Симон в то утро нервно крутился у металлических листов с какао-бобами, проверяя прожарку.
– Что ты такой дерганный, Симон? – спросил Килиан, вытирая пот, заливавший глаза; было жарко, как в аду. – Зерна не прожарятся быстрее от того, что ты их постоянно перемешиваешь.
– Я хочу избежать всяких неприятностей, чтобы масса Гарус не заставил меня выйти в субботу.
– А что будет в субботу?
– Мой отец станет вождем в Бисаппо! – Симон выпятил грудь от гордости.
– Ого! Поздравляю, Симон! Так со мной рядом сын вождя! – изумился Килиан.
– Настоящего вождя, не чета вашим, которые ничего не делают! – заявил тот.
Хосе стрельнул суровым взглядом в его сторону. Симон по-прежнему симпатизировал Килиану, хотя уже не был его помощником, но он был буби, мечтал о независимости родного острова и никогда не упускал возможности покритиковать белых колонистов. Хосе разделял его взгляды, но предпочитал не обижать Килиана. Сам Килиан уже слышал о том, что буби собираются избрать своего губернатора, и даже придумали ему титул – абба, «духовный наставник». В культуре буби такой титул носил Маримо, святой покровитель острова.
И тут появилась Бисила. Их взгляды встретились, но они ограничились кивком, чтобы не вызвать подозрений. Это было трудно, но тайну их отношений не следовало выдавать.
Симон продолжал распаляться:
– Мы говорили с духами, а духи не дураки. Они наставляют – идите своим путем. Тут ведь разное говорят. Кто-то сказал, что якобы буби хотят продать испанцам остров, но это дудки. Другие якобы предлагают сдать остров в аренду лет на сорок и жить с испанцами бок о бок, чтобы вы о нас заботились. – Он посмотрел на Килиана. – А третьи говорят, что мы вам близко не нужны и вспоминают резню в тысяча девятьсот десятом! – Он перевел дух и продолжил: – А некоторые вас защищают: дескать, испанцы много хорошего сделали и привели нас, дикарей, к процветанию.
– А я слышал, что кое-кто из испанцев уговаривает буби бороться за независимость от Испании, – вставил Хосе. – Но тут не знаешь, чему верить. Вдруг они потом захотят управлять страной через своих ставленников?
Килиан потер лоб.
– Я сам – испанец, и никаких скрытых мотивов у меня нет.
– Это у тебя нет, – сказал Хосе. – Но твои соотечественники придумали кое-что. Чтобы уладить конфликт между белыми и буби, они предложили избрать на острове «верховного вождя» – «человека, кому следует подчиняться». Титул будет присвоен на церемонии восхваления, где он получит особые дары от буби…
– …и юную девственницу, – добавила Бисила. – Туё а ловари э. Здравствуй, Килиан.
– Be а ло э, Бисила, – ответил Хосе с улыбкой. Он не скрывал, что гордится дочерью. – Ка вимбёри ле? Как дела?
– Нимбёрилеле пото. Спасибо, хорошо.
Килиан наслаждался звучанием языка буби, особенно из уст Бисилы. Он вспомнил уроки девушки в больнице. Чтобы помочь ощутить вибрацию связок во время произношения особенно сложных звуков, она брала его руку и прижимала к своей шее. На этом урок заканчивался: он начинал нежно ласкать ее шею, поднимался к ушкам и притягивал к себе для поцелуя…
Ощутив жар в паху, Килиан потряс головой. Они не одни, и нужно себя контролировать. А Бисила иронично продолжала:
– Но бедняга не сможет к ней прикоснуться. Он должен принять ее как дочь, любить и заботиться.
– Что за бред, – сказал Килиан.
Лицо Симона налилось гневом.
– К сожалению, это не бред, масса. Нам не нужен никакой «верховный вождь», и мы направили прошение об отмене этого предложения! А сейчас извините, мне нужно как можно скорее закончить работу. – Он повернулся к собеседникам спиной.
Хосе посмотрел на дочь.
– Ты зачем пришла?
– Хотела узнать, ты не поедешь в Бисаппо в субботу на чествование нового вождя?
Хосе кивнул, краем глаза следя за Килианом.
– Я тоже хочу пойти, – сообщила Бисила, – но не хочу идти одна.
«Она имеет в виду, что Моей не пойдет?» – подумал Килиан. Тогда у него есть шанс посетить мероприятие. Он ощутил укол совести: Бисила – замужняя женщина, не стоит забывать об этом, но…
– Йозе, – начал он, напрашиваясь на приглашение, – в пятницу мы здесь закончим. Не вижу причин, почему бы тебе не пойти вместе с Симоном… – Он ждал, что Хосе сейчас скажет: «Может быть, и ты к нам присоединишься?» – Это же честь, Йозе! – быстро добавил Килиан, перехватил довольный взгляд Бисилы.
Хосе неопределенно пожал плечами.
– Ё ма ее э, Симон, Йозе, Килиан, – сказала Бисила, собираясь вернуться в больницу. – До свидания.
– Ё ма ее э, Бисила, – произнес Килиан, к изумлению мужчин.
Симон расхохотался, а Килиан поспешил вернуться к работе. Сейчас среда, еще целых три дня на то, чтобы все закончить.
