ласти.
– Тут всё сложнее, – возразил Бруд. – Правительница Маурика капитулировала почти без кровопролития: арестовала всех жрецов в своём городе и выдала их паннионским тенескаури. Одним махом она спасла свой город и его жителей, наполнила сундуки храмовыми драгоценностями и избавилась от вечной занозы. Паннионский Провидец сделал её наместницей, а это намного лучше, чем если тебя разорвут на куски и сожрут тенескаури: именно так они и поступили со жрецами.
Мхиби выдохнула сквозь зубы:
– Разорвут и сожрут?
– Да, – сказал Воевода. – Тенескаури – это крестьянская армия Провидца – фанатики, которых Провидец даже не пытается снабжать продовольствием. Он их благословил кормиться и вооружаться так, как получится. Если хоть часть слухов верна, каннибализм – ещё не худшее…
– Мы слышали подобные слухи, – перебил Дуджек. – Итого, Воевода, перед нами вопрос – попытаемся спасти Капастан или позволим ему пасть? Провидец наверняка знает, что мы идём – его последователи разнесли культ далеко за пределами границ Домина, в Даруджистан, Крепь, Сольтан, – значит, он понимает, что мы будем переходить реку Серп – рано или поздно, так или иначе. Если он возьмёт Капастан, получит и самый широкий брод. А нам останется только старый брод к западу от Сольтана, где раньше был каменный мост. Понятно, что наши инженеры смогут там навести понтонный мост, если принесём с собой древесину. Это вариант сухопутный. Есть, конечно, и два других…
Карга, которая уже умостилась на краю стола, каркнула:
– Только послушайте его!
Мхиби кивнула, она понимала ворониху и тоже лишь диву давалась.
Дуджек нахмурился, глядя через стол на Каргу.
– Птица, в чём дело?
– Воистину ты – ровня Воеводе! Слово в слово ты говоришь вслух то, что он думает! О, сколько поэзии в том, как вы, словно два отточенных клинка, сходились в бою последние двенадцать лет?
– Заткнись, Карга, – приказал Бруд. – Капастан будет осаждён. У паннионцев серьёзные силы – мы выяснили, что армию возглавил септарх Кульпат, самый способный из всех септархов Провидца. Он ведёт с собой половину от общего числа беклитов – то есть пятьдесят тысяч пехотинцев – и подразделение урдомов в дополнение к обычным вспомогательным войскам. Капастан город небольшой, но князь хорошо потрудился над укреплением стен, и сама планировка города отлично подходит для того, чтобы медленно отступать, укрепляя один квартал за другим. Если «Серые мечи» не высунутся далеко для первой схватки, Капастан сумеет продержаться какое-то время. Тем не менее…
– Мои Чёрные моранты могут высадить несколько подразделений в городе, – сказал Дуджек, оглянувшись на молчаливого Вывиха, – но если мы не получим прямого приглашения и разрешения, возникнут серьёзные трения.
Каллор фыркнул.
– Это ещё мягко сказано. Какой же город в Генабакисе согласится добровольно впустить малазанские легионы? Хуже того, вам придётся тащить с собой продовольствие – и не сомневайся, Первый Кулак, – не говоря уж об открытой враждебности капанцев.
– Ясно одно, – вступил Скворец, – нужно установить предварительный контакт с Капастанским князем.
Серебряная Лиса хихикнула, так что все вздрогнули.
– Так всё разыгрываешь, дядя! Но ты ведь уже привёл в действие план, который предлагаешь. Вы с одноруким солдатом всё продумали до последней детали. Вы собираетесь освободить Капастан, пусть и не напрямую – вы двое никогда ничего не делаете напрямую, да? Хотите спрятаться за событиями – классическая малазанская тактика, если такая вообще существует.
На лицах малазанцев, словно на лицах опытных игроков, какими, впрочем, они и являлись, не дрогнул ни один мускул.
Каллор захихикал, его смех прозвучал как тихое дребезжание старых костей.
Мхиби внимательно посмотрела на Скворца. Девочка ведь очень пугает, да? Клянусь духами – и меня тоже, а я знаю много больше твоего, господин.
– Что ж, – пророкотал через некоторое время Бруд, – я рад, что мы согласны в главном – Капастан не должен пасть, если мы сумеем этому помешать, и снимать осаду лучше не в лоб, учитывая обстоятельства. Нужно, чтобы нас видели – основную массу твоих сил, Однорукий, и моих: пойдём маршем по суше, с предсказуемой скоростью. Этим мы подскажем септарху Кульпату, каковы должны быть сроки осады – для него и для нас. Я полагаю, мы также согласны в том, что Капастан не должен стать нашей единственной целью.
Дуджек медленно кивнул.
– Как бы мы ни старались, город всё равно может пасть. Если мы хотим одолеть Паннионский Домин, бить нужно в сердце.
– Согласен. Скажи, Однорукий, какой город ты выбрал для первого сезона этой кампании?
– Коралл, – мгновенно ответил Скворец.
Все посмотрели на карту. Бруд ухмылялся.
– Похоже, мы и вправду думаем одинаково. Когда доберёмся до северной границы Домина, словно копьё, метнёмся на юг, быстро освободим города… Сетту, Лест, Маурик – вот уж наместница обрадуется, – затем сам Коралл. За один сезон мы перечеркнём всё, чего Провидец добился за последние четыре года. Я хочу, чтобы этот культ трещал по швам, чтобы покрылся трещинами сверху донизу.
