— У твоего брата было странное представление о милосердии, госпожа Зависть.
— Согласна. Оказывается, у нас есть что-то общее! Изумительно!
Мгновение спустя всё возбуждение исчезло, когда она внимательно посмотрела на стоявшую рядом Ланас Тог.
— Ох, — пробормотала Зависть. — Какая же это горькая истина.
Ланас Тог вновь перевела взгляд на северо-запад, туда, где раскинулось во всём своём буйстве море.
— Чаще всего истины именно таковы, — произнесла она.
— Что ж! — Госпожа Зависть запустила руку в волосы. — Пойду, взгляну в тоскливые глаза волчицы. Просто чтобы улучшить настроение, ты же понимаешь. И знаешь, у Тлена было хотя бы чувство юмора.
— Он — Первый Меч.
Что-то бормоча себе под нос, госпожа Зависть спустилась вниз, иногда задевая туфельками оледенелые булыжники и остановилась лишь у входа в дом.
— Ох! Это было довольно забавно! Своеобразно. Так необычно!
Карга уже подпрыгивала от ярости. Бруд свысока смотрел на великую ворониху. С другой стороны стояла Корлат. Каллор находился поодаль в полудюжине шагов. По левую руку внизу на склоне двигалось широкими рядами войско, в то время как справа в двух тысячах шагах ревело стадо бхедеринов.
Корлат отметила, что животных стало меньше. Переправа унесла сотни жизней.
Её размышления прервало громкое шипение Карги.
Великая ворониха наполовину раскрыла крылья, замерев прямо напротив Воеводы.
— Ты не понимаешь, к чему это приведёт! Дурак! Мерин! Где Аномандр Рейк? Отвечай! Мне нужно ему сказать — предупредить его…
— О чём? — спросил Бруд. — О том, что несколько сотен кондоров прогнали тебя?
— В этих гнусных грифах скрывается неведомая магия! Нас специально удерживали на расстоянии, ты, безмозглый детина!
— От Коралла и его окрестностей, — сухо кивнул Каллор. — А мы только-только завидели Лест, Карга. Решать проблемы будем по очереди.
— Идиот! Думаешь, они сидят сложа руки? Они готовятся…
— Разумеется, — протянул Каллор, свысока глядя на великую ворониху. — И что с того?
— Что случилось с Лунным Семенем? Мы знаем о планах Рейка — всё ли у него получилось? Я не могу найти цитадель! Я не могу найти его! Где Семя Луны?
Никто не ответил.
Карга поникла.
— Вы знаете ещё меньше, чем я! Верно? Всё это пустая бравада! Нам конец! — Чёрные блестящие глазки великой воронихи нашли и пригвоздили взглядом Корлат. — Твой Повелитель потерпел неудачу, да? И с ним три четверти всех тисте анди! А хватит ли вас, Корлат? Хва…
— Карга, — пророкотал Бруд, — мы спрашивали о малазанцах, а не о твоих страхах.
— Малазанцы? Они идут! Что ещё они могут делать? Бесконечные обозы на дороге, пыль везде. Приближаются к Сетте, которая под завязку забита высохшими на солнце трупами!
Каллор зарычал.
— Тогда они очень быстро пересекут город. Будто в спешке. Воевода, тут какой-то обман.
Бруд нахмурился, скрестил руки.
— Ты слышал птицу, Каллор. Малазанцы идут. Быстрее, чем ожидалось, правда, но и только.
— Ты не хочешь замечать очевидного, — раздражённо ответил Каллор.
Не обращая на него внимания, Бруд снова обернулся к великой воронихе.
— Прикажи своим родичам присматривать за ними. О том, что случится в Коралле, будем беспокоиться, когда достигнем Маурика и соберём силы. И наконец — Карга, хотя бы из уважения к своему Повелителю, Аномандру Рейку, верь в него.
— Вы хотите победить верой? Безумие! Мы должны готовиться к худшему!
Мысли Корлат вновь унеслись далеко отсюда. В последнее время она часто витала в облаках. Она позабыла, на что способна любовь, которая пустила корни, оплетая её душу, туманила разум; навязчивые мысли зрели, будто соблазнительный плод. Она чувствовала, как любовь живёт, растёт внутри неё, предъявляя права на всю её, без остатка.
Страх за свой народ и Повелителя казался почти бессмысленным. Если действительно возникнет необходимость — она откроет Путь и свяжется с Рейком через Куральд Галейн. Но она не видела нужды в этом. Война управится и сама.
Все до единого её желания таились в глазах одного человека. Смертного мужчины, решительного, отчаянно благородного. Уже немолодой, душа испещрена шрамами — но всё же он доверился ей.
Почти невозможно поверить.
Она вспомнила их первую встречу вблизи. Она стояла подле Мхиби и Серебряной Лисы и держала ребёнка за руку. Он прибыл на место переговоров с Дуджеком. Солдат, чьё имя она уже знала как имя заклятого врага, чьи тактические умения побеждали Бруда раз за разом, несмотря на малое количество малазанцев.
Уже тогда он притягивал к себе её взгляд, как магнит.
И не только её, поняла она внезапно. Повелитель назвал его другом. У неё до сих пор перехватывало дыхание от одной только мысли об этом. Аномандр Рейк за всё время их знакомства назвал другом только одного человека. Каладана Бруда. И между этими двумя мужчинами лежали тысячи лет разделённого на двоих опыта, нерушимого товарищества. Бессчётные столкновения, конечно, были, но никогда не случалось последней, разрушительной ссоры.
