– Только ведь это не призрак, – возразил Нев собственным мыслям, опуская фонарик. – Это был бы призрак, если бы мы оставались в реальности, были бы во плоти. Но здесь и сейчас мы и сами не совсем люди. Мы…
– Сознания, – подсказала Лиля. – Виртуальные копии.
– И она тоже, – оживился Нев, даже голос его зазвучал громче, энергичнее. – Виртуальная копия, сохраненная в памяти.
– В чьей памяти? – не понял Ваня.
Нев перевел свет фонаря на стену в том месте, где осыпавшаяся штукатурка обнажила кирпичную кладку, и пояснил:
– В памяти камня. В памяти этого здания.
– Хочешь сказать, движущей силой феномена все-таки стало это место? – поинтересовалась Лиля.
– Вполне возможно… – Нев кивнул. – Помните, что сказала Карина? Приложив руки к стене в заброшенной части здания, она словно провалилась в прошлое. Увидела кусочек воспоминаний, которые хранят эти стены. А еще она почувствовала грусть.
– Старой заброшенной больнице грустно, поэтому она создала в своих стенах параллельную реальность с монстрами? – с сомнением уточнил Ваня.
– Если относиться к зданию, как к живому существу со своими памятью, духом и потенциальными сверхъестественными способностями, – напомнил Нев его же слова. – То надо признать, что у него могут быть и эмоции. Каждый из нас счастлив только тогда, когда находится на своем месте: занимается правильным делом, окружен правильными людьми. Здания строятся для людей. Неважно, с какой целью они сюда приходят: чтобы жить, лечиться, учиться или молиться. Здания существуют для людей, а отсюда люди ушли. И какое-то время здание не могло выполнять те функции, для которых предназначено. Потом здесь появилась Олеся со своим аттракционом. И не только аттракционом. Со своими фантазиями и историями, которые она набивала, сидя на том подоконнике и проговаривая вслух.
– И грустящее, скучающее по людям здание… слушало? – предположила Лиля, начиная понимать, куда он клонит. – А когда Олеся упала и умерла здесь же, здание сохранило ее в себе? В своей памяти о ее сюжетах, которая превратилась в альтернативную реальность, ограниченную стенами больницы? Поэтому мы не можем выбраться отсюда даже с помощью твоей магии. Там просто нет ничего, кроме картинки, которую можно увидеть из окон!
– То есть это не аттракцион Олеси создал виртуальность, а здание? – решил прояснить Ваня, все еще сомневаясь.
– Возможно, они сделали это вместе… – Голос Нева снова стал тише, в нем послышались нотки восхищения. – Фантазия сценариста, память камня и невероятные способности одного конкретного старого здания.
– Сотворчество! – Лиля улыбнулась. – Совместное творение. По-моему, это здорово.
Нев и Ваня удивленно посмотрели на нее, заставив немного смутиться.
– Я не в смысле, что так здорово сюда попасть и здесь застрять, – пояснила она торопливо. – Но сколько раз мы ловили себя на мысли, прочитав книгу или посмотрев фильм: как было бы здорово, если бы где-то это место и эти люди действительно существовали. Может быть, они существуют, если достаточно сильно этого хотеть?
– Такие мысли никогда не настигали меня в отношении всяких кровавых ужасов, – фыркнул Ваня.
– Потому что наша жизнь и профессиональная деятельность связаны с такими ужасами, – хмыкнул Нев.
– Нет, мне и раньше никогда не хотелось, чтобы заброшенная психушка с призраком доктора-маньяка действительно существовала.
Лиля задумчиво посмотрела на него, хмуря лоб, и заметила:
– Но ты одним из первых вызвался поиграть в виртуальную высадку спецназа в лаборатории, наполненной монстрами.
– Потому что это игра, фантазия… Это бодрит. – Ваня пожал плечами. – Как и говорил Ильин: способ пережить приключение без риска. Неплохо, знаете ли, для разнообразия. А уж с таким эффектом погружения…
– Вот в чем дело! – воскликнула Лиля, да так громко, что ее голос отразился от стен, заставив втянуть голову в плечи и испуганно замолчать, прислушиваясь: не потревожила ли она своим шумом обитающих тут чудовищ?
Но в ответ раздалась тишина: даже клацанье клавиш ноутбука и тихое бормотание исчезли.
– Так в чем дело-то? – напомнил Ваня полушепотом, когда стало понятно, что никто не несется вниз по ступенькам, чтобы оторвать им голову.
– Если развивать теорию сотворчества, как одного из факторов образования альтернативной реальности, то становится понятно, как и почему люди попадают сюда.
– Я пока не понял, – признался Нев.
– Дело в игроках аттракциона. Они открывают своего рода портал сюда. Своим вкладом в создание сюжета, своей фантазией. Вкладываются в сотворчество.
– Но мы уже выяснили, что далеко не все игроки сюда провалились, – возразил Ваня. – А вы вообще не играли.
– Думаю, тут решающую роль играет совокупность факторов. Прежде всего, место. На лестнице Олеся работала, на лестнице она и погибла, логично предположить, что именно здесь реальность и виртуальность как бы соприкасаются.
– Своеобразный вариант тонкого места… – Нев кивнул. – Где переход наиболее реален.
