелым взглядом, и тот неуверенно кашлянул.
– А как остальные?
– Сантьяго ушел пару месяцев назад: сказал, что уже слишком стар для такой работы. Теперь мне в Йакате помогает другой парень.
– Ну а Хулия, Мануэль?
– Я их редко вижу, – Хакобо упер взгляд в пол. – Хулия вся поглощена Исмаэлем. Еще вопросы?
– Урожаи?
– Сушильни работают на полную. Тебе придется сразу погрузиться.
Да, жизнь на плантации будет тяжелой до января, но Килиан любил это время года. Скоро сезон дождей сменится жарой, и он был готов к этому.
– Есть и хорошие новости, братишка: бобы теперь просеивает машина, не нужно водить туда-сюда скребком.
– Отлично.
Килиан повязал галстук и посмотрел на себя в зеркало.
– Куда это ты так вырядился? – спросил Хакобо.
– Иду на праздник: сегодня крещение внука Хосе.
– И что, по такому случаю нужно наряжаться? – нахмурился Хакобо.
Килиан фыркнул.
– А мне так хочется. К тому же галстук всегда можно снять. Пойдешь со мной?
– У меня дела в городе, – Хакобо направился к двери. – Кстати, чуть не забыл! Тут по тебе кое-кто сильно скучает. Думаю, она ждет от тебя подарка из Испании.
– Сад… – вздохнул Килиан. За время его отпуска Сад могла бы сто раз позабыть о нем, но слова брата подтверждали обратное.
– Она все хорошеет и хорошеет, – цокнул языком Хакобо. – Не будь ты моим братом…
Килиан стрельнул в него предупреждающим взглядом.
– Да шучу я, шучу! Уверен, что после стольких месяцев разлуки ты с ней с радостью встретишься. Разве что не нашел себе испаночкудома…
Килиан промолчал. У него не было ни малейшего желания делиться с братом подробностями личной жизни. С помощью бриллиантина он пригладил волосы, бросил последний взгляд в зеркало и вышел из комнаты.
Хосе был рад снова видеть друга. По этой причине или из-за выпитого вина он не желал выпускать Килиана из объятий. Веселье было в самом разгаре, люди пели и танцевали под ритм барабанов. Все были нарядными: мужчины в длинных брюках и белых рубашках, женщины в ярких тюрбанах на голове, и при этом многие в европейских приталенных платьях до колена.
Хосе снова обнял его и понизил голос:
– Я так скучал по тебе, белый человек!
– А я – по тебе, друг мой Йозе! – Килиан говорил совершенно серьезно, но не мог не улыбаться при этом. – Как я не приеду – у вас праздник!