За дюжину ударов сердца открытая равнина исчезла. Теперь на её месте неподвижно и беззвучно стояли десятки тысяч т’лан имассов.
Т’лан айи пропали, скрылись за скопившимся воинством. Стражи. Родичи. Отрекшиеся от Худа.
Серебряная Лиса повернулась к т’лан имассам.
Молчание.
Крупп поёжился. Воздух горел от присутствия нежити, студёных испарений умирающего льда, был наполнен некой неизречённой утратой.
Отчаянием. Или, быть может, почти вечность спустя — лишь его прахом.
Здесь, вокруг нас, древнее знание — этого нельзя отрицать. И всё же, любопытствует Крупп, есть ли здесь память? Настоящая память? Об оживлённой плоти и прикосновениях ветра, о смехе детей? Память о любви?
Когда ты застыл между жизнью и смертью, в леднике промежутка меж ними, как можно сохранить смертные чувства? От них не остаётся даже эха. Лишь память льда, воспоминание о льде и ничего больше. Нижние боги… Какая скорбь…
Фигуры приблизились к склону перед Серебряной Лисой. Безоружные, одетые в меха древних, давно вымерших зверей. Взгляд Крупа сосредоточился на одном из заклинателей костей, широкоплечем, в шлеме с ветвистыми рогами и грязной шкуре полярной лисы. С испугом даруджиец вдруг понял, что знает этого призрака.
Ах, мы встретились снова, Пран Чоль. Прости, но моё сердце обливается кровью при виде тебя, вернее, того, чем ты стал.
Заклинатель в шлеме с ветвистыми рогами первым обратился к Серебряной Лисе.
— Мы пришли, — сказал он, — на Второе Соединение.
— Вы пришли, — прохрипела Серебряная Лиса, — в ответ на мой призыв.
Заклинатель костей медленно склонил голову.
— Всё, что ты есть, было создано давно и направлено рукою Старшего бога. Однако в глубине души ты — имасс. Всё, что это значит, течёт в твоей крови с момента рождения. Ожидание, Призывательница, было долгим. Я — Пран Чоль, один из Кроновых т’лан имассов. Я был вместе с К’рулом в час твоего рождения.
Ответная улыбка Серебряной Лисы была горькой.
— Так ты, значит, мой отец, Пран Чоль? Если это правда, то мы встретились слишком поздно. Для нас обоих.
Отчаяние затопило Круппа. Это был застарелый гнев, слишком долго сдерживаемый, от него воздух стал студёным и ломким. Ужасные слова, с которых началось Второе Соединение.
Пран Чоль будто поник от её слов. Он опустил иссохшее лицо, словно был побеждён чувством стыда.
Нет, Серебряная Лиса, как же ты можешь поступать так?
— Куда бы ты ни ушла тогда, дочь, — прошептал Пран Чоль, — я не мог последовать за тобой.
— Верно, — огрызнулась она. — В конце концов, у тебя был обет, ожидающий исполнения. Обряд. Тот самый обряд, что превратил ваши сердца в прах. Всё ради войны. Но что есть война? Расставание. Расставание с домом. С любимыми. С самой способностью любить. Ты решил бросить всё это. Ты бросил всё это! Ты бросил… — она внезапно умолкла, оборвав себя.
Крупп закрыл глаза на краткое мгновение, так что смог закончить её фразу в своём сознании. Ты бросил… меня.
Голова Прана Чоля оставалась склонённой. Наконец он слегка её приподнял.
— Призывательница, чего ты хочешь от нас?
— К этому мы скоро придём.
Другой заклинатель костей шагнул вперёд. Облезшая шкура большого бурого медведя покрывала его плечи, и, казалось, сам этот зверь глядит из его затенённых глаз.
— Я — Окрал Лом, — сказал он голосом, похожим на отдалённый рокот грозы, — Все заклинатели костей Кроновых т’лан имассов ныне стоят пред тобой. Агкор Чум, Бендал Хоум, Ранаг Ильм и Бролд Чуд. А также сам Крон, что был избран военным вождём на Первом Соединении. В отличие от Прана Чоля нас не заботит твой гнев. Мы не участвовали в твоём создании, в твоём рождении. Но, как бы то ни было, ты находишься во власти заблуждения, Призывательница. Пран Чоль не может считаться твоим отцом. Вот он стоит, принимая бремя твоего гнева — ибо он тот, кем он есть. Если тебе столь необходимо звать кого-то своим отцом, если тебе нужен кто-то, на ком ты могла бы сосредоточить свою ненависть, сохрани её для того, кого не видишь среди нас.
Кровь медленно отхлынула от лица Серебряной Лисы, как если бы она была не готова к столь жестокой отповеди.
— Н-не вижу среди вас?
— Ваши души были выкованы на Пути Телланна, но не в далёком прошлом — прошлом, когда Пран Чоль жил — поначалу, во всяком случае. Раскрытый Путь о котором я говорю, Призывательница, принадлежал Первому Мечу, Оносу Т’лэнну. Ныне, лишившись клана, он скитается в одиночестве, и это одиночество извратило силу его Телланна…
— Извратило? Как?
— Тем, что он ищет, тем, что лежит в основе его замыслов.
Серебряная Лиса встряхнула головой, как если бы пыталась отрицать всё сказанное Окрал Ломом.
— И что же он ищет?
Заклинатель костей пожал плечами.
— Ты скоро узнаешь, Призывательница, поскольку Онос Т’лэнн услышал твой призыв на Второе Соединение. Но, увы, скорее всего, он опоздает.