– Да. Поэтому именно тут и появляются образы виртуальности, не заложенные в реально существующий код игры. То, что видел Соловьев, и то, что явилось Ване, как я понимаю теперь, не до конца оформившись в какой-то конкретный образ.
– Но почему этого не увидела подруга Соловьева? – усомнился Нев. – Почему ничего подобного не случилось с игроками других тестовых прогонов?
– Думаю, дело в уровне погружения. Соловьев явно большой любитель сюжетов о заброшенных больницах, он сам сказал, что посмотрел на эту тему немало. Скорее всего, он его и выбрал, а также был наиболее активным участником. Дина почти все время просидела в палате, дожидаясь, когда ее спасут, и в целом могла участвовать в развлечении просто ради своего парня. А Соловьев бегал по коридорам дольше, имел соответствующий набор образов в голове и мог погрузиться в симуляцию глубже. К тому же, это был первый по-настоящему чистый прогон маршрута. До того постоянно что-то случалось или не срабатывало, игра прерывалась. Трудно погрузиться в сюжет, когда тебя выкидывает из него каждые пять минут.
– Ладно, а вы как здесь оказались? – поинтересовался Ваня уже не столько споря, сколько желая проверить теорию на прочность. – Вы же не играли.
– Но мы всегда погружены в такие вещи, – вместо Лили ответил Нев. – Всегда готовы поверить в аномальную подоплеку происходящего, даже когда ее на самом деле нет. Мы услышали, что ты говоришь, испугались за тебя и были готовы увидеть монстра.
– И увидели его… – Лиля кивнула. – Взаимодействовали с ним, поэтому нас тоже затянуло в образовавшийся с помощью твоей фантазии портал.
Ваня недовольно поморщился, явно испытывая неловкость из-за того, что они пострадали по его вине, но пытаясь ее скрыть.
– Хорошо, где мы и как сюда попали, будем считать, поняли, – проворчал он. – Остается вопрос: как отсюда выбраться?
Никто не успел ему ответить: в коридоре раздался крик. Крик смертельного ужаса, и поскольку в «командном центре» остался только Сергей Соловьев, кричал, очевидно, он. Следом послышался топот, еще один вскрик и мольба:
– Помогите!
В первое мгновение замершие от удивления и испуга Ваня и Нев сбросили с себя оцепенение и поторопились высунуться в коридор, при этом синхронно стараясь удержать Лилю на прежнем месте – подальше от криков. Но та и без того не рвалась вперед.
– Помогите! – повторил Сергей, когда они вышли в коридор и увидели, что случилось.
Даже Лиля голову все-таки осторожно высунула.
Однако с ходу понять, что случилось, не смог никто. Бо́льшая часть коридора куда-то делась, превратилась во что-то зыбкое, бесцветное и бесформенное. Почти такое же, каким был напавший на Ваню монстр. В этом непонятном нечто – или даже ничто – исчезли и комната «командного центра», и коридор, и даже стены и двери ближайших бывших палат.
Тонул в нем сейчас и Сергей, проваливаясь в зыбкую массу, которая засасывала его как болото. Он цеплялся руками за ту часть пола, которая еще оставалась прежней, но стоило ему подтянуться и попытаться выбраться, как опора под ним тоже обмякла, превратившись в бесформенную массу.
– Что за?.. – пробормотал Ваня.
– Останься с ней, – велел Нев, коснувшись его плеча и имея в виду, что Ване стоит увести Лилю обратно на лестничную площадку.
Сам он направился к Сергею, чтобы попытаться вытащить его. Ваня только скептически поморщился: физической силой Нев похвастаться не мог, а магия его здесь работала через раз. Поэтому он присоединился к нему, бросив Лиле через плечо:
– Оставайся здесь!
Они добрались до Сергея почти одновременно, но оба притормозили, не зная, как лучше подступиться, чтобы самим не увязнуть в колышущейся массе. Не сговариваясь, они опустились на колени, упираясь в пол одной рукой, а другую протягивая Сергею. Так получалось больше точек опоры.
Сергей снова попытался подтянуться, на этот раз у него получилось лучше. Он вытянул вперед одну руку, Ваня схватился за нее первым и потянул. Почувствовав, что его держат, Сергей вытянул и вторую, за нее схватился уже Нев.
Оба потянули мужчину на себя, но вытащить его оказалось не так уж просто: в зыбкой бесформенной массе его словно что-то держало. Возможно, она сама. Тем не менее пусть очень медленно, но он двигался, сантиметр за сантиметром выбираясь из топи, и они отползали вместе с ним.
Только бесформенное нечто надвигалось и проглатывало коридор быстрее: Ваня понял это, когда его рука, которая только что упиралась в пол, вдруг начала проваливаться во что-то менее твердое и более вязкое. Он тут же поднял руку, перенося вес тела и все усилия на ноги, и предупредил:
– Нев, берегись!
Предупреждение прозвучало очень вовремя: пол под рукой Нева как раз тоже исчез, но он успел убрать с нее вес раньше.
– Так нам его не вытащить, – констатировал Ваня.
– Только не бросайте меня! – в ужасе взмолился Сергей.
Ваня напряженно посмотрел на Нева, тот ответил таким же взглядом.