Корлат прекрасно понимала, что ключом к их мирному сосуществованию было внушительное расстояние друг от друга, которое лишь подчёркивали редкие встречи.
Она верила, что эти взаимоотношения никогда не прекратятся. И из них, спустя века, выросла дружба.
Но Рейк провёл лишь несколько вечеров в компании Скворца. Они говорили неизвестно о чём. И этого оказалось достаточно.
Что-то общее породнило их. Что-то, чего я не могу увидеть. Аномандра Рейка нельзя понять, нельзя прикоснуться к его истинной сущности. Я никогда не знала, что кроется в глазах моего Повелителя. Чувствовала лишь невообразимую глубину, но не могла ухватить главного.
Однако Скворец — мой дорогой смертный возлюбленный — я не могу увидеть всего сокрытого в нём, лишь догадываюсь о цене такой сдержанности. Вижу кровь, но не рану. И я ощущаю его силу — даже в последний раз, когда он был так утомлён…
Прямо на юге виднелись стены Леста. Похоже, со времени паннионского завоевания их даже не начали чинить. Воздух над городом был чистым — ни единой птицы. Разведчики рхиви доложили, что за стенами нет ничего, кроме обуглившихся костей, усеявших улицы. Когда-то Лест славился своими садами, но поток воды иссяк много недель назад, а огонь, охвативший весь город, не оставил от деревьев ничего, кроме пепла — даже отсюда Корлат видела тёмные пятна копоти на стенах.
— Погибель! — каркнула Карга. — Лишь о ней повествует всё! Отсюда до самого Маурика. Пока наш союз не распадётся на наших глазах.
— Ничего подобного, — пробасил Бруд, между его бровей залегли глубокие складки.
— Да? И где же Серебряная Лиса? Что случилось с Мхиби? Почему «Серые мечи» и Легион Трейка идут так далеко впереди? Почему малазанцы столь жаждут поскорее покинуть наши ряды? А теперь ещё и Аномандр Рейк в Лунном Семени исчез! Тисте анди…
— Живы, — отрезала Корлат. Её терпение наконец лопнуло.
Карга развернулась к ней.
— Ты уверена?
Корлат кивнула. Но… уверена ли я? Нет. Должна ли я найти их? Нет. Мы увидим в Коралле то, что до́лжно. И это всё. Её взгляд медленно скользнул на запад. А ты, мой дорогой возлюбленный, похититель всех моих мыслей, ты когда-нибудь отпустишь меня?
Пожалуйста. Не надо. Никогда.
Итковиан ехал возле Остряка и смотрел на двух «серых мечей», верхом направлявшихся к Кованому щиту и Дестрианту.
— Откуда они? — спросил Остряк.
— Фланговый арьергард, — ответил Итковиан.
— Похоже, с вестями.
— Вероятно, сударь.
— Да? И тебе не любопытно? Они обе просили тебя ехать с ними — если бы ты согласился, то уже слушал бы доклад, а не топтался бы тут вместе с нами, голью да швалью. Хм, а это идея — разделю своё войско на две роты и назову одну Голь, а вторую…
— Заткнись, Худа ради! — рявкнула сзади Скалла.
Остряк развернулся в седле:
— И давно ты прячешься в нашей тени, женщина?
— Я никогда не пряталась в тени, Остряк. Ни твоей, ни Итковиана. Ни любого другого мужчины. Кроме того, солнце от нас по правую руку, и я могла бы сказать, что это вы в моей тени, но, конечно, я этого не скажу.
— Конечно. Иными словами, — ухмыльнулся Смертный меч, — ты — женщина за мной.
— На что ты намекаешь, свинья?
— Всего лишь говорю очевидное, красавица.
— В самом деле? Но ты ошибся. Я вообще-то ехала к «Серым мечам», только вот вы мне, олухи, путь перегородили.
— Скалла, это не дорога, это равнина. Как, Худ побери, мы перегородили тебе путь, когда ты можешь поехать на лошади куда угодно?
— Придурки. Ленивые свиньи. Хоть кому-то должно же быть интересно? И у этого кого-то должны быть мозги. Видимо, именно поэтому вы двое просто ошиваетесь рядом, изнывая от любопытства, о чём там говорят всадники, и ни Худа не делая, чтобы это узнать. Потому что вы оба — безмозглые. А я…
— А вы, сударыня, — сухо перебил её Итковиан, — разговариваете с нами. Кстати, грубо вмешавшись в чужую беседу…
— Которая закончилась! — рявкнула женщина, рывком повернула голову лошади влево и поскакала прочь.
Мужчины смотрели, как Скалла приближается в другой колонне.
Спустя мгновение, Остряк пожал плечами и произнёс:
— Хотел бы я знать, что она услышит.
— Я тоже, — отозвался Итковиан.
Они продолжили путь, кони шли неторопливо. Позади шёл Легион Остряка — беспорядочной толпой, точно морские пираты, что рыщут по округе в поисках деревеньки для грабежа. Недавно Итковиан предположил, что немного муштры не повредило бы войску. Остряк на это только ухмыльнулся и промолчал.
Смертный меч Трейка презирал армии; на самом деле, он презирал всё, что хоть как-то связано с военным делом. Ему было плевать на дисциплину, у него был один офицер — к счастью, бывший солдат-лестиец — который кое-как управлялся с уже полутора сотнями последователей: фанатичных оборванцев, которых Остряк в шутку назвал Легионом Трейка.