Кто-то постучал в дверь, нежный голос попросил разрешения зайти. Увидев Бисилу, Килиан вскочил. Она взглянула на него удивленно, потом перевела взгляд на кровать, узнала Хакобо, вскрикнула и выронила маленький поднос, который держала в руках. Килиан собрал раскатившиеся инструменты, закрыл дверь и подошел к ней. Бисила, тяжело дыша, не могла вымолвить ни слова. Он обнял ее и погладил по голове.
– Что случилось? Что тревожит мою маурана муэмуэ?
Бисила дрожала в его объятьях. Смогла лишь жестом показать на Хакобо и спросить:
– Что с твоим братом?
Килиан отстранился, чтобы взглянуть в ее лицо.
– Ничего, что бы он не заслужил. У него сифилис.
Бисила сжала губы, ее подбородок задрожал, глаза наполнились слезами.
– Сифилис! – В ее голосе слышался гнев. – Над а пао буаа!
– Что ты сказала?
Бисила не ответила: она разрыдалась и выскочила из палаты. Килиан ничего не мог понять. В ее голосе ненависть соединилась с печалью. А потом он слышал, как кто-то громко зовет врача. Что-то с Бисилой? – толкнула тревога.
Килиан быстро направился в приемный покой. Мануэль стоял на коленях, осматривая мужчину на носилках. Толпа не позволяла увидеть, кто жертва, хотя, кажется, мужчина был белым. Он огляделся, узнал нигерийца из бригады Моей и подошел к нему спросить, в чем дело. Тот был очень раздосадован, бубнил на смеси пиджина и испанского. Потом в разговор вмешался другой, третий – и наконец Килиан услышал всю историю.
Бригада Моей, как обычно, расчищала джунгли. Они двигались рядами по десять человек, работая мачете, и вдруг кто-то закричал, показывая на дерево. На толстом суку висели, раскачиваясь на ветру, двое обнаженных белых мужчин со связанными руками, к их ногам были привязаны камни. Когда их сняли, один уже испустил дух, но второй еще дышал.
Килиан протолкался вперед. Тело мужчины было синим от побоев, на лодыжках и запястьях – глубокие раны, из груди вырывались хрипы. Он присмотрелся – так это же…
– Ты его знаешь? – спросил Мануэль.
– И ты знаешь. Это Дик, один из приятелей моего брата. Раньше он жил на острове, но потом переехал на материк, в Бату.
– Понятно, почему он показался мне знакомым…
Мануэля грызли сомнения. Он встал и распорядился отнести Дика в операционную, хотя, судя по выражению лица, не надеялся на успех. Только сейчас Килиан заметил в углу мертвое тело второго. Он приподнял простыню, закрывавшую лицо, и убедился в своих подозрениях.
– Пао. Кто бы мог такое сотворить?
По толпе ползли шепотки, Килиан различал слова: «месть», «белые» и «духи».
Мануэль взял друга за руку и заговорил приглушенным голосом:
– Не самое лучшее время для такого инцидента. Для нас, европейцев, наступают тяжелые времена. Если это продолжится, многим придется уехать. Не боишься, Килиан? Местные скажут, что это сотворили духи!..
– Ничего не понимаю, – перебил Килиан. – При чем тут духи?
– А вот при чем: белые мужчины убиты по древнему обычаю. Начнут говорить, что духам не нужны белые люди. Грядет буря!
Килиан не ответил, а только взглянул на тело Пао.
– Они сказали брату, что проведут с ним выходные, но не пришли. И он счел это странным.
– Пусть твой брат ходит с оглядкой.
– Что ты такое говоришь? Нам всем теперь ходить с оглядкой?
Мануэль всплеснул руками и воскликнул:
– Думаю, что так!
Он распорядился положить тело в ледник при больнице, пока управляющий плантацией не решит, что с ним делать, а сам отправился в операционную.
Килиан провожал взглядом, как несут тело, и тут появилась Бисила. Она подошла, приподняла край простыни, прижала руки к груди и закрыла глаза; Килиана она не заметила.
Рядом пара медсестер шептались на буби, и он обратился к ним:
– Что значит: над а пао буаа?
Девушки посмотрела на него изумленно:
– «Надеюсь, он умрет», – сказала одна.
Килиан нахмурился. Один человек уже мертв, второй – вот-вот умрет, а Бисила желает смерти третьему?
Килиан нашел Хосе и Симона на складе. Новость разлетелась по плантации, как пожар. Килиан сразу перешел к делу:
– Итак, что вы оба думаете? Это работа живых или мертвых?
Хосе промолчал. Видя, что Килиан вот-вот потеряет терпение, Симон выступил вперед.
– А ты что думаешь, масса? Что это сделали мирные буби? Или сюда приехала развлечься банда? Или нигерийцы практикуют черную магию? Тебе не приходило в голову, что их могли убить другие белые?
Хосе жестом велел ему помолчать, а Килиана смерил тяжелым взглядом.
– Белые, – сказал он, – не привязывают жертвы к деревьям и не цепляют камни к ногам!
– Конечно нет! – не успокоился Симон. – У них другие методы.
И тут Килиан взорвался. Он сжимал и разжимал кулаки, глаза его пылали.
– Ты ничего не хочешь рассказать мне, Симон? А ты, – он повернулся к Хосе, – что ты скрываешь? – Он принялся ходить туда-сюда, размахивая руками. – Я с вами с ума сойду. Здесь что-то произошло, и это связано с Пао, Диком… – Он сделал паузу и добавил: – И с моим братом.
