Его сын кивнул.
— Разделение сил, вожди. Часть к Сетте, часть на Лест. Сходимся в Маурике и оттуда — прямо на Коралл. Племя Белолицых баргастов пойдёт с Войском Однорукого, потому что мы оказались здесь их усилиями и моему отцу нравится чувство юмора этого человека, — он махнул рукой в сторону Скворца, тот поднял брови, — как и нашим богам. Желательно, чтобы «Серые мечи», набирающие новобранцев из тенескаури, оказались в другой армии, ибо Белолицые не потерпят этих новобранцев.
Новый Кованый щит заговорила:
— Согласна, при условии, что Каладан Бруд и его разномастное войско потерпят наше присутствие.
— Вы правда видите в этих созданиях что-то стоящее? — спросил её Бруд.
— Мы все чего-то стоим, сударь, — когда принимаем на себя бремя прощения и очищения.
Сказав это, она посмотрела поверх голов и встретилась глазами с Итковианом.
И это мой урок? — подумал он. — Почему же её слова тогда вызывают во мне одновременно гордость и боль? Нет, не слова, не совсем. Её вера. Та вера, которую я, к своей скорби, потерял. Это чувство — зависть, сударь. Отбросьте её.
— Ну, тогда мы их стерпим, — сказал Каладан Бруд после паузы.
Дуджек Однорукий вздохнул и потянулся за своим кубком.
— Вот всё и решилось, Бруд. Проще, чем можно было ожидать, не так ли?
Воевода обнажил зубы в довольной, но жёсткой ухмылке.
— Да. Мы идём одной дорогой.
— Тогда время перейти к другим вопросам, — проговорила Рат’Огнь, глядя на Каладана Бруда. — Ты — тот, кому был дарован молот, средоточие силы Огни. Тебе было поручено задание: пробудить её в час величайшей нужды…
Ухмылка Воеводы стала опасной.
— И уничтожить все цивилизации мира, да. Не сомневаюсь, её нужда кажется тебе более чем достаточной, Высшая жрица.
— А ты смеешь возражать? — рявкнула она, подаваясь вперёд и опираясь на стол. — Ты предал её!
— Нет. Я ограничил её.
Ответ Воеводы лишил жрицу дара речи.
— В Даруджистане есть лавка торговца коврами, — сказал Остряк. — Чтобы пройти по полу лавки, нужно снять эти произведения ткаческого искусства, слой за слоем. Так же и с уроками, которые смертные раскладывают перед богами. Жаль, что те продолжают спотыкаться — кажется, могли бы уже чему-то научиться.
Рат’Огнь набросилась на него:
— Молчать! Ты ничего об этом не знаешь! Если Бруд ничего не сделает, Огнь умрёт! А если она умрёт — умрёт и вся жизнь в этом мире! Вот каков выбор, глупец! Низвергнуть несколько развращённых цивилизаций или уничтожить всё до конца — что бы ты выбрал?
— Ну, раз ты спрашиваешь…
— Я отменяю свой вопрос, ибо видно, что ты настолько же безумен, как и Воевода. Каладан Бруд, ты должен отдать молот. Мне. Здесь и сейчас. Требую именем Огни, Спящей богини.
Воевода встал, отстегнул оружие.
— Держи, — и протянул жрице молот правой рукой.
Глаза Рат’Огни сверкнули, она выпрямилась, обошла стол.
Схватила обитую медью ручку молота обеими руками.
Бруд разжал пальцы.
Молот обрушился на землю. В воздухе раздался хруст костей жрицы. Она закричала, и сам холм задрожал под весом массивной головки молота. Кубки заплясали на столе, расплёскивая по всей поверхности красное вино. Рат’Огнь упала на колени, выпустив молот, сломанные руки бессильно обмякли.
— Артантос, — позвал Дуджек, глядя на Бруда, который безразлично смотрел вниз, на женщину. — Найди нам целителя. Хорошего.
Солдат, который стоял за Первым Кулаком, ушёл.
Воевода обратился к Верховной жрице.
— Женщина, разница между тобой и твоей богиней — в вере. Это просто. Ты видишь только два варианта. Воистину, Спящая богиня сперва тоже так считала. Она дала мне это оружие и дала свободу выбора. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что́ же ещё она мне передала. Я удерживался от действий, удерживался от выбора и считал себя трусом. Возможно, я всё ещё трус, но наконец-то к страху прибавилось немного мудрости…
— Вера Огни, — сказал К’рул. — В то, что ты найдёшь другой выход.
— Да. Её вера.
Появился Артантос с другим малазанцем, но Бруд поднял руку, останавливая их.
— Нет, я сам излечу её. В конце концов, она не знала.
— Слишком щедро, — пробормотал К’рул. — Она давно покинула свою богиню, Воевода.
— Не бывает слишком долгих дорог, — ответил Бруд, опускаясь на колени перед Рат’Огнью.
В последний раз Итковиан видел, как Дэнул открывал Дестриант Карнадас, и сила его была исполнена ядом, отравившим Пути. То, что он видел сейчас… было чистым, простым и потрясающе могущественным.
К’рул внезапно встал, осмотрелся.
Рат’Огнь ахнула.
Странные действия Старшего бога привлекли внимание Итковиана, он проследил за его взглядом и увидел новую группу, которая появилась на вершине холма и стояла на некотором расстоянии от тента, с правой стороны. Из четверых прибывших Итковиан узнал только капитана Парана, но Старший бог смотрел не на него.