– Да, Воевода. Значит, пойдём по суше, так? Никаких барж – это заставило бы Кульпата торопиться. Осталось прояснить последний вопрос, – продолжил Скворец, переводя взгляд серых глаз на единственного, за вычетом моранта, участника совета, который ещё не говорил. – Чего нам ждать от Аномандра Рейка? Корлат? Тисте анди будут с нами?
Та лишь улыбнулась.
Бруд откашлялся.
– Как и вы, – сказал он, – мы тоже предприняли некоторые шаги. Уже сейчас Семя Луны движется к Домину. Но прежде чем оно достигнет территории Провидца, Семя… исчезнет.
Дуджек приподнял брови.
– Впечатляюще.
Карга захихикала.
– Мы мало знаем о чарах, которые стоят за властью Провидца, – продолжил Воевода, – по сути, знаем лишь, что они существуют. Как и ваши Чёрные моранты, Семя Луны предоставляет нам тактические возможности, которые глупо было бы не использовать. – Ухмылка Бруда стала шире. – Как и ты, Первый Кулак, мы хотим избежать предсказуемости. – Он кивнул в сторону Корлат. – Тисте анди владеют могучим колдовством…
– Его не хватит, – вмешалась Серебряная Лиса.
Корлат нахмурилась, глядя на девочку.
– Это смелое заявление, дитя.
Каллор зашипел:
– Не верьте ничему, что она говорит. Хуже того, как прекрасно знает Бруд, я считаю её присутствие на этой встрече глупостью – она нам не союзник. Она всех нас предаст, попомните мои слова. Предательство – её самый старый друг. Услышьте меня все вы. Это создание – чудовище.
– Ах, Каллор, – вздохнула Серебряная Лиса, – тебе обязательно нужно всегда так выражаться?
Дуджек обернулся к Каладану Бруду.
– Воевода, по правде сказать, я несколько обескуражен присутствием этой девочки – кто она такая, Худа ради? Она, кажется, владеет сверхъестественными знаниями. На вид – ребёнок лет десяти…
– Она куда старше, – проскрипел Каллор, глядя на Серебряную Лису жестоким, ненавидящим взглядом. – Взгляни на старуху рядом, – прорычал Верховный король. – Ей едва сравнялось двадцать зим, Первый Кулак, а этот ребёнок появился из её чрева не больше шести месяцев тому. Чудовище кормится жизненной силой своей матери – нет, не матери даже, несчастного сосуда, который выносил этого ребёнка, все вы поёжились, когда услышали про людоедство тенескаури, так что скажете о создании, которое пожирает живую душу той, что его породила? Более того… – Он замолчал, явно сдержался, чтобы не сказать лишнего, и сел. – Её следует убить. Немедленно. Прежде чем её сила превзойдёт нашу.
В шатре воцарилась тишина.
Будь ты проклят, Каллор. Это ты хочешь показать нашим новообретённым союзникам? Раскол в лагере. И… о, нижние духи… будь ты дважды проклят, она ведь не знала. Она не знала…
Дрожа, Мхиби взглянула на Серебряную Лису. В широко распахнутых глазах девочки блестели слёзы.
– Правда? – прошептала она. – Я кормлюсь тобой?
Мхиби закрыла глаза, горько пожалела, что не может утаить от Серебряной Лисы правду, утаить навсегда. Рхиви сказала:
– Это не твой выбор, дочь. Это просто часть того, чем ты стала, я принимаю это… – Но ненавижу эту чудовищную жестокость. – … как должна принять и ты. В тебе таится жажда, Серебряная Лиса, сила древняя и неоспоримая – ты тоже знаешь её, чувствуешь…
– Древняя и неоспоримая? – проскрипел Каллор. – Тебе неведома и малая доля правды, женщина. – Он перегнулся через стол, схватил Серебряную Лису за тунику, подтащил к себе. Когда их лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга, Верховный король оскалился. – Ты ведь там, внутри, да? Я знаю. Я чую. Выходи, сука…
– Отпусти её, – приказал Бруд низким, тихим голосом.
Ухмылка Верховного короля стала шире. Он отпустил девочку, медленно отодвинулся.
Сердце Мхиби яростно колотилось, она поднесла дрожащую руку к лицу. Когда Каллор схватил её дочь, Мхиби овладел безотчётный ужас, ледяной волной прокатился по телу, лишая силы руки и ноги, без труда сметая материнский инстинкт – защитить, – так что сама Мхиби и все остальные увидели её страх, трусость. Рхиви почувствовала, как слёзы стыда наполняют глаза, катятся по морщинистым щекам.
– Тронешь её ещё раз, – продолжил Воевода, – я тебя изобью до беспамятства, Каллор.
– Воля твоя, – ответил древний воитель.
Скрипнула кожа доспехов – Скворец повернулся к Каладану Бруду. Лицо командира потемнело, выражение на нём застыло суровое.
– Не сделай ты этого, Воевода, я бы сам ему пригрозил. – Он пронзил Верховного короля железным взглядом. – Поднимать руку на ребёнка? Я не бил бы тебя, Каллор, я бы тебе сердце вырвал.
Верховный король ухмыльнулся.
– В самом деле? Я уже дрожу от страха.
– И так сойдёт, – пробормотал Скворец. Вдруг его затянутая в перчатку рука взметнулась, описала дугу и врезалась в лицо Каллора. На стол брызнула кровь, голова Верховного короля резко откинулась назад. От сильного удара он зашатался. Каллор сжал кулак на рукояти меча, меч зашипел… и замер. Остановился выдвинутым из ножен наполовину.