Использовать дар Карины в коридоре, где Ваня впервые столкнулся с тем, что видел только он, было менее предпочтительно: Тимур мог подглядеть за ними через камеры, установленные для безопасности аттракциона. Те не записывали звук, но Долгову все равно не хотелось, чтобы за ними наблюдали. Поэтому он предложил сразу пройти в помещение, где все закончилось.
Входить туда снова было крайне неприятно: сразу накатили воспоминания. Сердце забилось быстрее, когда они еще только приближались к нужной двери.
Накануне Долгов через камеры видел, как Ваня вошел в эту дверь, и направил туда остальных, хотя чувствовал, что им не нужно туда идти. Нев еще мог рискнуть: во всем, что касается сверхъестественной чертовщины, он самый сильный из них. Но Лиле точно не стоило. Долгов понимал это, но не остановил ее. Она могла бы усидеть на месте, если бы дело касалось ее новоиспеченного мужа, но, когда опасность угрожала брату, теряла чувство самосохранения.
Дверь бывшей палаты открылась с тихим скрипом, как и накануне, впустила их внутрь. Сегодня тут, конечно, было пусто, но память услужливо подсунула Долгову вид трех бесчувственных тел, в первый момент слишком похожих на мертвых. И даже сейчас мурашки побежали по его шее, заставляя короткие волоски на затылке шевелиться.
Карина не стала терять время даром. Подошла к стене, рядом с которой они нашли потерявших сознание коллег, приложила к ней раскрытые ладони. Долгов с Дамирой остались у двери, только прикрыли ее за собой, чтобы никто им не помешал, случайно или нарочно. Егор, засунув руки в карманы ветровки и не снимая с головы капюшон толстовки, прошелся по пустому помещению и пнул какой-то осколок штукатурки, оставшийся валяться на полу.
Было видно, что Карина не поймала видение сразу: Долгов хорошо знал, как это выглядит со стороны. Но она все не отнимала руки от стены, поэтому он решился окликнуть ее и напомнить:
– Мы договаривались ничего не форсировать. Нам нужно естественно пришедшее видение.
Она недовольно вздохнула, но руки отдернула, повернулась к Долгову лицом и пожала плечами.
– Тогда ничего.
– Не переживай. Нужно еще проверить место, где погибла Олеся Карпова. Может быть, получится узнать, что видела она и связано ли это с нашим делом.
Карина снова воодушевилась и торопливо прошмыгнула мимо, торопясь к выходу на лестницу. Егор как привязанный последовал за ней, а Дамира задержала Долгова насмешливым комментарием:
– А ты у нас, оказывается, сердцеед, Костя.
– В смысле? – Долгов не понял и удивленно посмотрел на нее.
– Пленяешь даже такие юные сердца. – Она кивнула на дверь, имея в виду недавно вышедшую Карину.
Сначала брови Долгова взметнулись вверх, а потом он нервно рассмеялся, качая головой.
– Шутишь, что ли? Она не влюблена в меня. Она меня ненавидит.
– Неужели? – Дамира не поверила.
– Точно тебе говорю.
– Хм, странно. Она так старается произвести впечатление. Я думала, старается ради тебя. Не ради ведь этого странного мальчика.
– Не думаю, что ради него. Тот, на кого она хочет произвести впечатление, пока еще не здесь. Обещал приехать завтра.
– А-а-а, ясно. Но подожди… А как же эта милая сцена на завтраке?
Долгов перевел задумчивый взгляд на дверь. То, что Карина принесла ему еду и кофе, его самого до сих пор удивляло и сбивало с толку. Она даже сходила для него за второй чашкой кофе, хоть и скривилась. Почему? Только потому, что он угостил ее шоколадкой, когда ей стало нехорошо после первого видения? Или было в этом нечто большее?
– Возможно, я на пути к получению прощения, – тихо предположил он, отвечая на вопрос скорее себе, чем Дамире.
– А ей есть за что тебя прощать?
– Еще как.
– И что же ты натворил?
Он посмотрел на нее и натянуто улыбнулся.
– А это та спорная с точки зрения закона история, которую я не рассказываю на первом свидании. Один из ее эпизодов.
Дамира заметно напряглась, наконец осознав, что про темное, потенциально преступное прошлое он не шутил, но больше ничего не сказала и не спросила. Долгов просто не дал ей возможности продолжить разговор, рискующий превратиться в допрос: вышел из бывшей палаты и поторопился присоединиться к стажерам на лестнице.
Карина к тому моменту успела подержать руки на стене, огорчиться из-за отсутствия видения и решить потрогать пол примерно в том месте, на котором Олеся умерла.
Егор наблюдал за ее действиями со ступенек первого лестничного марша, опираясь на перила. На вошедших Долгова и капитана Садыкову он едва взглянул.
– Черт! – процедила Карина, стукнув кулачком по холодному каменному полу: тот тоже не захотел подсказать ей, что же случилось с погибшей девушкой.
Она выпрямилась и, обхватив себя руками, недовольно насупилась, как ребенок, которому не купили вожделенную игрушку.
– Не переживай, – мягко повторил Долгов. – Это не всегда работает. Даже у Дворжака далеко не всегда получается что-то увидеть.