Высокий и худой тёмнокожий мужчина слегка улыбался, держался чуть позади и наблюдал за переговорами, в основном, казалось, за Брудом. Вскоре чутьё заставило его посмотреть на К’рула. На пристальное внимание Старшего бога он лишь слегка пожал плечами, неровно, будто неведомая ноша лежала на его левом плече.
Итковиан услышал, как К’рул вздохнул.
Рат’Огнь и Бруд поднялись с земли вместе. Её кости срослись. На обнажённых предплечьях не было ни синяков, ни опухолей. Жрица стояла, потрясённо опираясь на Воеводу.
— Как это? — спросил Каллор. — Путь не выказал и тени отравы.
— Воистину, — улыбнулся К’рул. — Похоже, болезнь вытеснили из этой местности. Временно, но этого достаточно. Возможно, таков ещё один урок силы веры… который я постараюсь усвоить.
Итковиан прищурился. В его словах два смысла.
Один — для нас, второй, более глубокий — для стоящего там человека.
Мгновение спустя крупная, полная женщина, замершая за капитаном Параном, подошла к столу.
Увидев её, Каллор отступил на шаг.
— Неосторожно так бросать молот, — протянула она, обращаясь к Воеводе, который повернулся на её голос.
— Серебряная Лиса. Мы уже гадали, увидим ли тебя снова.
— Ты же отправил Корлат выследить меня, Воевода.
— Только чтобы знать твоё местоположение и направление движения. Похоже, она потерялась, так как ещё не вернулась.
— Взяла неверное направление. Мои т’лан айи сейчас окружили её и ведут сюда. Целую и невредимую.
— Рад это слышать. Судя по твоим словам, можно предположить, что Второе Соединение состоялось.
— Это так.
Скворец увидел капитана Парана и подошёл к нему для отдельного разговора. Высокий темнокожий мужчина присоединился к ним.
— Тогда расскажи нам, — продолжил Воевода, — присоединится ли к походу ещё одна армия?
— Перед моими т’лан имассами стоят задачи, которые требуют путешествия в Паннионский Домин. Это преимущество для вас, если на нашем пути снова окажутся охотники К’елль — к’чейн че’малли, ибо с ними схватимся мы.
— Можно предположить, что обсуждать эти задачи ты не намерена.
— Воевода, это личные дела, не имеющие отношения ни к тебе, ни к твоей войне.
— Не верь ей, — прорычал Каллор. — Они хотят Провидца, ибо знают, что он — яггутский Тиран.
Серебряная Лиса повернулась к Каллору.
— Если ты захватишь Паннионского Провидца — что сделаешь с ним? Он безумен, его разум искалечен Путём Хаоса и обманом Увечного бога. Единственный вариант — казнь. Оставь это нам, мы существуем, чтобы убивать яггутов…
— Не всегда, — перебил её Дуджек.
— Что ты хочешь сказать?
— Разве не один из т’лан имассов сопровождал адъюнкт Лорн, когда та освободила яггутского Тирана к югу от Даруджистана?
Серебряная Лиса казалась встревоженной.
— Лишённый клана. Да. Событие, которого я пока не понимаю. Тем не менее, тот Тиран был пробуждён от проклятого сна, чтобы на самом деле умереть…
— На самом деле Рейст был на удивление оживлён, хоть и выглядел потрёпанным, когда я видел его в последний раз, — проговорил новый голос.
Серебряная Лиса резко развернулась.
— Ганос, что ты хочешь сказать? Тиран был убит.
Невысокий круглый человечек, стоящий теперь рядом с капитаном Параном, вытащил платок из рукава и промокнул лоб.
— Ну, если говорить об этом… не совсем, как с неохотой скажет вам Крупп. Увы, всё немного запуталось…
— Дом Азатов забрал яггутского тирана, — пояснил К’рул. — Малазанцы планировали, насколько я понимаю, вынудить Аномандра Рейка вступить в противостояние, которое ослабило бы его, а может, и вовсе привело бы к его гибели. Вышло же так, что Рейст не встретился лицом к лицу с Владыкой Лунного Семени…
— Не вижу в этом смысла, — оборвала его Серебряная Лиса. — Если Лишённый клана на самом деле нарушил клятву, он ответит мне.
— Я имел в виду, — проговорил Дуджек, — что, согласно твоим словам, т’лан имассы и то, что они делают или не делают, отделено от всего остального и всех остальных. Ты настаиваешь на отделении, но, как ветеран малазанских кампаний, скажу тебе: это абсолютно неверно.
— Может, Логросовы т’лан имассы и вправду… запутались. Но даже в этом случае — подобная неоднозначность осталась в прошлом. Разве что, разумеется, вы решите оспорить власть, для которой я была рождена.
Никто на это не ответил.
Серебряная Лиса кивнула.
— Очень хорошо. Я сказала о позиции т’лан имассов. Мы берём яггутского Тирана. Кто-то ещё хочет оспорить это?
— Учитывая явную угрозу в твоём голосе, женщина, — проскрипел Бруд, — это было бы явной глупостью. Я не буду ни пререкаться, ни тянуть Провидца за ноги. — Он повернулся к Дуджеку. — Первый Кулак?
Однорукий скривился, затем покачал головой.
Внимание Итковиана привлёк невысокий толстый даруджиец — он и сам не мог понять, почему. Полные, слегка жирные губы изгибались в мягкой улыбке.
Здесь собрались ужасающие силы. Почему же мне кажется, что самый их центр — в этом странном человечке? Даже К’рул смотрит на него… будто старый товарищ, с восхищением, словно на удивительного гения. Гения, чьи таланты превзойдут мастерство учителя. Но в этом взгляде нет зависти, нет гордости, которая всегда нашёптывает о чувстве собственника. Нет, это чувство куда более тонкое и сложное…