Из сушильни они вышли в глубоких сумерках. День был утомительным, за исключением глотка свежего воздуха, который принес визит Бисилы. К политике больше не возвращались, но Килиан постоянно думал об этом. Непримиримость Симона задела его. Он сказал Хосе:
– Странно, что новый период жизни начинается со слухов. Мы больше верим им, чем фактам. Ни в «Эбано», ни в «Пото-пото», ни в «Оха-де-лунес-де-Фернандо-По», ни даже в «Гвинея Эспаньола» или «Эй-Би-Си» нет ни слова о разных течениях. Пишут только о мире и согласии между белыми и черными.
– Возможно, правительство пытается успокоить белых, чтобы те не думали, что однажды колонии придет конец, – пожал плечами Хосе.
– Тогда всем стоит беспокоиться, – всплеснул руками Килиан. – Ты ведь теперь тоже вроде как испанец. У нас же равные права.
– Да ну? Хотел бы я посмотреть на реакцию твоих соседей в Пасолобино, если я приеду с тобой! Они примут меня за своего? Законы быстро меняются, Килиан, а люди – нет. Я могу ходить с тобой в один кинотеатр, ездить в одном автобусе, ходить в одну церковь и даже купаться в одном бассейне, но мне не избежать брезгливых взглядов. На бумаге я, может, и испанец, но мое сердце знает, что это не так.
Килиан остановился.
– Ты ни разу не говорил так раньше. Ты разделяешь взгляды Густаво и Симона?
– Африканская пословица гласит, что, когда дерутся два слона, страдает трава, – Хосе посмотрел на друга, дожидаясь, пока его слова достигнут цели. – Что бы ни случилось, пострадает трава. Так всегда бывает.
Глава 16Рибала ре риоле, союз по любви
По дороге в Бисаппо Килиан очень гордился тем, что ему позволили присутствовать на чествовании нового вождя. Не единожды Хосе жаловался, что молодое поколение племени не чтит традиции. Под испанским влиянием молодежь не так прислушивалась к словам старших, как прежде. И однажды они пожалеют, что позабыли большинство обычаев, говорил он.
Возможно, Бисаппо была одной из немногих деревень, где традиции еще сохранились, где продолжали выбирать вождей, несмотря на то что испанцы, вмешиваясь в жизнь племени, назначали послушных им старост.
Дорогу в Бисаппо Килиан помнил наизусть: тропинка через пальмовую рощу, ручей, кедровый лес, крутой подъем на холм… Ему больше не требовалось идти по пятам за Хосе, помогая ему прорубать путь мачете, – тропинка была утоптанная. И в этот раз он предпочел идти за Бисилой, чтобы любоваться ее движениями. На ней было зеленое платье с цветами до колен, чуть присобранное на талии, а на ногах – белые сандалии. Когда они преодолевали крутые участки, ткань облегала гибкое тело, и Килиан переставал дышать. Бисила время от времени оборачивалась и дарила ему улыбку.
Килиан счел для себя честью присутствовать на церемонии, пусть Хакобо и высмеял его, но брат конечно же понятия не имел о реальных причинах похода в Бисаппо: молодого человека влекла возможность насладиться компанией Бисилы.
Пройдя через буаба, ручей, они заметили множество людей, собравшихся под аркой, служившей входом в деревню. В тот день на арке висело еще больше амулетов. Симон поспешил переодеваться, а Хосе отправился поздороваться с соплеменниками. К церемонии все принарядились. Головы мужчин покрывали соломенные шляпы с петушиными перьями, женщин украшали длинные нитки бус из стеклянных шариков, ракушек и змеиных косточек, руки и ноги обхватывали браслеты. Пахло нтолой, краской для тела, Килиан так и не узнал, из чего ее делают.
Бисила воспользовалась моментом, чтобы рассказать о церемонии.
– Племя не может жить без вождя, поэтому все знают, кто будет следующим. Обычно сам вождь и выбирает себе преемника. Так что выборы – это скорее праздник, дань традиции. Правда, со временем у нас кое-что поменялось. Например, деревню почившего вождя больше не сжигают.
– Можешь себе представить сжигание Санта-Исабель после смерти мэра? – пошутил Килиан.
Бисила рассмеялась и толкнула его локтем.
– Когда назначается дата церемонии, для нового вождя и его главных жен специально строят дом, где они живут неделю, ни с кем не общаясь.
– Необычно, – перебил он с любопытством. – И чем же они занимаются?
– Нового ботуку, – продолжила она с улыбкой, – сажают в тени священного дерева, возле которого мы вместе молимся духам, моримо и боримо, призываем их из другого мира, чтобы они защищали нашего вождя и давали ему советы, если потребуется. Мы приносим в жертву козленка и его кровью мажем плечи, грудь и спину ботуку. Затем он должен взобраться на вершину пальмы с помощью крепких деревянных крюков, привязанных к ногам, чтобы срезать пальмовые листья и набрать сока для пальмового вина или водки, если выдержать вино побольше. Затем на носилках воины переносят ботуку к ручью, реке или морю, где омывают его тело, чтобы убрать все следы предыдущей жизни. Потом женщины натирают его нтолой и наряжают к процессии, и мы все время поем веселые песни, танцуем бателе…
– Я бы хотел, чтобы ты звала меня своим ботуку, – прошептал Килиан, – и купала в реке, и натирала нтолой. Но у меня проблема с лазаньем по пальмам. Тебе придется меня долго дожидаться внизу, или я попросту свалюсь тебе на голову.