Карина покосилась на него – то ли раздраженно, то ли недоверчиво – и попросила:
– Можно, я все-таки попытаюсь форсировать видение? Вдруг получится? Ну, не умру же я от двух таких видений!
– Как сказать, – не стал поощрять ее Долгов. – У Дворжака такие приступы случались после некоторых форсированных видений, что Саша едва успевала его откачивать. Но она реаниматолог, а я диагност. Откачивать – не моя специализация.
– Ты лучше попробуй наверху что-нибудь потрогать, – предложил Егор. – Если я правильно понимаю, тетка эта работала и курила где-то на площадке третьего этажа, оттуда и грохнулась. Если она что-то увидела или с ней кто-то был, то именно там.
– Парень дело говорит, – согласилась Дамира.
И Карина с энтузиазмом взлетела по лестнице на последний этаж. Егор почти не отстал, а более взрослые участники расследования были вынуждены держать менее бодрый темп.
Потрогав перила и ничего не увидев, Карина повернулась к окну с широким подоконником и после секундного размышления не просто коснулась стены или чего-то еще, а села на припорошенный пылью подоконник, положив ладони по обе стороны от себя и закрыв глаза.
Вот теперь видение навалилось сразу, понял Долгов по тому, как Карина дернулась и напряглась. Она довольно долго стискивала зубы, хмурила брови и почти не дышала, что давало понять: дело не ограничилось одной вспышкой и образов было много.
Когда видение наконец отпустило, она резко выдохнула, обмякая и едва не заваливаясь вперед. Долгов дернулся, но Карина удержалась самостоятельно и открыла немного шальные, но удовлетворенно сияющие глаза.
– Я видела, – тихо и торжественно сообщила она. – Очень обрывочно, как-то… сумбурно, но видела. Видела, как эта женщина работала здесь… Все печатала что-то на ноутбуке и бормотала… Иногда ходила туда-сюда по площадке с сигаретой, сидела на перилах. А еще она с кем-то ругалась.
– Ругалась? – тут же зацепилась за ее слова Дамира. Она осталась стоять на верхних ступеньках последнего лестничного марша, скрестив руки на груди и привалившись плечом к стене, но сейчас настороженно выпрямилась, напрягаясь как гончая, почуявшая добычу. – Здесь ругалась? С кем?
– Не знаю… – Карина огорченно покачала головой. Ее взгляд устремился куда-то вдаль и одновременно – вглубь собственных воспоминаний. – Я видела только ее саму. Как она кричала и, кажется, даже что-то швыряла в собеседника… Нет, все-таки не здесь. В командном центре, наверно? Или в каком-то таком же помещении. Отремонтированном.
– Возможно, в переговорной, – предположил Долгов.
– И ссорилась наверняка с кем-то из партнеров, – добавила Дамира. – Или даже с ними всеми. И никто нам об этом ничего не сказал.
– Может быть, не посчитали важным? – снова опираясь на перила, но теперь уже стоя к ним спиной, подкинул версию Егор. – Ссора могла быть вообще в другой день. Или в другом месяце. Она может вообще не иметь отношения к делу.
– Я не могу сказать точно, когда она была, – печально призналась Карина.
– Но если ты это видела сейчас, если видение пришло само, то с большой долей вероятности это важно, – вставил Долгов. – Это подсказка. Думаю, ссора все-таки произошла в тот же день, когда девушка погибла.
– Это не имеет значения, – строго заметила Дамира. – Даже если это было не в день падения Олеси, я всех, кто здесь работает, спрашивала, известно ли им о каких-то конфликтах, которые предшествовали случившемуся. Все дружно мотали головами. Но ссора – это и есть конфликт. А конфликт накануне насильственной смерти – это возможный мотив. Конфликт, о котором все стараются не упоминать, – это наверняка мотив.
Она перевела выразительный взгляд на Егора, поскольку прежде всего отвечала на его возражение, и заметила, что он как-то странно на нее смотрит. Испуганно, что ли? И в то же время – пугающе, потому что от его взгляда у нее холодок пополз по спине.
– В чем дело? Почему ты так смотришь на меня? На мне что, гигантский ядовитый паук?
Конечно, это было шутливое предположение, но на всякий случай Дамира постаралась не совершать резких движений, пока парень не ответит.
Егор прикрыл глаза, мотнул головой, но не отрицая, а как будто что-то стряхивая с себя, помассировал кончиками пальцев веки и потом снова посмотрел на нее. Что бы он ни видел, это исчезло, потому что он выдохнул с облегчением.
Однако Дамира не могла это его облегчение разделить, поскольку не понимала, что произошло. Они ведь тут все что-то видят, чего не видят другие.
– Егор? – напряженно окликнул Долгов, тоже желая услышать ответ.
Но Егор не мог его дать. Он сам не понимал, что сейчас произошло. Просто посмотрев на Дамиру, он вдруг увидел ее… мертвой. Даже не увидел, потому что все это время прекрасно осознавал, что она стоит перед ним живая, а вспомнил. Вспомнил, что когда-то где-то видел ее с мутными глазами трупа, землисто-серой кожей, растрепанными волосами… А еще у нее в тот момент оглушительно клацал зубами голодный рот, что еще больше