Хосе бросил гневный взгляд на Симона. Тот отвернулся. Килиан подошел к нему вплотную.
– Что они сделали, Симон? Кто жаждет мести? – Он поймал парня за руку и развернул к себе. – Что такого сделал мой брат? Вы его тоже подвесите на дереве?
Хосе открыл было рот, потом снова закрыл и наконец произнес:
– Мы ничего тебе не скажем.
– Если вы не скажете, то кто? – проревел Килиан, поднял глаза к небу и спросил наугад: – Бисила?
– Да, – достаточно отчетливо произнес Симон.
Килиан почувствовал, что силы оставляют его. Он вспомнил ее синяки, ее перевязанную руку, и его чуть не вырвало. Над а пао буаа… Бисила желала смерти его брату. Что эти трое сделали? Он прислонился к стене, чтобы не упасть. Не может быть! Только не его брат! Потом он припомнил, что брат болен сифилисом, и пришел в бешенство. Он сам убьет его, убьет голыми руками!
Хосе приблизился, коснулся его плеча, но Килиан вывернулся. Внутри бушевала ненависть.
– У меня лишь два вопроса, и я жду от вас ответа. Моей знает?
– Я ему сказал, – признался Симон.
– И второй: он придет и за Хакобо?
Хосе кивнул.
– Пусть выполнит свой долг, – произнес он тихо. – Это не наше с тобой дело.
– Не говори мне, что мое дело, а что – нет! – закричал Килиан.
– Если ты его остановишь… – Симон вскинул на него глаза. – Если ты его остановишь, он узнает про ваши отношения, и вы с Бисилой оба будете висеть на дереве.
Килиан снова прислонился к стене, зная, что Симон прав.
– В этом случае, – пояснил Хосе, – законы белых не действуют. Я понимаю и принимаю ваши отношения с Бисилой, но ее могут обвинить в неверности. Если любишь ее – не будешь вмешиваться. Рано или поздно все вернется к тому, как должно быть.
Килиан вытер лоб и выпрямился.
– Теперь ничто уже не будет прежним, – сказал он тихо. Ему нужно было подумать.
Килиан не видел брата две недели. Ему было наплевать, что Хакобо сочтет это странным, и еще больше наплевать, что тот думает, узнав о смерти приятелей. Все его мысли крутились вокруг желания причинить брату боль… и слов Симона о мести Моей. За себя он не боялся – боялся за Бисилу, и на краю сознания мелькали мысли о Хакобо. Не мелькали – разгорались все больше: как, как он мог совершить это?
В ярости он вонзил мачете в ствол дерева, выпрямился и с горечью покачал головой. Почему он не сказал Хакобо, какие чувства испытывает к Бисиле, что их соединил рибала ре риале, брак по любви? Если б брат знал – он бы ее и пальцем не тронул. Даже у такого, как он, есть границы, которые он не переступит. Разве что Хакобо не узнал Бисилу…
У Килиана внутри все перевернулось. Никакое наказание не сможет искупить то, что сделали эти трое. В памяти всплыли истерзанные тела Дика и Пао. Он представил мучительные часы агонии, в которой они пребывали, прежде чем их забрала смерть. Грудь пронзила резкая боль. Сможет ли он спокойно смотреть, как Моей расправляется с Хакобо? Ради всего святого, нет! Они всю жизнь прожили вместе…
Выбора не оставалось: нужно поговорить с братом. Но что потом? Они пойдут к властям и все расскажут? Тогда Моей арестуют и накажут за убийства. Он вспомнил предупреждение Симона и Хосе. У африканцев свои порядки. Если Килиан расскажет про Моей, они придут за ним – око за око, зуб за зуб.
«Не вмешивайся, Килиан, – думал он. – Тебе нужно лишь вернуть Бисилу, утонуть в ее глазах. Время остановится, и будете существовать лишь вы».
Он сжал голову руками. Надо предупредить Хакобо. Просто предупредить.
Когда Килиан вошел, Хакобо сидел за обедом.
– Килиан! – воскликнул он радостно. – Почему ты не приходил? Полагаю, Гарус загрузил тебя работой?
Килиан старался держать себя в руках. Похоже, Хакобо не знал о случившемся с его приятелями. Что странно, ведь новости разлетаются так быстро. Но с другой стороны, а кто бы мог ему рассказать? Мануэль? Нет, вряд ли – не та тема для больного.
Хакобо подошел, чтобы обнять брата, но Килиан отшатнулся.
– Эй, я не заразный! Знаешь, все эти дни я думал о том, что сказал отец Рафаэль: чем дольше с нами нет женщин, тем лучше для здоровья и кошелька. Он прав.
Килиан вздохнул и произнес сухо:
– Сядь.
– Да я нормально себя чувствую! Только и делаю, что валяюсь, надоело уже.
– Я сказал – сядь.
– Да что случилось?! – Хакобо пожал плечами и опустился на край кровати.
– Ты знаешь, что с Диком и Пао? – в лоб спросил Килиан.
– Нет. А что?
– Их убили несколько дней назад. Избили, повесили на дерево, привязали камни к ногам. Пао там и умер, а Дик здесь, в больнице.
Хакобо вскрикнул, потом пробормотал:
– Как такое возможно? За что?..
– Я думал: ты мне расскажешь.
– Но я ничего не знаю, Килиан! Они сказали, что заедут за мной, но не заехали! – Его глаза расширились от ужаса. – Ты думаешь, их убили, потому