Крупп увидел, как Серебряная Лиса медленно перевела взгляд на Пран Чоля, который вновь склонил голову.
Приняв на себя ответственность за её создание, этот заклинатель костей предложил ей дар — объект, на котором сосредоточится её гнев, жертву, на которую его можно обрушить. Я помню тебя в мире моих сновидений, Пран Чоль. Твоё лицо, сострадание в глазах. Осмелюсь ли спросить: были ли вы, имассы, воистину все такими?
Другая пара выдвинулась из строя. В тишине, последовавшей за словами Окрал Лома, один из них произнёс:
— Я Ай Эстос из Логросовых т’лан имассов.
Шкуры полярных волков свисали с плеч этого заклинателя, более высокого и тощего, чем остальные его сородичи.
Ответ Серебряной Лисы прозвучал почти смущённо:
— Я приветствую тебя, Ай Эстос. Тебе позволено говорить.
Т’лан имасс поклонился, затем сказал:
— Логрос смог отправить лишь двух заклинателей костей на это Соединение по причине, которую я сейчас тебе поведаю, — он сделал паузу и, поскольку Серебряная Лиса не отвечала, продолжил: — Логросовы т’лан имассы преследуют отступников, наших сородичей, преступивших Обет. Были совершены преступления, Призывательница, и они должны получить воздаяние. Посему я прибыл от имени кланов Логроса.
Серебряная Лиса встряхнулась, с видимым усилием оторвав взгляд от Пран Чоля. Выпрямилась, сделав глубокий вдох.
— Ты сказал, — произнесла она бесцветным тоном. — Но здесь присутствует другой заклинатель костей из кланов Логроса.
Т’лан имасс в волчьих шкурах отступил в сторону. Фигура позади него была чрезвычайно костлява, череп под тонкой, дряблой кожей, напоминал звериный. На ней был чешуйчатый, жёсткий кожаный плащ до земли. Не покрытый шлемом, широкий и плоский череп являл лишь несколько клочков кожи, каждый из которых украшали редкие пряди длинных седых волос.
— Олар Этил, — произнёс Ай Эстос. — Первая из заклинателей костей, элейнт, первая одиночница. Она не странствовала со мной; Логрос возложили на неё иное задание, которое увело её далеко от кланов. Вплоть до сего дня, мы, кланы Логроса, не видели Олар Этил среди нас много лет. Элейнт, не поведаешь ли об успехе или неудаче твоих исканий?
Первая заклинательница склонила голову и обратилась к Серебряной Лисе:
— Призывательница, поскольку я приблизилась к этому месту, ты повелеваешь моими снами.
— Это так, но я не знала тогда, кто ты. Мы можем обсудить это в другое время. Поведай мне о задании, возложенном на тебя Логросом.
— Логрос послал меня на поиски оставшихся воинств т’лан имассов, которых мы знали по Первому Соединению. Ифэйлов, Керлумов, Бентрактов и Оршанов.
— И ты нашла их? — спросила Серебряная Лиса.
— Четыре оставшихся клана Бентрактовых т’лан имассов в Якуруку, и, полагаю, они всё ещё в ловушке на Пути Хаоса. Там я искала, Призывательница, но безуспешно. Что до Оршанов, Ифэйлов и Керлумов, могу лишь сказать, что мои попытки обнаружить хотя бы след их окончились провалом. Посему мы должны заключить, что они более не существуют.
Серебряная Лиса была явно потрясена словами Олар Этил.
— Столь многие, — прошептала она, — погибли?
В следующий миг Крупп увидел, как она пришла в себя:
— Олар Этил, что заставило Логроса послать тебя на поиски оставшихся воинств?
— Призывательница, Первый Трон обрёл достойного владельца. Логросу так приказал владелец.
— Владелец? Кто?
— Смертный, известный как Келланвед, император Малаза.
Серебряная Лиса долго молчала. Затем проговорила:
— Конечно. Но он более не владеет Троном, не так ли?
— Он более не владеет им, Призывательница, однако он всё ещё не уступил его.
— Что это значит? А! Это потому, что император не умер, верно?
Олар Этил кивнула.
— Келланвед не умер. Он взошёл и занял Престол Тени. Умри он по-настоящему, Первый Трон вновь опустел бы. Но поскольку это не так, он остаётся занят. Мы в тупике.
— И когда это… событие… произошло, вы прекратили служить Малазанской империи, предоставив Ласиин самой управляться с проблемами первых, судьбоносных лет её правления.
— То были смутные времена, Призывательница. Логросовы т’лан имассы разделились. Обнаружение выживших яггутов в Ягг-одане стало временной, пусть и краткой передышкой. Некоторые наши кланы вернулись после того на службу Малазанской империи.
— И этот раскол привёл к появлению отступников, которых ныне преследуют остальные?
Ага, острота разума вернулась к ней. Сколь мрачные, роковые вести. Отступники среди т’лан имассов…
— Нет, Призывательница. Отступники нашли другую тропу, которая пока скрыта от нас. Во время бегства они иногда использовали Путь Хаоса.
Хаос? Любопытно, пред кем эти отступники т’лан имассы теперь преклоняют колени? Нет, не стоит гадать. Угроза эта пока далека, полагает Крупп. Всему своё время…
— Какой одиночный образ ты принимаешь, Олар Этил? — спросила Серебряная Лиса.
— Когда превращаюсь, становлюсь неупокоенной сестрой Тиам, породившей всех драконов.